А потом незнакомый голос произнес:

— Перестаньте плакать и давайте обсудим, что можно сделать.

Титания была ошеломлена тем, что рядом с ней, оказывается, находился вовсе не Дарий, и, отняв ладонь, которой прикрывала глаза, обернулась.

К ее изумлению, она увидела перед собой короля!

Он смотрел на нее, а она даже не представляла, сколь участливое и одновременно очаровательное выражение написано на его лице.

Ее большие серые глаза были полны слез, проложивших блестящие дорожки на нежной белой коже ее щек.

— Я… думала… что вы… Дарий, ваше… в-величество, — запинаясь, пробормотала она.

При этих словах она начала приподниматься, чтобы сделать реверанс.

Но король положил ей руку на плечо.

— Сидите, — сказал он. — Я прочел письмо вашей няни. Разумеется, вы не должны позволить этому случиться.

— Но что… я могу… сделать? — убитым голосом проговорила Титания. — Мой дядя сказал, что я… пробуду… здесь всего шесть месяцев, но я и понятия… не имела, что он… намерен рассчитать няню. Ей уже скоро шестьдесят, и… это низко и подло с его стороны… выгонять ее… и заставлять искать себе другое место.

— Я согласен с вами, — заметил король. — Вот почему я предлагаю решение, с которым, уверен, вы согласитесь.

— Я подумала, — неуверенно пролепетала Титания, — что, быть может… вы позволите мне… вернуться домой. Если я вновь окажусь в Англии… дядя Эдвард наверняка позволит… няне остаться со мной, а если ему жалко денег… у меня есть немного своих, правда… ими управляет он.

— У меня есть куда лучшее предложение.

— Какое же… сир?

Тут она сообразила, что до сих пор обращалась к нему неподобающим образом, и быстро добавила:

— Прошу простить меня за то, что я… веду себя не слишком вежливо, но сейчас мне трудно думать… о чем-либо еще, кроме тех, кто остался у меня на всем свете и кто… любит меня так же… как я их.

— И кто же они?

— Это долгая история, и она наверняка утомит ваше величество, — ответила она.

— Я хочу знать, — возразил король. — Дарий говорил мне, что вы состоите на побегушках у своей кузины и тетки.

— Они стыдятся меня, и, чтобы наказать за то, что сделал мой отец, дядя Эдвард прогоняет няню — и мне страшно подумать, что он может еще и продать Меркурия.

— Уверен, что ни один человек не может быть настолько жесток, чтобы поступить подобным образом, — твердо заявил ей король. — Но то, что я намерен предложить, помешает ему совершить столь низкий поступок и рассчитать вашу няню.

Титания хотела утереть с глаз слезы.

Носового платка у нее с собой не оказалось, и потому король достал из собственного кармана белый батистовый платочек и протянул ей.

Она вытерла глаза и с мольбой взглянула на него, спрашивая себя, что же такого он может предложить, будучи уверена в том, что ничто не помешает герцогу поступить так, как он задумал.

— Вы собирались рассказать мне, почему ваши родственники столь дурно обходятся с вами.

— Потому что папа, когда был молод, без памяти влюбился в мою маму. Она была очень красива, но ее отец был всего лишь главой шотландского клана. Мой дед полагал, что все члены его семьи должны сочетаться браком только с представителями тех фамилий, в чьих жилах течет такая же голубая кровь, как и у него, и которые обладают не меньшим влиянием.

Король улыбнулся.

— Я слышал, что в Англии есть аристократы, придерживающиеся подобных взглядов, но полагал, что все это лишь досужие россказни.

— Нет, сир, это не так, и дядя Эдвард во всем похож на своего отца. Для него на первом месте стоит родословная, и именно поэтому они считают, что своим рождением я запятнала безупречную репутацию их семьи.

Король улыбнулся вновь.

— Уверен, что никто не может так думать о вас. Вы очень красивы и должны знать, что я терпеть не могу, когда кто-либо плачет при моем дворе, особенно если этот «кто-то» как две капли воды похож на богиню с Олимпа.

Титания не смогла удержаться от слабой улыбки.

— Совсем как матушка вашего величества! — воскликнула она. — Мне говорили, что она была очень красива и родилась в Греции.

— Я очень смутно помню ее, потому что мне было всего три года, когда она умерла. Но я понимаю ваши чувства, ведь моя мачеха терпеть меня не могла. Ее чрезвычайно раздражал тот факт, что для страны я буду важнее ее собственного сына.

— Она дурно обходилась с вами? — поинтересовалась Титания, вспомнив, что означенная мачеха была немкой.

Перед тем как ответить, король немного помолчал.

— Из этого письма я понял, что вы любите своего коня Меркурия и что он отвечает вам взаимностью. Однажды у меня была собака, которую я обожал. В сущности, после смерти матери она была единственной, кого любил я и кто любил меня.

Титания затаила дыхание.

В голосе короля прозвучали нотки боли, которые она уловила безошибочно.

— И что же случилось? — едва ли не шепотом спросила девушка.

— Когда меня отправили в пансион, я не мог взять собаку с собой. Но я просил всех слуг присматривать за ней, и они обещали мне это.

— И что же случилось потом? — спросила Титания.

— Поскольку она все время скулила и лаяла, потому что тосковала по мне, мачеха распорядилась отравить ее.

Голос его теперь звучал ровно и твердо, но в глазах его Титания видела боль.

— Мне очень жаль. Я знаю… как вам должно быть больно. И теперь я боюсь, что мой дядя Эдвард, поскольку он недолюбливает меня, может избавиться от Меркурия. Думаю, что предпочла бы, чтобы он умер, вместо того чтобы быть проданным кому-либо… кто будет дурно обращаться с ним.

— Здесь я не могу с вами не согласиться, и потому мы должны предотвратить подобное развитие событий.

— Но что мы можем сделать, когда я здесь, а Меркурий… в Англии?

Король коротко рассмеялся.

— Я отправлю каблограмму своему посланнику в Лондоне с сообщением, что желаю, чтобы лошадь по кличке Меркурий и…

Он помолчал.

— Как зовут вашу няню?

Титания ловила каждое его слово и потому даже не сразу смогла ответить.

Наконец она проговорила:

— Такет… мисс Такет.

Король продолжал:

— …чтобы его и мисс Такет немедленно отправили ко мне в Велидос.

Титания судорожно стиснула ладошки.

— Я не могу в это поверить, — выдохнула она. — Мне кажется, что я сплю.

— Я сказал вам правду. Кроме того, я отправлю каблограмму и вашему дяде, дав ему понять, что моя королевская воля заключается в том, чтобы ваша лошадь и ваша няня как можно скорее присоединились к вам.

На несколько мгновений Титания лишилась дара речи, а потом на глаза у нее навернулись слезы и она прошептала:

— Как вы можете быть… так добры?

— Вы сможете поблагодарить меня, когда они прибудут в Велидос, и, поскольку на это потребуется совсем немного времени, предлагаю вам опробовать моих лошадей и сравнить их с вашей.

— Вы хотите сказать… что я могу прокатиться верхом… вместе с вашим величеством?

Король вынул из жилетного кармашка часы.

— Сейчас без десяти семь, — сказал он. — Я даю вам ровно десять минут на то, чтобы встретить меня на конюшне. Дарий будет ждать вас в холле и покажет вам дорогу.

Титания вскочила.

— Вы самый лучший король на всем белом свете! — порывисто проговорила она. — Но я не верю в то, что вы настоящий.

Она не стала дожидаться ответа короля, но его смех донесся до нее, пока она бежала через сад обратно ко дворцу.

К счастью, Титания привыкла переодеваться быстро.

Ворвавшись в свою комнату, она, к своему облегчению, увидела, что приставленная к ней горничная повесила ее костюм для верховой езды в платяной шкаф.

Ей понадобилось немногим более минуты, чтобы надеть его, после чего, подхватив шляпку с тонкой газовой вуалью, она выскочила из комнаты и сбежала вниз по ступенькам.

Дарий ждал ее в холле именно там, где она и рассчитывала его найти.

Улыбнувшись ей, он сказал:

— Так я и думал, что вы побьете рекорд, а если мы побежим, то король будет очень удивлен тем, как быстро вы сумели собраться.

Не успел он договорить, как они уже бежали по длинным пустым коридорам и выскочили из дворца через боковой вход, ведущий прямо к конюшне.

Когда Титания ворвалась внутрь, то увидела, что король осматривает лошадь с боковым дамским седлом, и поняла, что она предназначена ей.

Когда она подошла к нему, он удивленно оглянулся.

— А вы вернулись намного быстрее, чем я ожидал! Вот пример для всех женщин, которых я встречал когда-либо!

Титания одарила его лукавой улыбкой.

— Надеюсь, сир, вы выбрали для меня горячую и норовистую лошадь.

— Я бы ни за что не посмел оскорбить вас, предложив вам лошадь, которая уступит в скорости моей.

Титания уже подумала было, что ей придется садиться на коня со специальной подставки, но, к ее удивлению, король обхватил ее обеими руками за талию и легко подсадил в седло.

Подбирая повод, она призналась себе, что никак не рассчитывала на подобное с собой обращение.

Впереди ее ожидало самое захватывающе приключение, которое могло когда-либо случиться.

Вслед за ней и король вскочил в седло.

Когда они бок о бок поехали к выходу из конюшни, он сказал Титании:

— Лошадь у вас под седлом доставлена из Венгрии. И, я уверен, вам известно, что венгерские кони славятся на весь мир.