Розелла опустила ноги на землю, нижние юбки облаком взлетели вокруг. Филипп придержал гамак.

– В опасности? – раздраженно бросила она. – Я не говорила об опасности, я сказала всего лишь о том, что много нервничаю. – Она схватила прислоненный к дереву зонтик и поспешно раскрыла его. – Как только ты дашь мне знать, когда уедешь, я начну приготовления к переезду.

Ярость отразилась на лице Филиппа.

– Кажется, ты чертовски торопишься отделаться от меня!

Розелла вскинула брови, видя, как разозлила его, и решила подразнить еще. Покачивая зонтиком, она отвернулась и пошла по дорожке.

– Да? – потребовал он ответа, все еще стоя на месте. – Это правда?

Розелла не ответила, зная, что Филипп последует за ней. Услышав его шаги за спиной, она пошла быстрее. Он тоже. Со смехом девушка бросилась бежать, и он кинулся в погоню. Она носилась между цветочными клумбами, забежала в нижний сад и снова направилась наверх мимо солнечных часов. Розелла увиливала и хитрила, кружила вокруг фонтана, позволяя Филиппу лишь сгорать от нетерпения поймать неуловимую проказницу, мелькавшую за сияющей пеленой хрустальных струй.

Она побежала дальше, к беседке, увитой ползучими розами. Кружевной зонтик зацепился за колючую ветку и выскользнул из рук беглянки. Она повернула назад, чтобы подхватить его, но увидела приближающегося Филиппа и опять бросилась наутек. А зонтик так и остался качаться на увитой красными бутонами стене.

Розелла заблудилась. Она попала в незнакомую часть парка. Укутанные плющом мраморные статуи смотрели на мир слепыми глазами, буйство природы поражало в этом забытом людьми уголке. Но Филипп все еще шел за девушкой. Он собирался поймать ее, когда она устанет, не раньше. Розелла выбилась из сил и задыхалась. Она смеялась так, как не смеялась уже с приезда в замок, и упрямо бежала вперед. Среди деревьев показался старый летний домик, украшенный резьбой, словно сахарный пряник.

Розелла хотела спрятаться от Филиппа внутри домика. В изнеможении она упала на дощатую скамью, вытянулась во весь рост и положила руку под голову. Филипп остановился под аркой у входа и прислонился к деревянной колонне. Увидев, как он смотрит на нее, Розелла приподнялась на локте. На ее лице не было удивления, только пробуждающаяся страсть зажгла глаза. Ее губы медленно раскрылись в ожидании чего-то необъяснимого.

Филипп вошел в домик и опустился перед ней на колени. Их уста слились в поцелуе. Наконец-то он предъявил на нее свои права, показывая, что больше не позволит ей убегать. Розелла ответила мгновенно, жадно и радостно. Она целовала его так же страстно, как и он ее. Руки девушки обвились вокруг шеи любимого, пальцы перебирали густые черные волосы. Когда заканчивался один поцелуй, начинался следующий. Они поняли, что не в состоянии оторваться друг от друга.

Все тело Розеллы пронзила сладкая боль. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного. Казалось, ее плоть стала жить собственной жизнью, с трепетом отзываясь на прикосновения любящих рук, которые с каждой секундой раскрывали все новые девичьи секреты. Розелла поняла, что любит Филиппа. Наверное, она любила уже давно, но до сих пор не осознавала, насколько сильны ее чувства. Понять себя ей мешали запутанные отношения с Себастьеном.

Филипп полулежал рядом с ней на пыльной скамье. Розелла закрыла глаза, и весь мир остался за пределами летнего домика. Любовь словно окутала ее. Она в безопасности. В убежище. Под надежной защитой.

– Я люблю тебя, – прошептал Филипп, поглаживая ее лицо кончиками пальцев.

Девушка вслушалась в его слова. Они теплые. Золотистые. Прекрасные. Как солнечные лучи, пробивающиеся в щели на крыше. И она пробормотала, что тоже любит его, снова протягивая к нему трепещущие руки.

Розелла и Филипп долго оставались в летнем домике. В спокойном умиротворении, удовлетворенные. Когда наконец она решилась пошевелиться, это было будто пробуждение ото сна. Ее лицо порозовело, веки отяжелели.

– Как тихо здесь, – блаженно произнесла Розелла.

Она медленно встала, подошла к колонне и взглянула на буйные заросли деревьев и кустарников. Некоторые из них когда-то были прекрасными образцами искусства фигурной стрижки, а теперь стали похожи на громадных уродливых чудовищ. Филипп молча подошел к Розелле.

– Ты видишь разницу? – спросила она изменившимся печальным голосом, указав рукой на сплетение зеленых веток. – В летнем домике все спокойно и наполнено светом, а за его пределами темно. Темнота ждет меня. Ждет, чтобы поглотить.

Филипп резко схватил ее за плечи и повернул к себе.

– Расскажи мне! – взмолился он. – Расскажи!

– Это башня, – прошептала Розелла дрожащими губами. – Там скрывается какое-то зло, я знаю это, хотя не думаю, что ты поверишь. Даже моя горничная настаивает, будто ничто не причинит мне вреда.

– Продолжай. – Филипп внимательно слушал.

Он не сказал, верит или не верит. Ему было достаточно, что она убеждена, что слышала всхлипывания и плач призрака, звуки скребущего по камню ногтя и познала ужас падения в черную пустоту с лестницы.

Закончив рассказ, Розелла упала в объятия Филиппа и прижалась к его подбородку.

– Дедушка любил тебя. Он заботился о тебе. – Филипп старался убедить ее, что Андрэ Кадель не пожелал бы, чтобы его внучка оставалась в замке, если она так несчастна там. – Неужели ты думаешь, что ему хотелось, чтобы ты испытывала такие страдания и страх?

– Уверена, ты прав, – согласилась Розелла. – Но почему-то я чувствую, что обязана остаться и раскрыть эту ужасную тайну. Мир не придет в замок – и ко мне, – пока я не узнаю все.

– Тогда переберись из башни в другое крыло. Господь свидетель, там достаточно места! Де Луимонты должны забиться в свой угол, как сухие горошины в стручок.

Сравнение Филиппа вызвало у Розеллы тусклую улыбку, но ее глаза остались серьезными.

– В любом случае я не могу так сделать. Это значило бы нарушить свое обещание оставить им весь замок, кроме западного крыла.

Филипп приподнял ее подбородок и заговорил очень серьезно.

– Тогда обещай мне, что придешь прямо на мою виллу любой ночью, когда вдруг тебе станет страшно. Если боишься сплетен, приходи с горничной. Но кому какое дело? Главное, чтобы ты находилась в безопасности и чувствовала себя защищенной.

– Так и сделаю. Но что, если я буду одна в башенной комнате, а Мари не придет на звонок? У меня однажды уже не хватило смелости спуститься по темной лестнице.

– Не волнуйся, мы придумаем какой-нибудь сигнал. Из своего окна я вижу свет в твоем.

– И я вижу твое окно.

– У тебя есть красный платок или что-нибудь подобное? Тебе нужно лишь набросить его на лампу. Только не устрой пожар! Когда я увижу, что свет в окне стал красным, немедленно отправлюсь в замок.

– Думаю, найду что-нибудь подходящее. Я отдала Мари свое единственное алое платье, но среди вещей должен быть или шарф, или кушак. – Вдруг Розеллу ошарашило простое предположение. – А если ты будешь спать, когда я просигналю?

– Да, я не подумал об этом. Нельзя, чтобы стало известно о нашем уговоре, но у меня есть двое доверенных слуг, которые могут дежурить по очереди. Они не проболтаются никому. Но прежде всего я бы хотел осмотреть башню и каждый уголок западного крыла. Еще не известно, может, мы найдем очень простое объяснение всем услышанным тобою звукам. Эхо, например. Или дымоход. Или шахта кухонного лифта. Кто знает? Я хочу сам все проверить.

Розелла коснулась ладонью его щеки.

– Я благодарна тебе уже за то, что ты выслушал меня. Теперь я боюсь не так сильно.

Филипп слегка повернул голову и поцеловал тонкое запястье.

– Давай вернемся в замок. Пора мне побороться с твоей башней. Она не должна тревожить тебя.

Филипп обследовал каждый закоулок и каждую щель западного крыла, одновременно набросав в блокноте план всех помещений. Он хотел точно знать, какие комнаты расположены на нижнем этаже. В башенной комнате он простучал все стены и даже обнаружил малюсенькую трещину между резными ангелами. Там рассохлось старое дерево. Просунутый в щель перочинный нож наткнулся на каменную кладку. Розелла в тревоге схватилась за полы сюртука Филиппа, когда он высунулся в окно, чтобы проверить, нет ли зазора между сводчатым потолком и остроконечной крышей. Но там не было никакого свободного пространства, где мог бы завывать ветер.

Наконец Филипп встал в центре комнаты и еще раз скользнул взглядом по круглым стенам.

– Не вижу ни одного места, откуда могут исходить всхлипывающие звуки. Насколько я понимаю, стены под панелями достаточно прочные. А что находится под этой комнатой?

– На первом этаже точно такое же помещение. Там что-то вроде склада старых вещей. Я однажды заглянула туда, но увидела лишь кучу сломанной мебели и не стала обследовать дальше.

– Давай спустимся вниз.

– Тогда нужно взять лампу.

Розелла шла впереди по лестнице, но в комнату первым вошел Филипп и убедился, что туда никто не входил годами.

– Как ты думаешь, для чего служила эта комната в старые времена? – спросила Розелла, наблюдая, как Филипп изучает пыльный пол.

– Скорее всего, здесь был арсенал. – Филипп сдвинул в сторону какие-то стулья. Свет лампы отбрасывал на стены пляшущие тени. Потом Розелла увидела то, что не заметила в первый раз. За высоким буфетом, который отодвинул Филипп, в стене находилась массивная дверь.

– Куда она ведет? – воскликнула девушка и облокотилась на расшатанный стол, чтобы получше рассмотреть выход.

– Надо думать, на улицу, – ответил Филипп, изо всех сил дергая проржавевшую задвижку.

Он повернул торчавший в замочной скважине ключ и навалился на дверь. Она приоткрылась с протяжным скрипом, и в просвете показались зеленые листья ползучего плюща, сквозь которые в комнату ворвались солнечные лучи. Филипп раздвинул плотные стебли и увидел лужайку, а вдалеке поросшее ивами озеро.

Розелла тоже выглянула наружу.