— Ну что же, миледи, настал ваш час. Вы вправе потребовать положенной вам награды. — И не сводя с нее глаз, он начал развязывать ленты на штанах.

— Награды? — прошептала Симона, облизнув пересохшие губы, ее глаза как будто самовольно метнулись к его пальцам.

— Конечно, награды. За прекрасно осуществленный план. — Злость вспыхнула в сердце Ника, но лишь на мгновение, разгоревшееся желание потушило ее.

Симона нахмурилась и отвела глаза. Кюлоты упали к ногам Ника, он слегка отвернул одеяло и залез в постель, его рука поймала руку Симоны.

— Нет, миледи, не убегайте, — притворно ласково проговорил он. Кожа под его ладонью была мягкой и шелковистой. Пальцы Ника сомкнулись вокруг тонкой косточки запястья. — Не вижу причины, почему бы нам обоим не извлечь пользы из вашей удачи.

Ник не ожидал удара. Удар пришелся по разбитой губе. Ник схватил Симону за обе руки, подмял под себя, вдавил в постель. Ее обнаженная грудь прижалась к его груди. Теперь Симона не была покорной и перепуганной, а смотрела с яростью и болью.

— Это за то, что ты меня унизил перед отцом и лордом Холбруком, — заявила она. — А если ты моя награда, то могу сказать, что не вижу в этом большой удачи.

— Не смей играть со мной, Симона, — с угрозой в голосе проговорил Ник, но кожей он чувствовал жар ее тела, и желание заглушало гнев. — Мы оба взрослые люди. Я уверен, ты нарочно устроила так, чтобы твой отец застал нас на балконе. И не повторяй, что ты решила выйти замуж за старого козла. Лучше признайся в обмане, чтобы мы смогли начать нашу совместную жизнь с честного разговора.

— Будь ты проклят, самовлюбленный осел! — прошипела она и оттолкнула Ника. Он отпустил ее, потому что был потрясен: второй раз за день его назвали самовлюбленным. Симона воспользовалась случаем и спрыгнула с кровати, волоча за собой одеяло.

— Ну, скажи на милость, — обернулась она к нему, — зачем мне стремиться к браку с таким, как ты?! — И она окинула его оценивающим взглядом. — Ни одна женщина не пожелает стать женой такого распутника, который при каждой нашей встрече оказывается пьян и который вдень своей свадьбы развлекался даже не с одной, а с двумя шлюхами! В этой самой комнате! — Симона топнула ногой. — На этой самой кровати!

— Это были не проститутки, — ответил Ник, несколько удивленный ее осведомленностью о его личных делах. Возбуждение отступило.

Симона насмешливо приподняла бровь. Ник пробормотал:

— Ну… Я им не платил. — Он тоже встал, обернув бедра меховым покрывалом. — А как ты узнала?

— Леди Хейт решила, что мне следует знать.

Ник зарычал, возмущенный болтливостью невестки.

— Это было до того, как мы обвенчались. Как видишь, сейчас ты здесь единственная женщина.

— Значит, теперь, когда мы поженились, ты не будешь позволять себе таких странностей? — с вызовом поинтересовалась Симона.

— Да ведь у тебя странностей не меньше. — Ник едва не засмеялся, когда увидел, как сузились глаза Симоны. — Да, до меня, разумеется, доходили всякие слухи. — Он начал обходить кровать, заставляя Симону отступить. — Так это правда? Ты сумасшедшая?

Симона отпрыгнула, но недостаточно быстро. Ник притянул ее к себе, провел пальцем по линии ключицы. Его жена восхитительна! Гнев утих.

— Скажите, леди Симона, — зашептал он, — мне не придется вас связывать?

— Я не сумасшедшая, — ответила она, и Ник заметил, как от его прикосновения по ее коже побежали мурашки.

— Тогда давай все забудем, — сказал он и выпустил из пальцев покрывало, которое упало к его ногам. Ник мягко обнял стоящую перед ним Симону и коснулся губами ее плеча. — Тем проклятым вечером меня привело на балкон желание, и, несмотря на все твои протесты, я верю, что ты тоже желаешь меня. — Он лизнул ее теплую кожу и почувствовал, как Симона задрожала. — Ну же! Можешь все отрицать. Говорить, что не желаешь меня. Может быть, ты даже жалеешь, что я стал твоей добычей, но тут уж ничего не изменишь. Давай попробуем доставить друг другу хотя бы немного удовольствия. — Губы Ника переместились на шею Симоны. — Я все равно считаю тебя очень-очень красивой.

Он услышал, как она вздохнула, почувствовал, что ее тело прильнуло к его телу, но только на мгновение. По спине Ника пробежала холодная волна. Симона окаменела. Ник с удивлением заглянул ей в лицо:

— Симона?


Глава 6


— Он очень-очень волосатый, правда, сестрица?

Сердце Симоны таяло, Ник целовал ее, и ей чудилось, что она плавает в глубоком и теплом озере. Голос Дидье показался ведром холодной воды, вылитой на нее из вредности.

Симона обшарила взглядом все темные углы комнаты. Спина Ника мешала, и пришлось слегка отклониться, но Дидье Симона так и не обнаружила.

Николас теснее прижал ее к себе, поднял голову и заглянул Симоне в лицо. Ее удивила тревога, плескавшаяся в лазурного цвета глазах.

— Ты что-нибудь слышала? — спросил он.

Симона захлопала глазами.

— Ммм… мне показалось, что слышала.

На лицо барона вернулась ленивая улыбка.

— Думаю, это нервы. Я ничего не слышал. — Он снова обнял ее, и так крепко, что Симона почувствовала жар его тела даже сквозь меховое покрывало. Он тихонько подтолкнул ее в сторону кровати, присел на край и поставил Симону между коленей. — Не бойся.

Сердце Симоны трепетало, как пойманная птица. Мысли о Дидье мешались с острым ощущением близости обнаженного Ника. Тот вел себя довольно дерзко, а Симона все равно жаждала его поцелуев, прикосновений.

Но разве можно, чтобы некое юное привидение стало свидетелем их соития?

Николас коснулся меха, укрывающего ее грудь. Комнату наполняла теплая тишина, и Симона решила, что Дидье из вежливости удалился. Она подняла руки, положила их на мощные блестящие плечи Ника и радостно вздохнула — столько удовольствия доставило ей это прикосновение. Барон понемногу сдвигал покрывало вниз.

— Послушай, у него везде волосы. — Удивленное заявление донеслось откуда-то сверху.

Симона вскрикнула, отстранилась от Николаса и плотнее завернулась в покрывало. Ее взгляд метнулся к потолку — Дидье пристроился на одной из перекладин полога: положив подбородок на сложенные руки, лежал на животе и с любопытством смотрел вниз.

Николас разочарованно выдохнул:

— Симона, так больше продолжаться не может. Я понимаю твою…

— Лорд Николас, прошу вас, только одну минуту… — взмолилась Симона. — Мне надо ненадолго остаться одной.

Хмурое лицо Ника ясно показывало его раздражение. Симона отчаянно пыталась придумать правдоподобное объяснение. Ее взгляд натолкнулся на ночную вазу в темном углу комнаты. Она указала на нее глазами.

— Ну пожалуйста…

Николас выразительно вздохнул:

— Симона, мы уже женаты. Нет никакой необходимости…

Женаты они или нет, но он ошибается, если надеется когда-нибудь увидеть, как она пользуется этим предметом.

— Ну ладно, я подожду за дверью. — Он поднялся, обошел кровать и подхватил с пола кюлоты. Симона отвела глаза, когда он с несчастным видом принялся их натягивать.

— Благодарю, — проговорила она ему в спину, и дверь захлопнулась.

Симона тут же подняла глаза. Дидье сидел на пологе и болтал ногами.

— Дидье дю Рош, немедленно спускайся оттуда!

Дидье исчез и тут же возник снова. Теперь он сидел в центре развороченной кровати. Вид у него был удивленный и словно бы зачарованный.

— Сестрица, может, барон — наполовину зверь? — взволнованно зашептал он. — Ты знаешь, такое бывает: полузверь, получеловек. А его стержень длиной с мою…

— Прекрати! — Симона замотала головой и спрятала лицо в ладонях. Когда она снова открыла глаза, Дидье смотрел на нее обиженно. — Тебе нельзя здесь находиться. Это нелегкая для меня ночь, а тут еще ты подсматриваешь.

— Куда же мне идти? — требовательно спросил брат. — К тому же ты расстроена. Я должен остаться и защитить тебя, если барон и правда окажется наполовину зверем. А вдруг он захочет тебя съесть?

Симона вздохнула:

— Ты, конечно, очень предусмотрительный мальчик, Дидье, но меня не нужно охранять от лорда Николаса. Время, которое мы проводим наедине, как муж и жена, особенное время. Мы должны быть только вдвоем.

— Обещаю, что больше, не произнесу ни слова, — пообещал мальчик.

— Симона! — раздался из-за двери приглушенный голос Николаса. — Ты еще не готова?

— Еще секундочку, милорд! — Симона обернулась к брату, отчаянно стараясь убедить его: — Малыш, тебе нельзя здесь находиться. Пожалуйста, пойми!

— Я понимаю, что моему обществу ты предпочитаешь общество барона. — Дидье надул губы. — Почему мне нельзя остаться?

— Тебе нельзя на это смотреть!

— Тогда я не буду смотреть. Я отвернусь.

— Нет, Дидье. Ты должен уйти.

— Симона! — позвал Ник. — Я иду!

Симона стиснула кулачки.

— Ну, пожалуйста, cheri!

Входная дверь скрипнула. Дидье улегся на спину и заложил руки за голову. Симона обернулась к Нику, который, хмурясь, вошел в комнату, настороженно огляделся, запер дверь на замок и спросил:

— Ты с кем-то разговаривала?

Симона с усилием улыбнулась.

— Нет, милорд… сама с собой. — Она поморщилась: разговаривать с собой — это ли не признак душевного нездоровья?

В комнате стало значительно холоднее. Симона бросила быстрый взгляд на Дидье. Брат вперил в барона гневный взгляд.

Несколько мгновений Ник внимательно смотрел на Симону. Она видела, как он передернул плечами.

— Становится прохладно, леди Симона. — И он нагнулся, чтобы подкинуть дров. — Давайте ляжем и согреемся. Я устал гоняться за вами по комнате.

Симона посмотрела на Дидье, который с усмешкой похлопал по матрацу рядом с собой и прошептал: