— Да Мартынов приезжал с женой, чтобы она присмотрела за Данькой, — говорит, потирая мощную шею ладонью, — а она как увидела лофт… Короче, забрали сына на пару дней. А я смотрю им вслед и понимаю, что хочу остановить, но ради блага ребенка… Так, может быть, с его матерью что случилось и она тоже разумными доводами руководствовалась, ради блага Даньки… Я, если честно, голову сломал, пытаясь понять, как быть, как вести себя правильно.

— Подождите, подождите, — взываю к разуму, уничтожая в себе ростки желания подойти и обнять босса. Чтобы успокоить, конечно. — Не казните себя так. Вы сделали все, что могли.

— Да ничего я не сделал! Пожонглировал ребенком, как игрушкой, и сдал на попечение нормальных людей! Даже не подумал, что надо подготовить квартиру соответствующим образом! — злым движением взъерошив волосы, босс наступает на меня, и я ощущаю странный трепет, будто его гнев на меня обращен и нужно линять отсюда, но в то же время уходить ни капли не хочется. Я должна досмотреть этот спектакль до конца, узнать, чем все завершится. Любопытство кошку сгубило…

— Опять на «вы», Даш? — ласково спрашивает босс, устало вздыхая, видимо из-за моего упрямого нежелания нарушать границы.

— Не могу я иначе, Глеб Сергеевич! Все кажется, что между нами стена. Вернее, не кажется. Она и есть, и так должно оставаться.

— Не вижу никакой стены. Мы с тобой уже сутки вместе провели, ты спала в моей кровати, нянчила моего ребенка. Что еще надо, чтобы стать ближе?

Вспыхиваю, закусываю губу, как чертова Анастейша Стил. Что за провокационные вопросы? Как будто он не понимает причину моих затруднений! Конечно! Ему легко говорить! Он может панибратством с любым подчиненным заниматься, но для меня все совершенно по-другому. Мне нужна эта стена, в том числе для того, чтобы понимать, что глупо сближаться с этим человеком.

— Глеб Сергеевич, на «вы», — сжав зубы, повторяю с упертостью барана, на что босс реагирует покачиванием головы, сдаваясь без боя. Выдыхаю, словно пробежала стометровку, и нервно убираю прядь волос за ухо.

— Мне бы домой… — начинаю робко, на что босс ожидаемо заявляет:

— Никаких домой. Даш, тебе отдохнуть надо, поесть, душ принять. Я не кусаюсь. Хочешь, могу уехать? Как раз хотел одним важным делом заняться.

— Я наотдыхалась вдоволь, — спешу заверить Жданова, не желая возвращаться в его постель. — Душ принять… можно… и от ужина не откажусь. Или завтрака? Сколько я спала?

— Вечер сейчас. Поздновато уже, конечно, по гостям ездить, но мне нужно прокатиться по потенциальным мамашам. Хотя лучше, наверное, с адвокатами посоветоваться. Ведь чем больше мамаша свои обязанности не выполняет, тем проще ее будет лишить материнских прав, — рассуждает босс, как будто бы забыв обо мне. Но нет, он не забыл, просто действует в режиме мультизадачности, проходя в лофт, открывая комод и выдавая мне спортивные шорты и футболку, а также чистое полотенце, а потом проходя в зону кухни.

— Что тебе предложить? Мяса, хочешь, пожарю? Или ты вегетарианка? Или закажем доставку? Что думаешь?

— Вы хотите лишить мать Дани материнских прав?! — застываю с вещами в руках на пороге ванной комнаты, непонимающе хлопая глазами, и отвечаю машинально: — Да, мясо. Нет, не вегетарианка.

— Отлично. Конечно хочу! — поднимает вверх лопаточку с видом диктатора, желающего поработить весь мир. — Надо было ей думать, прежде чем подбрасывать мне ребенка!

Улепетываю в ванную, которая оказывается полностью черной. Занятно. В черной-черной ванной стоит черный-черный унитаз. Терпеть не могу совместные санузлы, даже такие большие. Можно дотанцевать от душевой кабины до белого друга, но мне не до танцев. Спешу смыть с себя въевшийся запах дыша, усталость и нервозность, а потом удрученно смотрю в запотевшее зеркало. Ну все, маски сброшены. В смысле без макияжа предстану перед боссом. Бледная моль в большом сером спортивном костюме.

Надеюсь, он удосужился надеть футболку…

Нет, не удосужился. С тяжелым обреченным вздохом усаживаюсь за барную стойку, потянув носом мясной аромат. Кусочки свинины блестят от масла и вызывают дикий аппетит. Как голодный шакал, набрасываюсь на еду, уминая мясо с хлебом. Сейчас я готова съесть что угодно.

— Приятного аппетита, Даш. Может быть, вина?

— Не-не, я не буду, — мотаю головой, — я вообще не пью. Только шампанское по праздникам.

— А расслабиться? А за Новый год? Шампанское, если что, тоже есть, — рекламирует босс свой крутой бар, сверкающий различными дорогими напитками, но сам себе ничего не наливает.

— Нет, — категорически заявляю боссу, при этом ощущая себя глупой ломакой. Ну что такого, если я выпью бокал? Не потянет же меня на столе танцевать. — Ладно, если можно, белого. Или красного. Или любого… — тушуюсь и утыкаюсь взглядом в поверхность барной стойки.

— Вот нравится мне, Даш, как ты быстро соглашаешься. Не люблю, когда ломаются на пустом месте.

Удивившись, как тонко прочувствовал босс мои мысли, пригубляю дорогое, судя по виду бутылки, вино.

— Вкусно. Спасибо.

— И что мы, Даш, с тобой делать будем? — спрашивает Жданов спустя несколько минут, когда от мяса остаются только воспоминания.

— В смысле?

— В смысле поедем дом выбирать или по магазинам?

Глава 13. Несчастливая

Старею. Однозначно старею. Но нисколько по данному поводу не переживаю. Две эти мысли крутятся в голове, пока вместе с Дарьей шествуем с тележкой по супермаркету, словно супружеская чета со стажем. Вот верно я выбрал постановку вопроса. Либо дом, либо магазин. От ужасающей перспективы первого пункта второй показался моей гостье меньшим злом. А вот спросил бы: «Поедем вместе в магазин?», точно бы начала упрямиться.

Но не скажу, что Даша была прямо сильно упертой дамочкой, просто ситуация для нее явно из ряда вон выходящая, никак смириться с ситуацией не может, нарушение границ пугает, о будущем нашем совместном нахождении в офисе волнуется.

Но не понимает, что на фоне обретения сына все остальное кажется мне несущественным. Иду и наслаждаюсь моментом, прогуливаясь мимо разграбленных во время предновогоднего штурма полок. Напоминает прилавки из девяностых, которые помню из детства, когда синюшные курицы на них валялись и все их брали просто потому, что ничего другого не было. Сейчас изобилие такое, что не знаешь, чего хочется, поскольку перепробовал, кажется, буквально все… Скоро на экзотику потянет. Тараканов, кузнечиков жареных, летучих мышей на гриле будешь готов есть…

— С вами все в порядке? — окликает меня Дарья, и я понимаю, что совершенно ушел в свои мысли. — О Данечке волнуетесь? — спрашивает с беспокойством, а меня стыд пробирает, так как ребенок еще не стал важной частью меня, так чтобы каждую минуту о нем думать, чтобы сердце болело, а душа нараспашку… Но не скажешь же, что о живности малосъедобной думал, поэтому молча вздыхаю, хмуро разглядывая полки с детскими товарами, куда мы с Дашей наконец добрались.

Вообще, с ней приятно находиться рядом. Обычно женщины меня напрягают. Просьбами невероятными, навязчивостью, какими-то нелепыми разговорами, намеками своими прозрачными на то, чтобы оплатил все их прихоти. Даше же ничего не надо, понимаю я.

Наверное, она бы многое отдала сейчас за то, чтобы от меня избавиться и вернуться в свою привычную зону комфорта. Но я не намерен ей предоставить пока свободу. Эгоистично хочу, чтобы она находилась рядом со мной и помогала пережить этот непростой жизненный период. Босс я или где?

— Без консультанта нам точно не обойтись, — суетится Даша, мечется между полками, перебирая какие-то цветные банки, упаковки, коробки, а потом замирает. — Но как объяснить, что мы возраст ребенка точно не знаем?

— Даш, подожди, не переживай, — начинаю я, как вдруг сзади кто-то хлопает по плечу, а потом бесцеремонно разворачивает к себе. Не сразу узнаю в помятом изможденном мужике друга детства — Колю Серебрякова, который, придя из армии, так и не нашел себя ни в чем и спился. За него, если честно, сейчас испытываю испанский стыд. Перегаром тащит, еле на ногах стоит, Новый год в глазах пляшет вместе с надеждой, что я спонсором следующего алкогольного марафона для него стану.

— О, Жда-а-ан! — лезет обниматься и загребущей лапой прижимает ко мне и себе Дашу, невольно заключая нас в дурно пахнущие медвежьи объятия. — А я думаю, куда пропал! А ты женился! Красивая девка! И ребенка ждете? Или уже заделали и дома с няньками оставили?

— Мы не… я не… — лопочет Дарья, выбираясь из плена и ошарашенными глазами глядя на меня. Мол, откуда у вас такой дружбан?

— Коль, а ты чего забыл в детском отделе? Тоже женился? — спрашиваю, не отвечая ни на один вопрос и не переубеждая старинного кореша в том, что перед ним моя жена. Больше времени потратим, если начну объяснять хоть что-то.

— Да кто меня такого возьмет? — грустно вздыхает бывший товарищ, почесывая неаккуратную щетину. — Это вокруг тебя всегда девки бегали, а я вечный странник. Вот послушайте историю… — собирается налить в уши Дарье какую-то байку, но я быстро прикрываю лавочку.

— Коль, мы спешим…

— Вот так, да? — начинает пыжиться он, толкая меня в плечо. — Друга забыл? А я думал, мы с тобой и в огонь, и в воду, и медные трубы… Кстати, о трубах, — потирает шею, жалко морщась, — горло пересохло, слышь, Ждан, давно не виделись, давай посидим по-братски, как в былые времена. Хозяйка, — обращается к Даше, — отпустишь его со мной по рюмашке пропустить? Или давай с нами за Новый год?

С несчастным видом глядя на меня, Даша совершенно теряется перед таким напором, а я же размышляю, что проще, отвязаться от друга по-быстрому, дав денег, или пойти в ресторан и там потерять уйму времени. Видя замешательство на наших лицах, Колян, даже будучи не совсем в адекватном состоянии, начинает догонять, что ему может ничего не обломиться, и усиливает натиск, взывая к моей совести.