Барбара Картленд - Нежданное счастье

– Это случайно не программа ли для леди Софи? Она обеспокоена, поскольку никто не счел нужным уведомить ее о планах на нынешний вечер.

– Прошу прощения, мне очень жаль, – ответил aide-de-camp. – Полагаю, во всем обвинят меня. Но мое начальство решительно не знает, с чего нужно начинать, а тут еще и его королевское высочество принц Фридрих в самый последний момент пожелал изменить всю программу и нам пришлось спешно отпечатывать ее заново.

Титания рассмеялась.

– Я вполне понимаю ваши трудности. Так всегда бывает, когда проходит по-настоящему большой прием.

Aide-de-camp вымученно улыбнулся.

– Я получил грандиозный нагоняй, – сообщил он ей, – и мне остается лишь поблагодарить Господа за то, что свадьбы у нас играют не каждый день!

– Полагаю, следующей вам придется ждать довольно долго. Не могли бы вы снабдить меня одним экземпляром программы, иначе у меня, как и у вас, будут серьезные неприятности?

Aide-de-camp взглянул на нее так, словно увидел в первый раз, и пробормотал:

– Уверен, что никто не в состоянии рассердиться на такую красавицу, как вы.

Эти слова он произнес на родном зыке, и Титания улыбнулась.

– Благодарю вас, сударь, за любезный комплимент. Как вам наверняка прекрасно известно, нет ничего хуже, чем опаздывать, но при этом делать вид, будто явился вовремя.

– Я сообщу вам обо всем, что происходит, как только узнаю об этом сам, – пообещал aide-de-camp. – А вот если бы вы сумели как-нибудь успокоить принца Фридриха… а то он буквально рвет и мечет.

Титания взглянула на него расширенными от удивления глазами, но ничего не сказала. Она лишь подумала, как это похоже на германцев – впадать в бешенство, если что-либо идет не так. Наверное, тевтонская кровь в жилах принца Фридриха дает о себе знать, раз он ведет себя столь неподобающим образом.

Однако было бы ошибкой терять время, и потому она поспешила к Софи с программой.

– Ты как раз вовремя, – резко бросила Софи, завидев ее. – Фридрих говорил мне, что, если ему представится такая возможность, он добьется, чтобы эта страна управлялась более эффективно. Но, насколько я понимаю, они намерены в этом помешать ему только из-за того, что их вполне устраивает нынешний расслабленный и ни к чему не обязывающий образ жизни.

Титания предпочла промолчать.

Она лишь подумала, хотя и не отважилась высказать столь крамольные мысли вслух, что крайне недолюбливает принца Фридриха и что ей очень жаль, что Софи придется теперь мириться с таким супругом до конца жизни.

День свадьбы начался крайне неудачно.

Софи ударила Титанию щеткой, потому что волосы ее под вуалью были уложены не так, как ей того хотелось.

Она впервые позволила себе подобную грубость, отчего Титания разозлилась на нее, но решила сдержаться, поскольку сочла неудобным устраивать сцену в столь знаменательный день.

Поэтому она сделала Софи новую прическу, хотя и подумала про себя, что она ничем не отличается от прежней.

Затем они спустились в холл, где их уже дожидался лорд-камергер, чтобы сопроводить Софи в кафедральный собор, поскольку принц Фридрих заранее отправился туда.

Софи недовольно заметила, пока Титания помогала ей облачаться в платье:

– Меня должен был передать[13] ему сам король, но он отказался. И теперь я полагаю унизительным для себя удовольствоваться для этой роли лордом-камергером.

– Какая жалость, что дядя Эдвард не смог приехать! – вставила Титания.

– Папа был бы крайне недоволен, – проворчала Софи, – поскольку со мной обращаются далеко не с тем почтением, которое он полагал бы обязательным.

Титания и представить себе не могла, чтобы кого-нибудь могли принимать еще почтительнее, нежели Софи, которая и так была главной гостьей и самой уважаемой особой на любом мероприятии, да и в соборе внимание всех присутствующих будет обращено именно на нее.

Но девушка уже давно поняла, что бесполезно спорить с кузиной, стоило той вбить что-нибудь себе в голову. Софи неизменно настаивала, что она права, а остальные ошибаются.

Лорд-камергер в придворном платье выглядел чрезвычайно величественно, и, поскольку он был представительным и привлекательным мужчиной, пусть и пожилым, Титания подумала, что Софи должна быть довольна.

Их уже ждал роскошный экипаж со стеклянными дверцами, запряженный четверкой белых лошадей, чтобы отвезти в собор, и Титания проследовала к нему, как обычно, вслед за фрейлинами, а не в обществе Дария.

Теперь-то она понимала, что присутствие Дария на линкоре было уступкой со стороны короля, который считал, что Софи должна обязательно выучить язык своей новой родины.

Потому он на время согласился разлучиться с Дарием, который был его доверенным шталмейстером.

Из разговоров Титания узнала, что сейчас Дарий уже должен входить в собор вместе с Кастри, своим визави, еще одним личным конюшим короля.

У Софи спросили, не желает ли она, чтобы по проходу в церкви ее сопровождали в качестве подружек невесты маленькие девочки, но она наотрез отказалась.

– В церкви дети всегда только путаются под ногами, – заявила она, – а я вовсе не желаю, чтобы они отвлекали внимание собравшихся от меня.

Титания предполагала, что матери девочек уже наверняка сшили для них праздничные платьица, и сейчас им не терпится увидеть, как их дочурки принимают участие в свадебной церемонии. Теперь они явно расстроятся до слез, но это, похоже, нисколько не беспокоило Софи.

Негромко пожаловавшись Титании на свой букет, она поднялась в экипаж, поджидавший ее на заднем дворе.

Если бы она вышла через парадный вход, ей пришлось бы спускаться по ступенькам, от чего кузина отказалась категорически.

Титания услышала, как она говорит принцу Фридриху:

– Я ничуть не возражаю против того, чтобы подняться по лестнице после того, как мы поженимся, но я не намерена спускаться по ней в одиночестве, когда поддержать меня будет некому.

– У вас будет лорд-камергер, – отозвался принц Фридрих, на лице которого отобразилось удивление.

– Я буду опираться или на вашу руку, или вообще обойдусь без поддержки, – заявила Софи, гордо вскинув голову.

Поначалу Титания решила, что принц Фридрих остался доволен сделанным ему невольным комплиментом, но потом заметила, как губы его плотно сжались, словно его первым порывом было заявить Софи, чтобы она поступала так, как ей было велено.

Титания не смогла удержаться от мысли о том, что после свадьбы ему будет очень трудно справиться с Софи, но потом сказала себе, что жены у немцев обычно спокойные и невозмутимые, и заподозрила, что принц, вероятно, ожидает от Софи именно такого поведения.

Как только Софи отбыла в своем сказочном экипаже, Титания села в следующую карету и улыбнулась пожилым фрейлинам, которые явно были взволнованы происходящим.

Очевидно, Софи без обиняков заявила пожилым дамам, что не желает, дабы они вмешивались, и что на приеме, который должен был состояться после церемонии, и в самом соборе они не должны попадаться ей на глаза.

В подобном тоне она неизменно разговаривала с Титанией, а вот фрейлины разволновались и сочли себя оскорбленными в лучших чувствах.

Солнце ярко сияло на небосводе, и дорога к собору, отчасти повторявшая вчерашний маршрут, была очень красива.

Те же толпы людей вновь размахивали флагами, с любопытством разглядывая свадебный кортеж.

Процессия двигалась довольно медленно, поэтому Титания получила возможность бросить взгляд поверх голов собравшихся на магазины и лавки позади и удивилась тому, сколь они немногочисленны и как мало товаров выставлено на витринах, поскольку, как ей говорили, это была главная улица города.

Титания знала, что Софи будет разочарована, если не сможет пройтись по ним, поскольку это занятие доставляло ей настоящее удовольствие.

Собственно, только вчера кузина заявила Титании:

– Как только у нас появится свободное время и меня перестанет донимать унылое сборище местных дам, мы с тобой отправимся по магазинам. Я уверена, что нас ждут замечательные покупки.

При этом Титания прекрасно понимала, что «нас» – всего лишь фигура речи.

Она не собиралась тратить деньги, которые привезла с собой, на всякие безделушки, поскольку они могли ей понадобиться для того, чтобы уехать отсюда или для какой-нибудь иной, действительно разумной цели.

Но девушка подумала, что побывать в местных магазинчиках и лавках и впрямь было бы интересно, поскольку, как и во многих балканских странах, женщины пряли, шили и ткали прелестные вещи для продажи туристам.

«Надо привезти няне какой-нибудь замечательный подарок, – решила Титания, – ведь больше никто не ожидает, что я подарю им что-либо».

Затем она с грустью задумалась о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем она сможет вернуться в Англию. Ей отчаянно хотелось вновь вскочить на Меркурия и ощутить заботу няни.

В распоряжение Софи, разумеется, предоставили горничную из числа дворцовой прислуги, но, поскольку ни разговаривать, ни отдавать ей распоряжения она не могла, Титания вынуждена была все время находиться при ней.

По дороге в собор Титания вдруг обнаружила, что вздыхает.

И хотя для нее было внове присутствовать на свадьбе венценосной особы, после этого знаменательного события ее, без сомнения, ожидала масса забот и хлопот.

Собор оказался чрезвычайно красивой постройкой и выглядел куда изящнее, нежели предполагала Титания, – он был битком забит теми, кого она не без оснований полагала элитой Велидоса, а перед входом собралась огромная толпа простых людей, пришедших поглазеть на торжества.

Стоило появиться Софи, как они приветствовали ее восторженными криками, и Титания подумала, что это, по крайней мере, должно доставить кузине несомненное удовольствие.

К главным вратам собора вели несколько ступеней, и Софи медленно поднялась по ним, дабы все собравшиеся могли вволю полюбоваться ее изысканным свадебным нарядом. На голове у нее красовалась бриллиантовая тиара, а вуаль была подобрана с таким расчетом, чтобы ни в коем случае не закрывать ее подвенечного платья.