– Этот танец мой, – сказал Филипп Розелле, его решительный вид говорил о том, что Себастьену не удастся оттолкнуть нового претендента.

– Я бы хотела отдохнуть, – произнесла девушка.

Дело было не только в том, что она желала как можно скорее спрятаться от направленных на нее взглядов, но и в том, что она ужасно страдала от ушибов после падения с лестницы. Каждый шаг причинял ей боль.

Розелла повернулась, чтобы уйти с площадки, но Филипп не отпустил ее руку и снова повернул девушку к себе лицом.

– Не сомневаюсь, что вы бы желали отдохнуть, – холодно начал он, – но вы все-таки потанцуете со мной. И будете танцевать до тех пор, пока каждый язвительный язычок вокруг не засплетничает о нас и это маленькое скандальное происшествие с женихом не будет окончательно забыто!

– Я не буду больше танцевать!

– Вы хотите, чтобы невеста начала свой несчастный брак с уже готовыми подозрениями?

– Но они беспочвенны!

– Тогда давайте подтвердим, что ей не о чем печалиться в первую брачную ночь. Розелла, музыка началась.

Они танцевали с Филиппом, пока Розелла не испугалась, что вот-вот упадет. Ушибленные места ужасно болели, казалось, каждая клеточка ее тела протестует против любого движения. Филипп открыто флиртовал, заставив зрителей поменять свое отношение к Розелле. Когда она танцевала с Себастьеном, взгляды окружающих были резкими и осуждающими, а теперь стали терпимыми, заинтересованными и назойливо любопытными. Украденный Филиппом поцелуй не остался незамеченным. Брови наблюдателей удивленно поползли вверх, ведь подобное поведение на свадьбе было равносильно объявлению, что вскоре состоится еще одна.

Луиза с ревностью смотрела на экстравагантную пару. Она надеялась провести весь праздник в компании Филиппа. Когда Луиза освободилась от обязанности сидеть во главе стола с семьей и почетными гостями, она немедленно разыскала Филиппа. Уже тогда он казался немного озабоченным. Разговор не мог привлечь его внимания, и как ни старалась Луиза заинтересовать мужчину, у нее снова появилось неприятное ощущение, что он скучает. Как он смеет скучать! Она не обязана проводить с ним время. В море полно рыбы, можно любую выбирать. Но другие ей не нужны. Она хотела Филиппа.

Луиза хотела его с той минуты, когда впервые увидела прошлым летом. Ненадолго она поверила в свое счастье. Но он снова уехал осенью назад в Париж, к радостям тамошней жизни, оставив ее в замке с матерью, которая обращалась с ней, как с милой услужливой служанкой, Жюлем, чью очередную подружку она ненавидела больше предыдущих, и Себастьеном, занятым ухаживанием за Клодин.

Зима показалась ей бесконечной. Луиза переступила через гордость и написала ему. Филипп ответил в учтивой, дружеской манере, словно его письмо предназначалось и для других, даже не намекнул, помнит он или нет о нескольких летних поцелуях. Но разве он обязан? Не только она желала остаться наедине с ним в тенистой оранжерее или выйти вдвоем в залитый лунным светом сад, когда музыка из открытых окон дома выплывала в ароматную теплую ночь. Мужчины, подобные Филиппу, пользовались большим спросом. Временами Луиза почти ненавидела его за умение ускользнуть от ее пленительных чар. В подходящие моменты она из кожи вон лезла, чтобы увлечь Филиппа, зная, что он не относится к категории средних мужчин, которые считают ее драматическую красоту де Луимонтов и сильный характер слишком пугающим сочетанием.

Наблюдая, как Филипп нахально флиртовал с Розеллой, Луиза внутренне пылала. Когда он двинулся к танцевальной площадке, она подумала, что приглашение последует ей. Но вместо этого Филипп вежливо извинился и оставил ее разговаривать с подошедшими гостями. Следующая увиденная сцена поразила Луизу. С незаконнорожденной внучкой Андрэ Каделя танцевал уже не Себастьен, а Филипп. Казалось, Розелла не очень-то радовалась. Она была бледной, как полотно, и напряженной, натянутая улыбка явно давалась ей с трудом. Хотя, возможно, те, кто не знал Розеллу, не заметили этого.

Закончился очередной танец, и Луиза увидела, что на сей раз они не собираются продолжать танцевать. Она поспешила вперед, намереваясь встретиться с Филиппом на выходе с площадки. Розелла слегка прихрамывала. Он сказал ей что-то, и они изменили направление. Это было сделано, не нарочно, так как Луиза знала, что Филипп не видел ее, но тем не менее ревность душила гордячку. Она начала пробираться сквозь толпу гостей, собравшихся вокруг площадки, стараясь не упустить из вида высокого Филиппа и шляпу Розеллы. Но знакомые постоянно отвлекали Луизу, и когда она добралась до противоположной стороны, этой пары уже нигде не было.

Следом за Луизой шел Жюль. Он выпил немало шампанского, но смог уловить направление взгляда сестры и заметил, что происходившее на танцевальной площадке заставило ее лицо напрячься и побледнеть, превратив рот в жесткую недовольную линию.

– Тебе надо быть повнимательней, Лу-Лу, – начал он ехидно, называя ее детским именем, – а не то Филипп ускользнет из твоих рук. Вот так-то. Если, конечно, ты вообще когда-нибудь держала его.

Если бы они находились в любом другом месте, Луиза ударила бы его по худому насмешливому лицу со всей силой своей ярости. Но она сдержалась и, понизив голос, злобно прошептала:

– Иди к черту! – И решительно зашагала прочь.

Розелла в изнеможении опустилась на каменную скамью в залитом солнцем парке, где прогуливались еще несколько гостей. Филипп взял с подноса проходившего мимо официанта два бокала шампанского, но она бы отказалась, если бы не его настойчивая просьба сделать несколько глотков.

– Вы выглядите, словно с вашего лица кто-то стер все краски жизни. – Филипп сел рядом. Он больше не флиртовал с ней и не собирался флиртовать, когда вокруг не осталось любопытных зрителей. Он был абсолютно серьезен. – Я и понятия не имел, что танцы вас так утомляют. Только когда почувствовал, как вы спотыкаетесь, понял, что вам действительно нужно отдохнуть. В чем дело? Вы больны? Вам дурно?

Розелла сделала глоток шампанского и покачала головой. Она радовалась, что хотя бы столько смогла удержаться на ногах, чтобы отвлечь внимание от поведения Себастьена. Если бы все продолжалось в том же духе, Клодин испытала бы много горя. Розелла не знала, как бы ей удалось вырваться из объятий Себастьена без своевременного вмешательства Филиппа.

– Обычно я могу танцевать часами – господь свидетель, как я мечтала о такой возможности во время уроков танцев в школе! – но прошлой ночью я упала с лестницы.

– Где?

Она не собиралась говорить об этом, но так сильно устала, что ей казалось проще ответить, чем уклониться от расспросов.

– В западной башне. У меня там спальня.

– В башне призраков? Розелла печально улыбнулась.

– Вы тоже знаете легенду, не так ли?

– Ваш дедушка рассказал мне ее, когда мы говорили о замке в мой последний приезд на Мартинику. Я всегда сожалел о продаже земель моего отца и нашего старого дома на острове. Но в то время мне нужно было развивать свой маленький торговый флот, менять парусники на пароходы, и я добывал деньги, где только мог. Поэтому когда Андрэ Кадель собрался продать свое поместье, я очень заинтересовался. Он был гостеприимным человеком, и я часто надолго останавливался в его доме.

Розелла наклонила бокал, рассматривая пляшущие пузырьки.

– Каждый раз, когда дедушка приезжал во Францию, я лелеяла надежду, что он возьмет меня на Мартинику, но Андрэ никогда не предлагал, а я не осмеливалась просить. Тогда я не знала, что была не просто его подопечная. – Она подняла голову. – Как он выглядел, когда вы встретились в последний раз? Его здоровье пошатнулось уже тогда?

Филипп задумчиво кивнул.

– Андрэ очень похудел и впал в депрессию, хотя старался скрыть свое состояние. Три поколения Каделей управляли плантацией и жили в большом доме с верандой. Ему не хотелось оставлять все это. Он знал, что, покинув остров, никогда больше не увидит Мартинику.

– Из письма, которое вы оставили в отеле, я, конечно, знаю, что вы имели представление о моем существовании. Андрэ когда-нибудь говорил вам обо мне? – Розелла откинулась назад. – Именно это я хотела спросить с того самого дня, когда вы пообещали рассказать мне о дедушке.

Филипп взял у нее бокал с шампанским, видя, что она не собирается больше пить, и поставил его на землю рядом со своим пустым. Потом он положил руку на спинку скамейки позади Розеллы.

– Андрэ действительно говорил о вас. Причем несколько раз. У него хранилось много ваших фотографий, но среди них не было ни одной достаточно новой. Поэтому-то я и не связал фотогеничного ребенка с красивой девушкой, которую увидел сначала на гостиничной лестнице, а потом на балконе.

Розелла не отреагировала на комплимент, она думала сейчас только о дедушке.

– Моя мать сбежала с Мартиники вместе с моим отцом. Думаю, поэтому Андрэ никогда не возил меня туда.

– Она убежала? Полагаю, вы правы. Кажется, Андрэ печалился, что вы все еще томитесь в школе, но, когда я спросил, почему бы не послать за вами, он покачал головой и сказал, что острова – не подходящее место для юных девушек.

– Вы считаете, он из-за меня решил вернуться во Францию?

– Естественно, его очень заботило ваше благополучие, но сердце Андрэ пошаливало уже давно. Вы не должны думать, будто он прожил бы дольше, если бы остался на Мартинике. Уже когда я прощался с ним, у меня возникло горькое предчувствие, что его дни сочтены. Конечно, мы постоянно поддерживали связь из-за дел, которые я вел для него в Париже, и, когда он радостно написал, что вскоре отправится домой во Францию и сообщил дату приезда, я сделал вывод из письма, что здоровье Андрэ улучшилось. Увы!

– Никогда не забуду те кошмарные дни, когда я ждала дедушку, – мрачно произнесла Розелла.

Филипп наклонился вперед.

– Если бы я только не поторопился с глупым отъездом из Парижа! Тогда бы мы встретились, и встретились бы в тот самый день, когда я предпочел оставить письмо вместо того, чтобы дождаться вас. Но я полагал, что маленькая школьница, которую сопровождает воспитательница, не больше меня знает о дате приезда Андрэ. В тот момент я оказался в затруднительном положении, так как предложил погостить у меня в деревне приятелю-судовладельцу и его жене, которую я никогда не встречал. Они хотели найти дом в долине Луары, и я не мог больше откладывать отъезд. Примчавшись сюда, я получил сообщение, что они передумали и едут в Прованс.