— Вам лучше снять это платье, дорогая, — решительно проговорила герцогиня, и Бет послушно разделась, набросив на плечи шаль.

— Нижнее белье, шелковые ночные рубашки… — Герцогиня перечисляла вслух список необходимых вещей, а Бет сгорала от стыда. — Вы хотите, чтобы мы полностью заказали вам гардероб прямо сейчас, или предпочтете заняться покупками сами после свадьбы?

— А разве это имеет значение? — спросила Бет, ощущая себя человеком, по неосмотрительности сдвинувшим с места маленький камешек, который стал причиной оползня.

— Все зависит от того, где вы проведете медовый месяц и как скоро вы начнете вести светскую жизнь.

— Я не знаю, — пожала плечами Бет.

— Спросите у Люсьена, — посоветовала герцогиня.

Бет пыталась понять, были ли ее слова приказанием или очередной мыслью вслух.

Наконец все поручения герцогини были выполнены. Через несколько минут в комнату вошла высокая сухопарая женщина в сопровождении маленькой горничной, которая несла корзинку со швейными принадлежностями и набор образцов ткани. Белошвейка ловко сняла мерки с Бет, пока герцогиня взахлеб рассуждала о модных нарядах.

— Легкие платья свободного покроя. Несложных фасонов, я полагаю. Вы согласны, Элизабет? — Та не успела ответить, а графиня уже увлеченно продолжала:

— Муслин. Дайте взглянуть. Этот кремовый жаконет просто чудесен, правда? Или лучше этот узорчатый батист…

Бет сдалась и предоставила герцогине самой выбрать, какие три платья ей сошьют в первую очередь — одно из узорчатого батиста, второе из жаконета с узором в виде зеленых веточек и последнее из обычного батиста. Герцогиня также приказала начать готовить ей в приданое нижнее белье, все с монограммами.

Портниха ушла, и как только Бет снова облачилась в свое так несправедливо отвергнутое платье, герцогиня тут же привлекла ее к просмотру модных журналов. Бет приготовилась возражать, но выбор герцогини оказался безупречен. И потом, разве она умела разбираться в таких сложных вещах?

В какой-то момент Бет испугалась, что это обойдется им в кругленькую сумму, но в эту минуту герцогиня приказала добавить к заказанным нарядам костюм для верховой езды и обувь.

Вскоре смирившуюся со своей участью Бет поставили перед столиком, на котором было небрежно рассыпано целое состояние — серебро, золото, алмазы, рубины, изумруды, сапфиры, жемчуг. Она не удержалась и прикоснулась кончиками пальцев к великолепному браслету с бриллиантами, сверкающими в лучах солнца, а также к нитке тускло переливающегося жемчуга. И тут же отдернула руку. Ее подвергали искушению, и вовсе не поцелуями. Бет выбрала нитку жемчуга, которым по традиции украшали себя благородные невесты, янтарную безделушку, которая показалась ей не очень дорогой, и — под давлением герцогини — согласилась принять несколько бриллиантов. Она выбрала самое скромное ожерелье из всех предложенных.

— Оно очень милое, — задумчиво промолвила герцогиня, вертя в руках алмазы. — Вот только камни слишком маленькие. Может быть, вы возьмете другое? — Она открыла футляр, и Бет зажмурилась от сверкания камней.

— Нет, ваша светлость. Спасибо, но я предпочитаю то, — ответила она. Что Бет Армитидж станет делать с такой дорогой вещью?

— Как хотите, моя дорогая, — по своей галльской привычке пожала плечами герцогиня.

* * *

Бет не знала, сколько часов провели белошвейки в недрах дома Белкрейвенов за шитьем ее нарядов, но одно ее платье, светло-зеленое, было готово уже на следующий день, к тому времени, когда пожаловали первые гости. Герцогиня лично осмотрела Бет перед ее выходом к гостям и осталась весьма довольна. Она попробовала уговорить Бет не надевать капор, но та настояла на своем. Капор в каком-то смысле был для Бет символом целомудрия и независимости, поэтому она не сдалась.

В гости к ним пожаловали ближайшие соседи — леди Фрогмортон с дочерьми, Люси и Дианой. Их сопровождала подруга мисс Феба Суиннамер, юная дама редкостной красоты.

В облике этой юной леди было что-то волнующее — хотя бы в том, как она смотрела на Бет и герцогиню, а также во взглядах ее подруг на нее. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что мисс Суиннамер мечтает оказаться на месте Бет. То же касалось и Люси Фрогмортон. Бет вскоре узнала, что большинство молодых женщин Англии разделяют чувства этих дам.

В первый момент ей показалось забавным, что судьба распорядилась так, чтобы честь стать женой маркиза выпала на долю той, кто, оставаясь в здравом уме, этого не хотела.

Бет как раз размышляла над тем, что здесь делает Феба Суиннамер, когда та попыталась сесть в кресло рядом с ней. Герцогиня, похоже, всеми силами старалась избежать этого.

— Вы живете в Беркшире, мисс Суиннамер? — вежливо осведомилась Бет. После многих лет преподавания Бет научилась не робеть в присутствии юных, сгорающих от ревности кокеток.

— О нет, — одними губами улыбнулась та. — Мой дом в Суссексе, но мы много времени проводим в Лондоне.

— Вам там нравится? Я редко бывала в столице.

— Это мой долг. Ведь я наследница своих родителей. Я должна сделать хорошую партию, — ответила Феба.

— Я уверена, что с вашей красотой и состоянием вы сможете сделать тот выбор, какой захотите, мисс Суиннамер, — улыбнулась Бет.

На прекрасном лице Фебы отразилась едва заметная натянутость, хотя было очевидно, что более сильные эмоции никогда не искажали прекрасные черты ее лица.

— Вы очень добры, мисс Армитидж. — Она огляделась. — Дом Белкрейвенов очень красив, не так ли? Я провела здесь Рождество.

Бет только теперь поняла, что раньше Феба всерьез претендовала на руку маркиза. Может быть, они даже состояли в любовной связи, которая привела к обоюдному разочарованию? Бет — вот эгоистка! — никогда не задумывалась над тем, что маркизу, возможно, пришлось отказаться от прежней избранницы, чтобы вступить в брак с ней. Она покосилась в его сторону, но маркиз был увлечен дружеской беседой с Фрогмортонами, и по его лицу ни о чем нельзя было догадаться.

Бет перевела взгляд на Фебу и обнаружила, что ее интерес к маркизу не остался незамеченным, и теперь на лице красавицы светилась торжествующая улыбка. Так-так, похоже, эта маленькая кошечка еще доставит ей немало хлопот. Она, несомненно, не отказалась от надежды, пусть даже очень слабой, расстроить их помолвку и вернуть расположение маркиза. Бет понимала, что шансов у Фебы нет никаких, а позволить ей осложнить себе жизнь она не могла.

— А вот я предпочитаю проводить Рождество в кругу семьи, — отозвалась она.

— А где живет ваше семейство? — попробовала найти слабое место в ее обороне собеседница.

— Я жила у своей тети в Челтнеме, — невозмутимо ответила Бет. — А ваши родители здесь с вами, мисс Суиннамер?

— Нет, моя мама в Бате, а отец охотится в Мелтоне. Просто поразительно, — протянула она, бросая на маркиза несколько фамильярный взгляд, — Ардена обычно сюда калачом не заманишь. Он, как правило, проводит зиму в графствах центральной Англии.

— Любовь, знаете ли, — небрежно бросила Бет. — Уверяю вас, мисс Суиннамер, я вовсе не торопилась под венец, но маркиз проявил такую настойчивость!

Хорошенький носик Фебы решительно вздернулся, но прежде чем она успела ринуться в новую атаку, к ним подошла герцогиня и отвела Бет в сторону.

— Вам нужно познакомиться с леди Фрогмортон, моя дорогая, — шепнула она, а когда они отошли подальше, добавила: — Надеюсь, эта девица ничем вас не обидела?

— Конечно, нет. Я привыкла общаться с молодыми барышнями. Скажите, я правильно поняла, что между ней и маркизом существовала некоторая привязанность?

— О нет, не привязанность, — поспешила возразить герцогиня. — Она действительно готова была многое ему предложить, и Люсьен привечал ее — отчасти по моему настоянию, должна признаться. Но не думаю, что его когда-либо влекло к ней по-настоящему. А потом, вскоре после Рождества, его отозвали по какому-то неотложному делу. — Она лукаво улыбнулась. — К огромной досаде Фебы.

Бет оценила реплику герцогини, втайне радуясь, что у ее будущего мужа нет на совести разбитого сердца. У них и без того проблем хватает.

Она присела рядом с леди Фрогмортон, добрейшей женщиной, которая очень любила посплетничать, но никогда не выходила за рамки приличий. Однако насчет ревнивых настроений ее дочерей она не заблуждалась. Люси, старшая и более привлекательная, с роскошными темными волосами и ярко-вишневыми губами, особенно недружелюбно рассматривала Бет. А та, в свою очередь, пришла к выводу, что ей придется привыкнуть к подобной реакции.

Когда к ним присоединился Люсьен, она вздохнула с облегчением. Разумеется, никакой откровенной влюбленности он не проявлял, но даже сама поза, в которой он стоял возле нее, и тон его голоса призваны были убедить гостей в том, что — как это ни странно — этой не блещущей красотой и юной свежестью даме удалось похитить его сердце.

Бет отдавала себе отчет, что этот бальзам, который он проливал на ее душу, может дорого ей обойтись. Ведь маркиз так искусно играл свою роль, что возникал соблазн подпасть под его чары и навсегда забыть, что это всего лишь договор, грубо им навязанный и сопровождавшийся угрозами и жесточайшим давлением.

Она внимательно наблюдала за тем, как он обменивался любезностями с Фебой Суиннамер. Слов Бет не слышала, но он держался с ней дружески, даже по-братски. Бет видела, что мисс Суиннамер задевал подобный тон, и даже слегка позлорадствовала по этому поводу. Подобное отношение к этой даме с преувеличенным самомнением, считающей Бет существом низшим, чем-то вроде земляного червя, конечно, было недостойно, но по-человечески вполне понятно и простительно.

На следующий день в гости к ним пожаловали местный викарий с женой и сэр Джордж Мэтлок, сквайр, в сопровождении супруги леди Мэтлок. Они также взирали на Бет с оттенком недоумения, но смирились с ситуацией во многом благодаря талантливой игре маркиза. К сожалению, они обнаружили склонность к непомерно бурному проявлению чувств. Бет не привыкла к тому, чтобы к ней относились как члену семьи герцога, и все еще ощущала себя мисс Армитидж, сельской учительницей.