— Отправляйся к Бреанне, — приказал Чадуик слуге. — Я не хочу, чтобы она оставалась одна.

— Вы подозреваете, что это шутки Кромптона? — осведомился Хибберт.

— Не знаю. Сейчас зима. Воздух холодный и сухой. Пожар могла вызвать вылетевшая из кухни искра. Но я не хочу рисковать. Если это проделки Кромптона, он где-то поблизости. Нужно предупредить Махоуни. Пусть его люди прочешут все поместье, а не только территорию, прилегающую к дому. После этого я проведаю Морель. Если Кромптон проник в Медфорд, то наверняка за ней.

— Безусловно. — Хибберт кивнул. — Пойду к леди Бреанне. Лорд Шелдрейк сейчас со своей женой, а Уэллс на всякий случай стоит у дверей мадемуазель. Он там с тех пор, как проснулся.

— Хорошо. Мы правильно сделали, что поместили их по соседству. Так они всегда под присмотром, — бросил Чадуик уже на ходу.

Мужчины ушли. Воцарилась тишина. День пошел своим чередом. Час проходил за часом, но никаких других происшествий не было, и постепенно суматоха, вызванная пожаром, улеглась, и все занялись своими обычными делами. Наконец солнце село. Мгла стремительно, как это всегда бывает в январе, окутала особняк. Подали ужин. Через некоторое время прислуга вымыла посуду и, закончив работу, погасила на кухне свет. На нижнем этаже наступила тишина. А наверху, над кладовкой, слышались голоса: звонкий — Бреанны, чуть глуше, с американским акцентом, — Анастасии, низкие — Шелдрейка и Чадуика. Пора. Кромптон встал со стула, потянулся, разминая затекшие конечности, и поморщился: изуродованный палец ныл. День, проведенный в холодной кладовой, не пошел ему на пользу. Ну ничего. Скоро он отомстит за эти неудобства, а потом поедет в теплые края, где солнце греет круглый год и облегчит его физические страдания. Но сначала нужно спасти Морель. Сейчас она одна. Он достаточно долго наблюдал за домом, чтобы досконально изучить распорядок не только дня, но и вечера. Уэллс встанет у входной двери — особенно сейчас, когда они ожидают посылки с последней статуэткой, — а Хибберт обоснуется в холле, чтобы в случае необходимости прийти на помощь. Пускай караулят. В данный момент ни Бреанна, ни Анастасия его не волнуют. Сейчас главное — спасти Морель. Конечно, может случиться, что Чадуик выставил у ее двери охрану. Но вряд ли. Пожар потушен, и у него нет никаких оснований считать, что его противник прячется где-то в доме. Зачем зря отрывать людей от дела? Несомненно, Чадуик сочтет более важным охранять вход в поместье, а также леди Анастасию и леди Бреанну. Губы Кромптона тронула усмешка. Сохраняя все меры предосторожности, он выбрался из кладовки и, миновав кухню, прошел по помещению для слуг. Никого. Прислуга либо улеглась спать, либо стелит постели хозяевам. И тем не менее Кромптон не убрал руки с рукоятки пистолета, а когда завернул за угол и очутился в коридоре, ведущем в покои дворецкого, утроил бдительность. Из комнаты Уэллса не доносилось ни звука. Все ясно. Он наверху, на своем посту. Кромптон слегка расслабился и направился к соседней двери. Он легонько нажал на ручку. Так и есть. Заперто. Обернулся. Никого. И тогда он тихонько постучал. Молчание. Он постучал снова, на сей раз громче.

— Вы что, забыли ключ, месье? — донесся до него ехидный голосок Морель. — Не ходите за ним, не стоит. Мне больше нечего вам сказать.

Она там! Вытащив нож, он сунул тонкое лезвие в замочную скважину и резко повернул. Раздался щелчок. Отлично! Он достиг цели! Повернув ручку, Кромптон вошел. Морель сидела на стуле. Когда открылась дверь, она холодно проговорила:

— Я же вам сказала, что мне нечего больше… — И тут она разглядела своего гостя. — Ансель! — Она бросилась к нему, схватила за руки. — Ты что, спятил? Ты же попадешься прямо Чадуику в лапы!

— Нет, это он попадется в мои. — Кромптон ухватил затянутой в перчатку рукой подбородок Морель и посмотрел ей в глаза. — Как ему удалось тебя заставить? Я из него душу вытрясу! Он горько пожалеет о том, что насиловал тебя!

Морель непонимающе свела брови:

— О чем ты? Я вовсе с ним не спала! Чадуик тебе об этом написал? Он блефует, Ансель. Он отрезал у меня прядь волос и забрал мою рубашку, но ко мне не прикоснулся.

Однако лицо Кромптона по-прежнему оставалось мрачным.

— Он описал твою родинку. Которая находится вот здесь. — И он коснулся пальцем груди Морель.

— Родинку? — Она недоуменно взглянула вниз. — Как он… — Тут она резко подняла голову, и глаза ее гневно блеснули. — Ах, эта чертова леди Бреанна! Она была здесь, когда я переодевалась. Вот, должно быть, и рассказала Чадуику. — В ту же секунду гнев уступил место беспокойству. — Он заманил тебя в ловушку. Он убьет тебя!

— Нет. Он не знает, что я здесь. — Осознав, что его обвели вокруг пальца, Кромптон затрясся от злости. — Я не позволю ему взять верх!

— Но он все это подстроил, чтобы…

— Да. — Обдумывая события дня, он почувствовал, как к нему возвращается уверенность. — Чадуик меня обманул, но я его перехитрил. Он ожидал, что я ворвусь в дом и начну палить во все стороны. Но ничего подобного не произошло, и теперь он считает, что кузинам ничего не грозит. Это дает мне преимущество.

Схватив Морель за руку, Кромптон увлек ее к двери.

— Я уведу тебя отсюда, а потом вернусь и закончу с этим. Я убью леди Анастасию, заставлю ее проклятую кузину молить о пощаде, а потом всажу ей пулю в сердце на глазах у Чадуика. Пусть знает, какой из него защитник.

— А что ты сделаешь с Чадуиком? — поинтересовалась Морель, и глаза ее блеснули.

— Он умрет следующим, — пообещал Кромптон, и лицо его исказила ненависть. — Ох какое я получу удовольствие; А потом разделаюсь с Уэллсом, Хиббертом и со всеми, кто посмеет встать у меня на пути, даже если это будет Шелдрейк, — Он помолчал, осмысливая эту блестящую перспективу. — Все равно «Дом Локвудов» мне больше не понадобится. Сегодня ночью мы с тобой уплывем в теплые края.

Морель с готовностью кивнула:

— Скорее бы уж.

А в это время Уэллс стоял в соседней комнате. Как же ему хотелось выскочить в коридор, ворваться к Морель и задать Кромптону жару! Но лорд Рейс приказал ему ждать. Вот скрипнула дверь, Кромптон вывел Морель в коридор, звук их шагов становился все тише и вскоре совсем смолк. В ту же секунду Уэллс выскочил из своей комнаты и бросился наверх, в библиотеку.

— Он освободил ее, милорд, — тяжело дыша, доложил он Ройсу. — Они только что вышли. По-моему, через черный ход.

— Отлично. — Ройс проверил свой пистолет, глаза его выражали решимость. — Дадим им минуту. Пусть отойдут на приличное расстояние. А остальное — мое дело.

— Нет. — Деймен встал и тоже взялся за оружие. — Не твое, а наше. Я не меньше жажду его смерти. Кроме того, тебе наверняка потребуется помощь.

Ройс молча кивнул. Прикусив губу, Бреанна бросила на кузину встревоженный взгляд. Стаси ответила тем же. Но прежде чем кто-то из них успел заговорить, подал голос Хибберт:

— Мы с Уэллсом тоже пойдем. — И он выхватил пистолет.

— Непременно, — подтвердил Уэллс, выхватывая свой. — И не ради славы, милорд, а потому, что мы сможем вам пригодиться, — обратился он к Ройсу. — Виконт может скрываться где угодно, территория поместья огромная, и никто ее не знает лучше меня.

— Ты прав, — согласился Ройс. Подойдя к Бреанне, он сжал ее плечи. — А вы с Анастасией идите наверх, в мою комнату. Скажите охранникам, чтобы не отходили от двери. В коридор носа не высовывайте, хотя прямая опасность вам сейчас не угрожает. Кромптон полон мыслями о Морель, а не о вас.

— Хорошо, — пробормотала Бреанна.

Однако Стаси не могла больше бездействовать. Вскочив со стула, она бросилась к Ройсу.

— Но, Ройс, я…

— Стаси. — Спокойный голос кузины остановил ее. — Пускай мужчины делают то, что считают нужным. Иначе Кромптон сбежит. — Она многозначительно взглянула на сестру.

— Хорошо, — тотчас же сдалась Стаси, поняв, что Бреанна что-то замышляет. Бреанна ласково поцеловала Ройса.

— Будь осторожен.

— Буду.

Она спокойно смотрела, как ее будущий муж и его трое спутников идут на смертный бой со своим зактагым врагом.

Дождавшись, пока они останутся одни, она резко повернулась к кузине.

— Что ты задумала? — прошептала Анастасия.

— Я хочу остановить Кромптона и защитить наших любимых.

— Как?

— Сделав то, что мы умеем делать лучше всего. — Услышав, как хлопнула входная дверь, Бреанна схватила Стаси за руку. — Пошли. Нужно действовать быстро.

Выскочив в холл, она схватила две темные накидки, свою и кузины.

— Одевайся, — приказала она Стаси и быстро накинула свою. — А потом мы… — Она оборвала себя на полуслове, и лицо ее приобрело виноватое выражение. — Да что это я? — пробормотала она, бросив взгляд на живот Стаси. — Ведь ты беременна. Нет, я никогда не стану рисковать жизнью твоего ребенка. — Она энергично покачала головой. — Я справлюсь сама, — И Бреанна принялась вытаскивать из волос шпильки.

— Нет, не справишься. — Стаси решительно надела накидку, — Значит, ты хочешь, чтобы мы поменялись местами?

Сестра молчала.

— Бреанна, что бы ты ни затеяла, без меня тебе не справиться. Кроме того… — Стаси осторожно положила руку на живот, — уничтожив этого негодяя, я спасу своего ребенка. Сейчас он в страшной опасности. И моя обязанность — защитить его. Короче говоря, я тебе нужна, и я обязана тебе помочь. А теперь скажи: мне сделать такую прическу, как у тебя? Мы с тобой опять будем изображать друг друга?

— И да, и нет, — ответила Бреанна, решив все-таки поделиться своим замыслом.

Анастасия замерла, так и не застегнув до конца накидку.

— Ничего не понимаю. Объясни.

Повернувшись к ней, Бреанна медленно выдохнула и проговорила:

— Кромптон не уберется из Медфорда, пока мы с тобой живы. Если он сейчас сбежит с Морель, мы будем продолжать жить в вечном страхе, что он вернется. Если он обнаружит Ройса и Деймена до того, как они заметят его, страшно подумать, что он с ними сделает. Мы не дадим ему такой возможности.