— Я уже восемнадцать лет живу с Глиннис под одной крышей, — устало проговорила она. — Сейчас во мне борются противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось, чтобы так и продолжалось. Тогда следует отправить вас восвояси и попросить передать лорду Райдеру, что он утратил право разговаривать с матерью своей дочери, а тем более с ней самой. С другой стороны, Глиннис взрослая женщина и вправе решать сама. Кроме того, в последние месяцы мои обстоятельства несколько изменились и я просто обязана предоставить ей право выбора. Будучи человеком тактичным, Рейс не стал интересоваться, о каких обстоятельствах упоминала вдовствующая герцогиня, хотя его так и подмывало спросить ее об этом.

— Вы разрешите мне с ней поговорить?

— Да. — Пожилая дама выпрямилась еще больше и, при щурившись, взглянула Ройсу в глаза. — Но позвольте предупредить вас, лорд Чадуик. Чувства Глиннис к вашему клиенту давным-давно претерпели изменения, превратившись из любви в презрение, а возможно, даже ненависть. Я бы на вашем месте не ожидала теплого приема.

Ройс был восхищен трезвостью взглядов вдовствующей герцогини. Кроме того, он был полностью согласен с ее оценкой лорда Райдера. Он и сам считал его эгоистичным, самодовольным идиотом. Но похоже, сейчас и сам Райдер это понял. С годами он стал мудрее и открыл для себя многие истины, которые в молодости были недоступны его пониманию и о которых он даже не задумывался. И самое главное — он понял, какое огромное значение имеют кровные узы. Короче говоря, лорд Райдер раскаялся. Глубоко раскаялся. Понимая, что слишком поздно налаживать отношения с Глиннис, он мечтал хотя бы о том, чтобы познакомиться и, если удастся, подружиться со своей дочерью.

— Благодарю за откровенность, ваша светлость, — почтительно проговорил Ройс. — Я не питаю ни иллюзий, ни чрезмерных надежд. Я только прошу разрешения поговорить с мисс Мартин и все ей объяснить.

— Да будет так. — С этими словами герцогиня вызвала дворецкого.

— Слушаю, мадам, — произнес тот, появляясь на пороге.

— Попросите Глиннис зайти в библиотеку.

— Да, мадам.

Дворецкий удалился. Видно было, что он ничуть не удивился просьбе своей хозяйки.

— Глиннис стала моей компаньонкой, как только поселилась здесь, — пояснила леди Пирсон. — Она мне читает, гуляет со мной по саду и составляет мне компанию, когда я сижу дома, что в последнее время случается все чаще и чаще. В общем, мы постоянно вместе. Подавшись вперед, Ройс внимательно взглянул на пожилую женщину. Она явно волновалась.

— Насколько я могу судить, вы питаете к мисс Мартин искренние чувства.

— Она мне как дочь, — призналась леди Пирсон дрогнувшим голосом. — Если бы вы приехали год назад, я бы не позволила вам с ней встретиться, но сейчас… Видите ли, лорд Ройс, я тяжело больна. Как сказал мой врач, мне недолго осталось жить. И мне почти нечего оставить Глиннис. Мой бедный муж перед смертью вложил почти все свои средства в лопнувшее затем предприятие, а то немногое, что уцелело, ушло на ведение хозяйства. Так что если для Глиннис где-то уготовано лучшее будущее, чем я могу ей предложить, я не стану стоять у нее на пути. Если таково будет ее желание.

Раздался стук в дверь.

— Войдите.

— Вы за мной посылали, ваша светлость? — Заметив Ройса, Глиннис остановилась и смущенно взглянула на госпожу. — Простите, я не знала, что у вас гость.

— Входи, Глиннис, — поманила ее герцогиня. — Я хочу познакомить тебя с лордом Ройсом Чадуиком. Дело, которое привело его в Пирсон, касается тебя. Глиннис Мартин изумленно моргнула. Она вошла в библиотеку, приблизилась к кушетке, на которой сидел Ройс, и смущенно присела в реверансе. Видно было, что ей не терпится узнать, какое дело привело сюда такого важного господина.

— Добрый день, милорд.

Ройс встал и учтиво поклонился.

— Рад с вами познакомиться, мисс Мартин. — Он выпрямился и внимательно взглянул на стоявшую перед ним женщину. Вне всякого сомнения, когда-то она была весьма недурна собой: густые светлые волосы, огромные серые глаза. Но время сделало свое черное дело, превратив Глиннис в усталую бесцветную особу, на которую вряд ли обратишь внимание.

— Чем могу служить, сэр? — вежливо осведомилась она. Секунду Ройс колебался, не попросить ли леди Пирсон разрешить ему побеседовать с Глиннис наедине, но отказался от этой идеи.

— Прошу вас, садитесь, — начал он, указав на стоявший рядом стул, — Дело в том, что я разыскиваю вас уже в течение нескольких недель. А вернее, вас и вашу дочь.

Глиннис, которая как раз усаживалась, резко выпрямилась.

— Эмму? Но зачем?

— Я искал ее по просьбе своего клиента, — тихо проговорил Ройс. — Отца Эммы.

Взгляд Глиннис стал непроницаемым.

— А что вы знаете о нем?

Ройс снова опустился на кушетку, решив говорить начистоту.

— Я знаю, что это виконт Райдер. В то время, когда была зачата Эмма, вы служили в его доме. Когда вы сообщили ему, что ждете ребенка, он повел себя отвратительно. Он дал вам расчет, а когда вы написали ему о рождении дочери, даже не ответил. — Многозначительная пауза. — Теперь, будучи уже в преклонном возрасте, он глубоко раскаивается в своем поступке. Он понимает, что никогда не сможет искупить свою вину перед вами, но хочет познакомиться с Эммой и попытаться восстановить с ней хоть какие-то отношения.

— Ах вот как! — воскликнула Глиннис Мартин, недоверчиво качая головой, — Он меня соблазнил, вышвырнул из дома, узнав о том, что у меня будет ребенок, целых восемнадцать лет этим ребенком не интересовался, а теперь, видите ли, раскаивается! И как, скажите, я должна на это реагировать? Проявить сочувствие?

— Не стану кривить душой, — заявил Ройс. — Будь я на вашем месте, я бы, наверное, возненавидел этого человека. Но сейчас речь идет не о вас.

Глиннис в замешательстве взглянула на него. По-видимому, она не ожидала, что Ройс встанет на ее сторону и будет настолько откровенен. Она откашлялась. Похоже, ее решимость несколько поколебалась. — Если не обо мне, то о ком же?

— Об Эмме. — Ройс продолжал придерживаться все той же линии поведения. — Послушайте, мисс Мартин. Несмотря на ваше отношение к лорду Райдеру, он тем не менее отец Эммы. Не знаю, имеет ли это для вас какое-то значение, но я должен сказать: он раскаивается в том, что бросил вас и ее, и раскаяние это искреннее. Он понимает, что поступил как последний эгоист. Знает также, что изменить сделанного уже не в силах. Но он стар, одинок и прекрасно осознает, что жизнь его приближается к концу. И ему очень хотелось бы познакомиться со своей дочерью и попытаться завязать хоть какие-то отношения. А также оставить ей свой титул, поместье и состояние — смею вас заверить, довольно значительное.

Глиннис тихонько ахнула.

— Я… я просто потрясена. Я понятия не имела… — Оправившись от изумления, она резко бросила: — Но Эмма не продается, милорд.

— А я это и не имел в виду, — заметил Ройс, которого ничуть не удивила такая реакция. Перед ним сидела женщина гордая и любящая, преданная мать, И эти ее качества, которыми он восхищался, он решил использовать во благо своему клиенту, а также дочери. — Уверяю вас, — продолжал Ройс, — что у лорда Райдера нет намерения купить себе дочь, Нет у него также желания соблазнить ее деньгами. Он просто предлагает ей все, что имеет. — Он выдержал многозначительную паузу. — Я хорошо разбираюсь в людях, мисс Мартин, особенно в своих клиентах. У виконта нет никаких тайных мотивов, и он не настолько глуп, чтобы надеяться купить преданность Эммы. Он просто хочет дать ей то, что она должна была получить при рождении, а сам — обрести покой и уверенность, что род после его смерти будет продолжаться. Вы это понимаете?

Глиннис отвела взгляд. На лице ее появилась нерешительность.

— Полагаю, если вы немного поразмыслите… — настаивал Ройс.

— Вряд ли мне этого захочется, — перебила она.

— Но почему? — тихо спросил Чадуик. — Потому что опасаетесь, что вашей решимости поубавится?

— Глиннис, — прервала его вдовствующая герцогиня, беря компаньонку за руку, — послушай меня. В тебе сейчас говорит обида. И это вполне естественно. Я разделяю твои обиду и боль, как разделяла всегда, с того самого дня, как ты мне все рассказала. Но я намного старше тебя, а потому, возможно, мудрее. Ты со временем тоже такой станешь. Поверь мне, время меняет людей. С годами они начинают отчетливо видеть то, чего в молодости не замечали. Думаю, с виконтом происходит то же самое.

— Вы предлагаете мне его простить? — Глиннис изумленно воззрилась на свою хозяйку.

— Вовсе нет. Я предлагаю тебе подумать об Эмме. Не стоит из-за своей обиды, пусть даже и вполне оправданной, лишать ее того, что принадлежит ей по праву, Ты об этом пожалеешь.

— Что принадлежит ей по праву… — печально повторила Глиннис. — То есть деньги виконта.

— Не только деньги, — вмешался Ройс.

— Что же еще? Титул? Положение?

— Что ж, попробую объяснить. Вы женщина нежадная, и я поступил бы крайне неумно, если бы попытался сыграть на этом чувстве, пытаясь уговорить вас. Я не стану этого делать. Я советую вам принять его предложение по целому ряду причин, не имеющих отношения к деньгам. Во-первых, чтобы закрепить за Эммой право наследства. Во-вторых, чтобы добиться для нее официального признания в качестве дочери лорда Райдера, которого она была лишена все эти годы. В-третьих, обеспечить ее будущее, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и не оказалась в таком положении, как вы. — Ройс помолчал, потом поднял глаза и встретился взглядом с Глиннис. — И наконец, в-четвертых. Несмотря на то что мы с вами сознаем все отрицательные качества лорда Райдера, сейчас он одинокий старый человек и нуждается в сострадании. Давайте, мисс Мартин, отбросив обиды в сторону, признаем, что Эмма вправе сама решить, достоин ли он этого. Ведь она его дочь.

Выражение лица Глиннис смягчилось: природная порядочность взяла верх. — Да, милорд. Она его дочь.