Яна Невинная - Нежданчик для Биг-Босса

— Ну ты, Ждан, даешь! Сын! Да еще какой богатырь! — ревут вокруг друзья, смачно хлопая меня по плечам, предплечьям, спине. Короче, что кому досталось, до чего кто смог дотянуться, по тому месту и поздравляет. Я уже жду, что меня подхватят на руки и понесут, как рок-звезду, которая прыгнула со сцены в улулюкающую толпу бешеных фанатов. Но вместо этого наступает фаза номер два. Нашествие желающих меня обрадовать своим обществом девиц. С кем-то из них я развлекался, с кем-то поддерживал дружеские или деловые отношения. Но все без исключения — я был в этом уверен на сто процентов — не отказались бы сейчас же стать мачехой Даньки. Получив полцарства в придачу Они налетели на меня, как туча саранчи. Облепили со всех сторон, одурманили шлейфом сладких, приторных духов, заголосили на разные лады. В общем, за пять минут я вдоволь наслушался, что брошенной мамой-кукушкой кровиночке необходима мать. И немедленно!

Еще немного — и я бы не удивился, если бы они самопроизвольно начали конкурс на звание этой самой мамы, вернее мачехи.

Вот только сердце подсказывало единственную истину — уже есть та, кто так естественно вошла в нашу мужскую компанию, придавая ей завершенность. Все остальные элементы лишние. Включая настоящую Данину мать, будь неладна эта таинственная женщина.

Кстати, о ней.

— Извините, дамы, — решительно покидаю драматическую труппу имени Матери Терезы и шагаю по направлению к подсобке, где томятся два пленника.

С полицейским, конечно, переборщили. Похищение должностного лица с рабочего места организованной группой — это сколько же нам светит? Надо признать, что такого со мной еще не случалось. Всякие творил по молодости, но на преступную дорожку не становился. Я не из тех, кто прикрывает теневой бизнес реальным. Но обстоятельства похоронили под собой все добрые намерения.

Дай бог, полицай в итоге войдет в положение, возьмет гостинцы и отправится восвояси.

— Ну что, Данька, с кого начнем? — спрашиваю у мальца, с любопытством взирающего на происходящее с моих рук.

Сейчас как никогда хочется услышать язвительный комментарий Дарьи Стриж. Так и слышу ее фразу о том, как дурно влияют на малыша увиденные картинки, как они запечатлеваются в его неокрепшей памяти, влияют на развивающийся мозг… И прочая такая бурда, которая не вызывает раздражения, а лишь улыбку и желание и дальше пикироваться с упрямой птичкой Дашей.

— Ба-ба-ба! — выдает сын, и я, не прекращая улыбаться, киваю ему.

— Конечно, ба-ба-ба! Мы с тобой сейчас такие ба-ба-ба зададим любопытному дяденьке со смартфоном, который нас с тобой и тетей Дашей незаконно фотографирует.

Открываю прочную дверь подсобки и врубаю весь свет, вырывая хлопающих глазами пленников из полумрака. Тощий папарацци с модной прической смотрит на меня испуганно. А полицейский — волком. Ух, зверюга какой! Того и гляди, укусит.

С кем бы первым побеседовать? Вроде бы логичнее с грозным полицейским. Но пусть еще посидит, поостынет.

— Вставай, — киваю пареньку и сообщаю во всеуслышание: — Этот человек меня преследовал и снимал на камеру смартфона. Я хочу знать, с какой целью. Да будет тебе известно, допрос ведется в присутствии свидетелей и представителя органов, — говорю совершенно серьезным тоном и оглядываюсь на подоспевшего друга. Влада по кличке Малыш — под два метра ростом, косая сажень в плечах, борода и косуха.

Парень хлопает глазами и в недоумении обводит помещение глазами, будто ищет пути к отступлению. Потом умоляюще глядит на полицейского, но тот лишь злобно выплевывает:

— Прекратите этот цирк! Выпустите меня отсюда! Вы еще пожалеете! Вам всем сроки впаяют!

— Послушайте, вы действительно хотите всем в участке отчитаться, что вас группа байкеров похитила? Не проще ли придумать удобоваримый для всех вариант?

— Вы это о чем? — с надеждой спрашивает он, и я понимаю, что думал, бродяга, о каком-то спасительном варианте, чтобы себя перед коллегами идиотом не выставить. Но делает при этом вид, что неохотно меня слушает.

— Допустим, вы увидели давно разыскиваемого преступника, вора, пойманного на финансовых махинациях со строительством высоток, сбежавшего из колонии, и бросились его преследовать.

— И оставил всех людей на принудительных работах без присмотра? — уточняет язвительно.

— Я, что ли, этот вор?! — тоненько вскрикивает паренек.

А мы с полицейским смотрим на него как на ребенка, мешающего взрослым, и игнорируем Кажется, строгий дядечка уже уловил направление моих мыслей.

— Скоро в клубе будет бой, один из посетителей уж очень напрягает местную публику и весьма похож на одного преступника с картинки на стене в вашем участке. Она уже пылью покрылась, видимо, давно висит. А мужик на свободе себя вольготно чувствует, государственные наворованные деньги тратит на ставки в боях. Вот если бы среди посетителей случайно затесался полицейский…

— Ладно, так и быть, — кивает головой полицейский, протягивая связанные скотчем руки. — Развяжите. Но не думайте, что я так оставлю все, вы поплатитесь.

— Когда поймаете Третьяка, об алкоголиках на уборке никто не вспомнит. Правильно? — поднимаю я бровь, а Малыш тем временем освобождает руки полицейского и трясет доморощенного фотографа, как Тузик грелку.

— Ну… — мнется полицейский. — Его сначала поймать надо. Когда бой?

— Через час. У нас еще будет время поговорить с нашим маленьким папарацци. Говори, зачем фотографировал нас? Кто тебе дал поручение?

— Пусть меня отпустит… этот! — пищит испуганный парнишка. — Я все расскажу! Только рассказывать нечего! Деньги прислали на карту, задание дали в интернете. Заказчика я не видел. Прислали вашу фотку, сказали снимать вас с ребенком и без. Везде, где появляетесь.

— Адрес есть? Айпи пробить же можно? — уточняю у полицейского. Тот кивает.

— Ладно, посиди еще тут, — бросаю парню, падающему кулем на небольшой диванчик в углу с невероятным облегчением на лице, и мы покидаем подсобку.

Полицейский деловито шагает вперед.

— Меня, кстати, Алексей зовут.

— Очень приятно, — смеюсь себе под нос, шагая дальше. На звуки, непривычные для времени, предшествующие бою. Такое ощущение, что на ринге идет концерт женской группы. В прошлый раз была приглашена «ВиаГра», поэтому и платья остались в комнате отдыха. Но вряд ли я пропустил бы тот факт, что девушки снова выступают. Ребята бы обязательно сообщили.

Так что тут творится?

Выходим в общий зал и наблюдаем на ринге трех певиц, поющих в микрофоны.

— У тебя появился друго-о-ой! У тебя появился друго-о-ой!

Но вот что странно. Две девушки мне знакомы. Это Лика и Таня, обычно проносящие таблички с номерами раундов по рингу. Как водится, в коротких шортах и топах. Естественно, они не из «ВиаГры»! Хоть и весьма хорошо открывают рот под фонограмму. А третья лже-певица — в красном платье и на умопомрачительно высоких каблуках — растерянно мнется между скачущих вокруг нее девчонок. И поет, невпопад, но очень старательно, растерянно бегая по дикой толпе мужиков глазами.

И тут я узнаю в певице свою Дашу! Во дела!

Градус безумия повышался. С тех пор как я зашла в кабинет своего босса, жизнь закрутила меня в бешеный водоворот событий, но я никак не ожидала, что меня вынесет на сцену байкерского клуба, где я буду выступать под фанеру группы «ВИА Гра». А зал еще и будет мне рукоплескать!

Как я там оказалась? Сама не уловила этот момент. Вот я распахиваю шкаф с забытыми группой концертными нарядами. Рассматриваю их, оцениваю, перебираю пальцами блестящий материал. Все платья, что называется, с подвохом. Если длинное, так обязательно разрез до пупка. Одно с виду вроде скромное, а на деле все прозрачное. Но красивые до жути. Перемерила все, пока не остановилось на одном. Красное, длинное, блестящее, с шикарной вышивкой — прямо-таки царское. Разрез нескромный булавкой заколола. Широкий вырез на груди кое-как подтянула. Удивленно приподняла бровь при взгляде на то, чем природа наградила, и поняла, что мне есть чем гордиться.

Надела туфли на высоченных каблуках, распустила волосы, нанесла яркий макияж — и не узнала себя в зеркале.

В голове возникло сразу два контрастных желания: немедленно все это снять, спрятаться или показаться на глаза Жданову, увидеть в его глазах реакцию на мой новый облик. Второе желание победило. Захотелось увидеть, как у него перехватит дыхание и огонь засверкает во взгляде.

Я выхожу в коридор и иду с видом королевы. Нет, не иду — шествую. Воображая ахающих от моей красоты придворных. Женщин, падающих в обморок от зависти. Мужчин, укладывающихся вдоль меня штабелями.

Действительность, к сожалению, никак не хочет отражать мои грезы. Платье слишком узкое, чтобы красиво в нем дефилировать. А люди смотрят на меня скорее с изумлением. Здесь явно совсем другие прикиды в чести. А я чувствую себя гусеницей, неуклюжей и безмозглой.

И пока я размышляю о том, чтобы позорно уползти в свой окоп, на меня налетают три местные красотки. Как коршуны на добычу, ей-богу. Растерянно смотрю на них, не в силах сразу и понять, что им нужно.

— Это ты, лахудра, ребенка Глебу родила? — вопит одна блондинка, размахивая руками.

— Не она, зуб даю, — со знанием дела заявляет вторая, точная ее копия. — Я его жену с пузом видела, она — мать. А это, наверное, нянька. Ты нянька?

— Слышь, ты чё разоделась? — наезжает на меня третья Барби. С виду приличная, а разговаривает как гопник. — Иди памперсы меняй, нянька.

Как бы ни было обидно, что меня в качестве женщины Глеба эти пигалицы не рассматривают, довольно-таки мирно и по-деловому отвечаю:

— Мы с Глебом решили, что без няньки обойдемся. Или вы свои услуги хотите предложить?