Барбара Картленд - Нежданное счастье

— Завтра, в день моей свадьбы, никто не должен чувствовать себя усталым!

«Что ж, — подумала Титания, — это будет и впрямь знаменательное событие».

Пусть даже, как она подозревала, Софи начнет раздраженно жаловаться по любому поводу и без оного, а сама она будет сбиваться с ног, пытаясь угодить ей.

Выделенная ей спальня оказалась уютной и хорошо обставленной, но в то же время скучной и обыденной, как и все остальные комнаты во дворце.

Окна ее выходили на фасад, и она увидела ступеньки, по которым они поднимались ко дворцу, а на горы вдали вид открывался потрясающий.

«Как бы мне хотелось подъехать к ним поближе», — сказала она себе, будучи уверенной, что у подножия их раскинулась плоская равнина, по которой можно мчаться галопом, как в венгерских степях, где она каталась верхом вместе с отцом.

Титания глубоко вздохнула.

Софи ведь наверняка не захочет сесть в седло, а ее одну никто не отпустит, в чем можно не сомневаться.

Она вновь вернулась мыслями к Меркурию, спрашивая себя, как он там. Она все еще думала об этом, когда в дверь ее спальни постучали и в образовавшуюся щелочку просунула голову Марта.

— Ее милость своим криком подняла на ноги весь дом и срочно требует вас к себе, — взволнованно сообщила горничная. — Поскольку я не могу покинуть ее светлость, вам придется ухаживать за ней.

— Хорошо, Марта, я сейчас же отправлюсь к ней, но скажите мне, как вам показался дворец?

Марта пожала плечами.

— Обыкновенно, как все дворцы, — отозвалась она, — но, если хотите знать мое мнение, то я предпочла бы ютиться в заброшенной хижине дома, чем в роскошном особняке на чужбине.

Титания звонко рассмеялась, потому что именно такого ответа и ожидала.

А потом она поспешила к Софи, комната которой располагалась чуть дальше по коридору.

— Куда это ты запропала? — встретила ее сердитыми упреками кузина, когда она вошла к ней. — Ты ведь наверняка понимаешь, что нужна мне безотлагательно. Мне надо переодеться, но я не имею ни малейшего представления о том, что должна надеть. И я не понимаю ни слова из того, что говорят женщины, которые распаковывают мой багаж.

Титания обрадовалась тому, что у нее обнаружились помощницы и что ей не придется все делать самой.

Она поинтересовалась у кузины:

— Чем мы будем заниматься сегодня вечером? Тебе никто ничего не говорил об этом?

— Полагаю, вечером состоится званый ужин, — ответила Софи, — но в котором часу и где, я не имею ни малейшего понятия.

Она разочарованно вздохнула и добавила:

— Ты наверняка можешь сделать что-нибудь. Раз уж ты говоришь на их языке или думаешь, что можешь говорить, то спроси у них, что происходит.

— Спрошу немедленно.

Выйдя из комнаты кузины, Титания с облегчением заметила, как в комнату напротив входит одна из фрейлин, и немедленно устремилась к ней.

— Прошу прощения за то, что вынуждена потревожить вас, но моей кузине никто ни слова не сказал о том, что будет дальше, и она пребывает в полной растерянности относительно того, что ей следует надеть.

— Ах, вскоре состоится большой званый ужин, — ответила фрейлина. — Как мне представляется, все надеются, что на нем будет присутствовать сам король, хотя это и маловероятно.

— Так что же надеть моей кузине?

— Одно из своих лучших платьев и, разумеется, тиару на голову.

Титания чуть ли не бегом вернулась в спальню Софи.

Когда она рассказала кузине о планах на вечер, та заявила:

— Именно этого я ожидала. Тем не менее какой-нибудь aide-de-camp[12] или один из тех мужчин, что слоняются повсюду, должен был сообщить мне о том, что запланировано на нынешний вечер и в котором часу состоится званый ужин.

— Я уверена, что у кого-нибудь наверняка имеется программа мероприятий.

Титания вновь выскочила в коридор и почти сразу наткнулась на взмыленного aide-de-camp, спешащего вверх по лестнице.

Поскольку в руке он сжимал какой-то лист бумаги, Титания осведомилась, когда он приблизился к ней:

— Это случайно не программа ли для леди Софи? Она обеспокоена, поскольку никто не счел нужным уведомить ее о планах на нынешний вечер.

— Прошу прощения, мне очень жаль, — ответил aide-de-camp. — Полагаю, во всем обвинят меня. Но мое начальство решительно не знает, с чего нужно начинать, а тут еще и его королевское высочество принц Фридрих в самый последний момент пожелал изменить всю программу и нам пришлось спешно отпечатывать ее заново.

Титания рассмеялась.

— Я вполне понимаю ваши трудности. Так всегда бывает, когда проходит по-настоящему большой прием.

Aide-de-camp вымученно улыбнулся.

— Я получил грандиозный нагоняй, — сообщил он ей, — и мне остается лишь поблагодарить Господа за то, что свадьбы у нас играют не каждый день!

— Полагаю, следующей вам придется ждать довольно долго. Не могли бы вы снабдить меня одним экземпляром программы, иначе у меня, как и у вас, будут серьезные неприятности?

Aide-de-camp взглянул на нее так, словно увидел в первый раз, и пробормотал:

— Уверен, что никто не в состоянии рассердиться на такую красавицу, как вы.

Эти слова он произнес на родном зыке, и Титания улыбнулась.

— Благодарю вас, сударь, за любезный комплимент. Как вам наверняка прекрасно известно, нет ничего хуже, чем опаздывать, но при этом делать вид, будто явился вовремя.

— Я сообщу вам обо всем, что происходит, как только узнаю об этом сам, — пообещал aide-de-camp. — А вот если бы вы сумели как-нибудь успокоить принца Фридриха… а то он буквально рвет и мечет.

Титания взглянула на него расширенными от удивления глазами, но ничего не сказала. Она лишь подумала, как это похоже на германцев — впадать в бешенство, если что-либо идет не так. Наверное, тевтонская кровь в жилах принца Фридриха дает о себе знать, раз он ведет себя столь неподобающим образом.

Однако было бы ошибкой терять время, и потому она поспешила к Софи с программой.

— Ты как раз вовремя, — резко бросила Софи, завидев ее. — Фридрих говорил мне, что, если ему представится такая возможность, он добьется, чтобы эта страна управлялась более эффективно. Но, насколько я понимаю, они намерены в этом помешать ему только из-за того, что их вполне устраивает нынешний расслабленный и ни к чему не обязывающий образ жизни.

Титания предпочла промолчать.

Она лишь подумала, хотя и не отважилась высказать столь крамольные мысли вслух, что крайне недолюбливает принца Фридриха и что ей очень жаль, что Софи придется теперь мириться с таким супругом до конца жизни.

День свадьбы начался крайне неудачно.

Софи ударила Титанию щеткой, потому что волосы ее под вуалью были уложены не так, как ей того хотелось.

Она впервые позволила себе подобную грубость, отчего Титания разозлилась на нее, но решила сдержаться, поскольку сочла неудобным устраивать сцену в столь знаменательный день.

Поэтому она сделала Софи новую прическу, хотя и подумала про себя, что она ничем не отличается от прежней.

Затем они спустились в холл, где их уже дожидался лорд-камергер, чтобы сопроводить Софи в кафедральный собор, поскольку принц Фридрих заранее отправился туда.

Софи недовольно заметила, пока Титания помогала ей облачаться в платье:

— Меня должен был передать[13] ему сам король, но он отказался. И теперь я полагаю унизительным для себя удовольствоваться для этой роли лордом-камергером.

— Какая жалость, что дядя Эдвард не смог приехать! — вставила Титания.

— Папа был бы крайне недоволен, — проворчала Софи, — поскольку со мной обращаются далеко не с тем почтением, которое он полагал бы обязательным.

Титания и представить себе не могла, чтобы кого-нибудь могли принимать еще почтительнее, нежели Софи, которая и так была главной гостьей и самой уважаемой особой на любом мероприятии, да и в соборе внимание всех присутствующих будет обращено именно на нее.

Но девушка уже давно поняла, что бесполезно спорить с кузиной, стоило той вбить что-нибудь себе в голову. Софи неизменно настаивала, что она права, а остальные ошибаются.

Лорд-камергер в придворном платье выглядел чрезвычайно величественно, и, поскольку он был представительным и привлекательным мужчиной, пусть и пожилым, Титания подумала, что Софи должна быть довольна.

Их уже ждал роскошный экипаж со стеклянными дверцами, запряженный четверкой белых лошадей, чтобы отвезти в собор, и Титания проследовала к нему, как обычно, вслед за фрейлинами, а не в обществе Дария.

Теперь-то она понимала, что присутствие Дария на линкоре было уступкой со стороны короля, который считал, что Софи должна обязательно выучить язык своей новой родины.

Потому он на время согласился разлучиться с Дарием, который был его доверенным шталмейстером.

Из разговоров Титания узнала, что сейчас Дарий уже должен входить в собор вместе с Кастри, своим визави, еще одним личным конюшим короля.

У Софи спросили, не желает ли она, чтобы по проходу в церкви ее сопровождали в качестве подружек невесты маленькие девочки, но она наотрез отказалась.

— В церкви дети всегда только путаются под ногами, — заявила она, — а я вовсе не желаю, чтобы они отвлекали внимание собравшихся от меня.

Титания предполагала, что матери девочек уже наверняка сшили для них праздничные платьица, и сейчас им не терпится увидеть, как их дочурки принимают участие в свадебной церемонии. Теперь они явно расстроятся до слез, но это, похоже, нисколько не беспокоило Софи.