Шелби не сводила глаз с опушки, ее сердце отчаянно колотилось.

Мертвую тишину снова прорезал хруст ломающихся веток, и из-за деревьев показалась голова Солдата. В лунном свете и отблесках костра глаза коня дико сверкали.

Кто-то из женщин испуганно вскрикнул. Джейк взвел курок, а Шелби шарахнулась в сторону.

Видя столь нелюбезный прием, Коди натянул поводья и неторопливо спешился.

— Ты что, старина, решил меня пристрелить?

— О Господи, Коди! — с облегчением вздохнул Джейк. — Где тебя черти носили? Шелби показалось, что она видит медведя, и этот голливудский ковбой переполошил весь лагерь.

— Ну, если тут и есть медведи, то я их не встречал, — усмехнулся Коди. — Должно быть, они все разбежались от того шума, что вы тут устроили. Я лично услышал его еще за полмили отсюда.

Он быстро взглянул на Шелби. Ее купальник цвета слоновой кости будил воображение, и Коди улыбнулся про себя. Ему не надо было гадать, что находится под этими двумя полосками мокрой материи. Он знал. В нем проснулся голодный зверь желания; горячая волна захлестнула его, и он почувствовал себя совершенно беспомощным перед ее силой и напором.

Мокрое загорелое тело Шелби блестело, лунный свет мерцал на ее коже, а капельки воды сверкали, подобно расплавленному серебру. Его глаза следили, как одна из этих капель скользнула по плечу на грудь, сползла ниже, ниже…

Желание захлестнуло все его существо, словно могучая волна морского прилива. Черт возьми, он хотел ее еще больше, чем прошлой ночью, — так, как никогда еще не хотел ни одну женщину.

— Шелби, я принесу тебе чем вытереться, — сказал Ланс и через мгновение вернулся с полотенцем. — Давай, красавица, я помогу.

Она смогла наконец оторвать взгляд от Коди, повернулась к Лансу и позволила ему завернуть себя в огромный прямоугольник сухой пушистой ткани. Ланс обнял ее за плечи и повел к костру.

Глаза Коди неотступно следили за ней. Он знал, что Джейк, остальные ковбои и гости смотрят на него, но ему было наплевать. Он просто не мог не смотреть на нее, не мог не думать о ней, не мог чувствовать ничего, кроме обжигающего, всепожирающего желания, раздиравшего его душу на части, и острой ревности к этому кинокрасавцу, окружившему ее своим вниманием.

Лишь колоссальным усилием воли сдерживая себя, он круто повернулся на каблуках и подошел к Солдату. Он поправил стремя и хотел уже поставить в него ногу, но вдруг передумал. Бегство не лучший выход. Так ничего не решишь. И, кроме того, это было не в его характере. Впрочем, если подумать, что тут вообще решать? Разве сам он не хотел, чтобы она уехала? Так было бы лучше для всех. Ей надо вернуться в город, к той жизни, к которой она привыкла, а он останется здесь. Это будет справедливо. А что может быть выше справедливости?

Коди подвел Солдата к краю поляны.

— Джейк, я ложусь спать. Подними всех с рассветом. Завтра утром предстоит много работы.

Увидев, что он уходит, Шелби почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Ей хотелось броситься за ним, но ноги словно приросли к земле. Гордость, проклятая гордость сковала все ее тело. Прошлая ночь была прекрасна, как мечта… Но больше ничего не будет. Так к чему унижаться?

— Эй, красавица, сделай-ка глоток. Это поможет успокоиться, — сказал Ланс, протягивая ей стакан и почти насильно усаживая рядом с собой у костра.

Шелби рассеянно взглянула на него, на стакан с бренди и на все происходящее вокруг. Все укладывались спать, и даже те полуночники, что еще несколько минут назад распевали песни у огня, расстилали теперь свои спальные мешки.

Она посмотрела в ту сторону, где скрылся Коди, и, прищурив глаза, постаралась разглядеть в темноте хотя бы его силуэт, но не увидела ничего, кроме непроглядной черноты ночи.

12

Еще не меньше часа понадобилось Шелби, чтобы отделаться от навязчивого внимания Ланса. Как ни старался он очаровать ее, увлечь беседой и окружить своей заботой, она не могла думать ни о ком другом, кроме Коди. И это начинало бесить ее — ведь он-то наверняка уже давным-давно преспокойно спит и не терзает себя неразрешимыми проблемами!

Шелби поглубже забралась в спальный мешок и закрыла глаза, призывая сон, желая лишь одного — чтобы он укачал ее на своих мягких волнах, успокоил, лишил способности думать и рассуждать… Она свернула куртку, положила ее под голову вместо подушки и постаралась устроиться поудобнее: подвинулась ближе к тонкому брезенту палатки, согнула ноги в коленях, опустила подбородок на грудь…

И тут раздался странный шорох.

Шелби замерла в испуге. Ее глаза широко открылись и уставились в окружающий мрак.

Звук повторился, на этот раз было похоже, будто кто-то тихо скребся рядом.

Сердце девушки упало. Кроме нее, в палатке явно кто-то был. Кто-то намного крупнее, чем паук или любое другое насекомое. Она закусила губу, чтобы не закричать, и осторожно приподняла голову.

У ее ног двигалась темная тень.

У Шелби перехватило дыхание; она в ужасе снова откинулась назад. «Боже, прогони это!» — молилась она. Ее рука бесшумно потянулась к брезенту. Быть может, ей удастся приподнять край палатки и выбраться наружу?.. Пальцы лихорадочно ощупывали ткань, ища то место, где она касалась земли, и не могли его найти. О Господи! Она лежала слишком близко к краю и подмяла часть брезента под себя. Ее охватила паника.

Что-то ударило ее по ноге.

Шелби вздрогнула всем телом, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Что же делать? Она лежала в темной крохотной палатке, а между ее ногами и выходом ползало какое-то существо. Единственный путь к бегству был отрезан.

На глаза навернулись слезы, дыхание участилось, и Шелби поняла, что близка к истерике. О небо, этого еще не хватало!

Мозг лихорадочно искал выхода, пути к спасению. Быть может, если удастся расстегнуть «молнию» спального мешка, она сможет набросить его на эту тварь и поймать ее?.. Нет, лучше не так. Лучше просто накрыть зверя мешком и сбежать.

Задержав дыхание, она потянулась к «молнии», нащупала язычок и сжала его в пальцах. Медленно, осторожно, миллиметр за миллиметром замок пополз вниз…

Существо шевельнулось.

Шелби вздрогнула, снова лишь огромным усилием воли удержавшись от крика. Едва решаясь дышать, она замерла, чтобы сохранить жалкие остатки самообладания.

Прошло несколько бесконечных секунд. Замок снова пошел вниз, продвинулся на полдюйма… и замер. Шелби попробовала потянуть его вверх — безрезультатно, вниз — то же самое. Его заклинило намертво. Пальцы Шелби быстро ощупали пространство вокруг замка и — о ужас! — наткнулись на застрявшую в нем ткань ночной рубашки.

Тварь опять шевельнулась у самых ее ног.

Страх лишал ее последних проблесков здравого смысла. Она с силой рванула замок. Бесполезно!

Из темноты донесся тонкий писк. Шелби судорожно вцепилась в край спального мешка: над ее ногами светились глазки какого-то животного. Она почти перестала дышать.

Внезапно тварь прыгнула прямо на нее.

С громким воплем ужаса Шелби вырвала ночную рубашку из замка, одним движением расстегнула мешок и вылетела вон из палатки. Выбегая, она случайно задела плечом вертикальный шест, поддерживавший полог. Потеряв опору, палатка бесформенной массой осела на землю. Шелби споткнулась, упала, но тут же поднялась и со страхом уставилась на чуть шевелящуюся гору белого брезента, словно ожидая, что забравшееся к ней чудовище снова бросится на нее.

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Не спуская глаз с рухнувшей палатки, она медленно пятилась назад.

— Шелби, что случилось?!

Рядом с ней, сжимая в руках ружье, стоял Коди. Его глаза блуждали по полуобнаженному телу Шелби, едва прикрытому разорванной ночной рубашкой, под розовым шелком которой в такт учащенному дыханию вздымались и опускались ее груди. Положение становилось двусмысленным, и он с трудом отвел глаза.

К ним бежали еще несколько ковбоев с ружьями в сопровождении кое-кого из приезжих туристов, но большинство последних, утомленных непривычной физической нагрузкой, несмотря на поднятый шум, даже не проснулись.

— Шелби, Шелби, с тобой все в порядке? — крикнул Ланс, застегивая на ходу джинсы.

Она повернулась к Коди:

— Там… там… В моей палатке кто-то был. Он прыгнул на меня!

— Стой здесь.

Коди подошел к груде брезента и, заметив, что одна из складок шевелится, несколько раз ткнул туда дулом ружья.

В ответ раздался протестующий писк.

Коди улыбнулся и, нагнувшись, сунул руку под брезент.

— Осторожно! — взвизгнула Шелби.

Из-под рухнувшей палатки показалась пушистая головка симпатичного маленького зверька. Его уши тревожно двигались, а в больших блестящих глазах застыл ужас. Коди отпустил его, и он шустро юркнул между ног Ланса в заросли травы. Ланс, а вместе с ним и Шелби шарахнулись в сторону.

— Что это б-было? — запинающимся голосом спросила Шелби.

— Крыса, — брезгливо отозвался Ланс.

— Суслик, — поправил его Коди. Шелби облегченно вздохнула. Суслик!

Всего лишь маленький безобидный суслик чуть не свел ее с ума от страха… Она посмотрела на Коди и почувствовала, что краснеет. Слава Богу, было достаточно темно!

Ланс отеческим жестом положил ей руку на плечо.

— Успокойся, красавица. Могу себе представить, каково тебе было, когда в твою палатку заползла эта гадость.

Шелби взглянула на него и едва удержалась от смеха, увидев на его лице выражение брезгливого отвращения.

— Спасибо, Ланс, я в полном порядке.

«Эта гадость», как он назвал несчастного зверька, должно быть, перетрусила в сто раз больше, чем она. К сожалению, собственный страх помешал ей мыслить здраво, и она из-за такой ерунды подняла на ноги весь лагерь, включая Коди…