А какие роскошные формы подчеркивает корсаж…

Отогнав непрошеные мысли, Реджи нахмурился:

– Итак, в чем дело?

В глазах Энн вспыхнули предостерегающие от дальнейших расспросов огоньки.

– Я все объясню, как только мы отведем Бенджи домой. – Взяв мальчика за руку, она пошла по дорожке.

Реджи догнал ее.

– Куда? В дом Люка?

– Нет. Не в Калвертон-Хаус. – Энн замялась, потом, уже мягче, добавила: – В сиротский приют.

Загадка немного прояснилась, словно какие-то кусочки мозаики встали на место, но картина в уме Реджи была еще неполной. Замедлив шаг, он снова взял Энн под руку.

– Гораздо лучше спокойно прогуляться, чем так торопиться. Даже несведущему человеку нет нужды задаваться вопросом, какова ваша цель. – Энн снова бросила на него изучающий взгляд, но послушно замедлила шаг. – Этот приют… я смутно припоминаю, что слышал, будто вы с сестрами занимаетесь благотворительностью.

Энн кивнула, стараясь сохранять самообладание. Это Реджи, она знает его много лет. Она не могла понять, почему так разволновалась, во всяком случае, не от страха. Грудь сдавило, и Энн судорожно вздохнула.

– Сначала этой идеей увлеклись Порция и Пенелопа. Вы знаете, какие они.

– Да, более решительных и своевольных юных леди трудно найти.

– Они объединились с тремя другими дамами и учредили сиротский приют для обучения подкидышей, которые попадают к нам через больницу в Блумсбери. Некоторые из них очень милые. – Она помолчала и добавила: – Как Бенджи.

Энн опустила глаза под взглядом Реджи.

– Мы принимаем столько детей, сколько можем, и обучаем их профессиям горничной, лакея и так далее. Это дает им средства к существованию.

– Понятно.

Реджи взглянул на Бенджи, решительно шагавшего с другой стороны, но ничего не спросил.

Они вышли из парка. Реджи остановил экипаж, помог Энн подняться, подсадил мальчика. Сам же уселся напротив. К удивлению Энн, он расспрашивал Бенджи о жизни в приюте.

Завоевывает доверие Бенджи.

Она поняла это, когда Бенджи вдруг стал рассказывать:

– Прежде… раньше я жил с мамой. На Клеркенуэлл. Но она умерла. – Тень пробежала по его юному лицу.

– И ты оказался в больнице?

Бенджи покачал головой:

– Нет, на улице. Старая миссис Николс и еще Патрики и миссис Кили заботились обо мне, но миссис Николс умерла, а Патрики перебрались на север. И сказали, что мне лучше всего отправиться в больницу.

Энн взяла Бенджи за руку и улыбнулась, когда он поднял на нее глаза.

– Бенджи лучший ученик Пенелопы. Он уже год в приюте.

Весь этот год они терялись в догадках о происхождении мальчика, пока лицо Бенджи не потеряло детскую округлость, и тогда проступили явные черты Каверлоков.

Бенджи посмотрел на Реджи:

– Там хорошо. Лучше, чем в других местах, где я мог в конце концов оказаться.

Реджи чуть улыбнулся и, явно довольный, откинулся на спинку сиденья. Энн была не столь легковерна, чтобы поверить его беспечному виду. Она перехватила взгляд Реджи, в котором за беззаботностью сквозила серьезность. Маска беспечности с годами все меньше шла ему. Энн прекрасно знала, что Реджи не глуп, но часто прячет свою проницательность, знание света и его интриг за личиной простодушной веселости.

Она ближе познакомилась с ним, когда вместе со старшей сестрой Эмили дебютировала в свете. Реджи всегда был в свите их близких подруг Аманды и Амелии, которые поддерживали ее и Эмили. Так что Энн часто видела Реджи, он всегда казался ниже ростом Люка и не таким заметным, как ее брат, в нем не было такого ошеломляющего мужского начала. Однако теперь…

Она украдкой взглянула на Реджи.

Реджи по-прежнему на несколько дюймов ниже Люка, но ее брат был больше шести футов росту. Щуплость, однако, с годами прошла, Реджи стал широким в плечах, мускулистая грудь сделала ненужной ватную подкладку пальто. Одет модно, но не кричаще. Костюм уместен, но не бросается в глаза, во всех деталях чувствуется элегантная простота – признак истинного джентльмена. Каштановые волосы модно подстрижены. Реджи без шляпы, но в руках трость, длинные пальцы сжимают резной серебряный набалдашник.

А лицо… ему было труднее всего дать определение. Реджи все время менялся: то казался незаметным, излишне мягким, но когда оставлял притворство, в его пристальном взгляде появлялась сосредоточенность, а в линии рта и подбородка – твердость, говорившие о спокойной силе, здравомыслии и уверенности в себе.

Экипаж замедлил ход. Энн выглянула из окна: показалась подъездная дорога к приюту. Встретившись с Элдерби, она затеяла опасное дело; Реджи ей сам Бог послал.

Оставив Реджи у дверей конторы, Энн поручила Бенджи смотрительнице, миссис Кеггз, и как только он отправился к остальным мальчикам, рассказала ей о результатах своей миссии.

– Его светлости следует смириться и поступить с мальчиком по справедливости, – засуетилась миссис Кеггз. – Он хороший мальчик, он… ему нечего стесняться, даже в высших кругах.

– Конечно… будем надеяться, что его светлость это понимает. Но если он думает иначе, мы упорно продолжим заниматься этим делом. Сначала я хотела поговорить с лордом Элдерби, но есть и другие члены семьи, с которыми я при необходимости могу связаться.

Ободряюще улыбнувшись миссис Кеггз, Энн вернулась в контору. Реджи, скрестив вытянутые ноги, сидел, наблюдая за ней. Она все время чувствовала его взгляд. Реджи со своим умом и решительностью мог оказать серьезную помощь в деле, его следует привлечь на свою сторону.

Дел, требующих самого пристального внимания, накопилось немало. Энн администратор приюта, и на ней лежит ответственность за благополучие детей. Пенелопа отвечала за их образование, Порция занималась сбором денег и связывалась с благотворительными организациями. Главной заботой Энн были дети, их благополучие, счастье, их будущее.

Она просматривала счет за свечи, когда в дверном проеме появилась крупная фигура. Подняв голову, Энн увидела Реджи. Перехватив ее взгляд, он поднял бровь.

Порозовев, она указала на стопку лежащих перед ней счетов.

– Мне действительно нужно с этим разобраться.

Он не сводил с нее глаз, потом кивнул.

– Я подожду.

Реджи отступил, и Энн представила себе, как он возвращается к твердой скамье. Вероятно, он подумал, будто Энн его избегает, выжидая, когда ему наскучит, он передумает вмешиваться и уедет. Поджав губы, она вернулась к счетам.

Через четверть часа Энн поднялась, попрощалась с секретаршей и вышла. Реджи при ее появлении поднялся, взял под локоть и проводил вниз по ступенькам. Он не собирался отступать. Остановив экипаж, Реджи помог Энн подняться на подножку, уселся сам и захлопнул дверцу.

– Ну, рассказывайте! – Он нахмурился. – Чего, черт возьми, вы хотите добиться, до бесчувствия испугав Элдерби встречей с… – Реджи замолчал.

– …с Бенджамином, близким родственником? – продолжила Энн.

– Именно так. – Реджи поджал губы.

Она перебирала в памяти мгновения недавней встречи.

– Он был действительно потрясен, правда? Он ничего не знал.

– Его чуть удар не хватил. Согласен, он не подозревал о существовании мальчика. Элдерби был поражен неизвестным фактом, а не злился из-за того, что все обнаружилось.

– Верно! – Обрадованная тем, что ее мнение подтвердилось, Энн поспешно продолжила: – Так что если Бенджи не сын Элдерби, то…

К ее удивлению, Реджи нахмурился. Посмотрев ей в глаза, он заявил:

– Если вас интересует мое мнение, то я не хотел бы строить догадок.

Теперь пришла ее очередь хмуриться.

– То остается Томас? – договорила Энн. – Учитывая его репутацию, вряд ли он станет изворачиваться…

– Пока вы не слишком далеко зашли в своих предположениях, вам нужно кое-что учесть. Да, Томас мог быть отцом Бенджамина. Если это так, Томасу было тогда немногим больше двадцати и в то время ему трудно было завести интрижку. Мальчик говорит, что жил с матерью на Клеркенуэлл… Сообщила ли она Томасу? Если да, то повеса Томас или нет, но трудно поверить, что он ничего не предпринял – подобные события еще не стали банальностью. У Каверлоков есть имения чуть ли не по всей стране, и достаточно легко отправить мальчика вместе с матерью жить куда-нибудь подальше от света.

– Судя по вашему ответу, Томас рассуждает так же, как и вы.

Реджи внимательно посмотрел на нее, потом ответил:

– Мы с Томасом не слишком отличаемся.

Энн заморгала. Лорд Томас Каверлок имел репутацию отъявленного повесы.

– Есть бесспорный факт, который вы продемонстрировали сегодня, – продолжал Реджи. – Черты Каверлоков передаются из поколения в поколение. Это всем известно. Лоб, брови, нос, рот и подбородок у них отлиты по одной модели. У Томаса, да и у Хью, знай они о мальчике, не было бы никакой надежды отказаться от отцовства.

Энн молча размышляла над его словами. Когда карета свернула на Маунт-стрит, она спросила:

– В этом семействе есть какие-нибудь боковые ветви?

– Нет, только линия герцога.

Вздохнув, Энн внимательно посмотрела на Реджи.

– Так что вы посоветуете? Я не собираюсь оставлять это дело.

Судя по взгляду, в этом Реджи нисколько не сомневался.

– Дайте Элдерби возможность подумать, оценить положение и узнать правду. Он сухарь, но он сделает это.

– Правду?

– Кто из них троих отец Бенджамина.

– Из троих?

Карета остановилась около Калвертон-Хауса. Реджи потянулся к дверце.

– Вы забыли старого Портсмута. Вполне возможно, что отец Бенджамина носит герцогскую мантию.

Честно говоря, такой возможности Энн не учла. Значит, Каверлоки ни перед чем не остановятся, чтобы предотвратить вероятный скандал.


Три дня спустя Энн стояла в череде гостей у парадной лестницы в доме леди Хендрик. Вероятные результаты разоблачения, к которому она была причастна, занимали ее ум.