— Не стану, — со вздохом сказала Полина, — потому что ты все равно мне не поверишь.

— Не поверю, — подтвердил Владимир. — Я же не идиот и прекрасно догадался обо всем еще в прошлый раз. Нет, даже раньше — на балу.

— Неужели я выглядела такой несчастной?

— Ты выглядела… брошенным, одиноким ребенком…

Голос Владимира неожиданно дрогнул, и Полина подняла на него изумленный взгляд. Ее в очередной раз потрясло выражение его лица. Владимир смотрел на нее с глубокой, искренней нежностью и какой-то непонятной болью. Это казалось настолько странным, что Полина не знала, что думать. Неужели он так сильно переживает за нее? Но почему?! Она же была для него почти совсем чужим человеком! Или… она ошибается?

— Боже мой, — выдохнула она с прорвавшимся сожалением, — но почему, почему мы были так мало знакомы прежде! Если бы я тогда знала тебя так, как знаю теперь…

Не договорив, она безнадежно махнула рукой и отвернулась в сторону.

— Все будет хорошо, Поленька, — убежденно произнес Владимир, прижимая ее к себе. — Не нужно грустить и плакать. Давай-ка лучше сядем где-нибудь и спокойно все обсудим.

— Господи, Владимир, о чем ты?! — горестно воскликнула она. — Что ты собираешься обсуждать? Мое неудачное замужество? Но зачем, для чего, какой в этом прок? Все равно теперь уже ничего не изменишь. — Ее плечи устало поникли, а из груди вырвался тяжкий вздох. — Да, я совершила ужасную, непоправимую ошибку. Но оттого, что ты будешь знать подробности, ничего не изменится. Все, чего ты добьешься, это только растравишь мои раны.

— Ну, допустим, одну из твоих ран мне уже удалось залечить. И рискну предположить, что небезуспешно.

— Это правда, Владимир. — Полина бросила на него глубокий, признательный взгляд. — Но больше ты ничем не сможешь мне помочь. Ради бога, только не обижайся! Но, посуди сам, что ты можешь сделать, когда на его стороне закон? Вызовешь на дуэль? Но как, под каким предлогом? И потом, ты ведь его совсем не знаешь, — хмуро прибавила она. — Это человек без стыда и чести, и ему абсолютно плевать, что о нем думают в обществе. Пожалуй, он еще и жалобу на тебя подаст — обвинит в покушении на честь жены! С него станется, не сомневайся!

— Да я и не сомневаюсь, — с сарказмом протянул Владимир. — Хотя бы потому, что знаю этого голубчика, как облупленного.

— Как? Ты с ним знаком?!

— Знаком. И гораздо лучше, чем ты думаешь. — Владимир мрачновато усмехнулся. — Мы знакомы уже, по меньшей мере, лет шесть.

— Ну и ну, — пораженно промолвила Полина. — И… как же вы познакомились? Расскажи скорей, я сгораю от любопытства!

— Расскажу, но не сейчас. Сначала я желаю услышать твой рассказ. И не возражай! Я не для того сюда приехал, чтобы сидеть сложа руки и вытирать твои слезы. На эту роль вполне сгодится и Наденька, которая, кстати, собирается сегодня вечером навестить тебя. Ну, так как же?

— Боже мой, но что же ты хочешь услышать? — жалобно пробормотала Полина, уже почти сдаваясь.

— Все, — безапелляционно заявил Владимир. — Все, от начала и до конца. От того момента, как ты познакомилась с Вульфами, и до сегодняшнего дня.

Чуть поколебавшись, Полина уселась рядом с Владимиром на пригорке и начала рассказывать. Поначалу ей было очень нелегко откровенничать с мужчиной. Но постепенно она перестала стесняться и поведала обо всем, что произошло с ней за эти два с половиной месяца, даже о своей отвратительной брачной ночи.

«В конце концов, — сказала она себе, — кто еще способен понять меня так хорошо, как он? Верочка и Наденька меня любят, но ведь они еще совсем невинные девушки! Да, только один Владимир может понять меня. А если не поймет или осудит за излишнюю откровенность, то… пусть уходит на все четыре стороны. Мне не нужен мужчина, перед которым я должна хитрить и притворяться».

Закончив рассказ, Полина тяжко вздохнула и пытливо посмотрела на Владимира.

— Ну вот, — промолвила она наигранно беззаботным тоном, — ты хотел от меня откровенности, и ты ее получил. Что ты мне теперь скажешь? Только, прошу тебя, не играй в благородство. Если я стала тебе неприятна после всего услышанного, ты можешь встать и уйти. Я не стану осуждать тебя за это, клянусь.

Он покачал головой и мягко привлек ее к себе.

— Знаешь, — сказал он, не отводя взгляда от ее настороженного лица, — а ты была права, когда говорила, что совсем не разбираешься в людях.

— Но…

— Глупышка ты моя! Ну неужели ты до сих пор не поняла, что ты для меня значишь? Ладно, — обронил он с ласково-ироничной усмешкой, — когда-нибудь ты это поймешь, а сейчас… пообещай мне хотя бы, что с этого дня ты всегда будешь доверять мне, как самой себе.

— Значит, я не стала тебе против…

Она испуганно замолчала под его грозным взглядом.

— Так что же? — повторил он свой вопрос. — Больше никакого притворства, никаких недомолвок?

— Никаких! — пылко пообещала Полина. А затем, неожиданно для себя самой, порывисто обняла его за шею и прижалась губами к его губам.

— Кстати, дорогая… Мне не совсем понятен один момент из твоего рассказа, — произнес Владимир пару минут спустя. — С тем разговором, что ты подслушала в доме графини Лисовской. Ты сказала, что Элеонора упомянула своего любовника, которому Вульф будто бы обязан женитьбой на тебе.

— Да, она именно так и выразилась, — подтвердила Полина. — «Дурак! — сказала она. — Да благодаря моему любовнику ты заполучил жену с имением в сорок тысяч дохода! Или забыл уже, что Полина стала твоей только благодаря мне?»

— А Вульф ничего не возразил.

— Ничего. Напротив, даже как будто смутился и пошел на попятную, в том смысле, что согласился дать ей тысячу рублей.

— Хм, интересно! — Владимир нахмурился и пристально, взволнованно посмотрел на Полину. — Ну, и кто же этот таинственный любовник? У тебя есть на этот счет хоть какие-то предположения?

— К сожалению, никаких, — со вздохом призналась Полина. — Даже не знаю, что и думать. Я уже неделю ломаю себе голову над этой загадкой, но… — она огорченно развела руками.

— А вот у меня есть, — произнес Владимир так мрачно, что Полина даже вздрогнула. — Хотя, на первый взгляд, мое предположение выглядит абсурдным… Пожалуйста, Полина, напряги память и вспомни: Элеонора называла имя этого человека?

— Кажется, да… Да, точно называла. Вот только не могу его вспомнить.

— Ну хотя бы примерно… Русская фамилия?

— Не совсем. То есть не то чтобы не русская, а такая, своеобразная.

— Малороссийская?

— Да, верно! — Полина оживленно закивала. — Именно! Именно малороссийская! Коношевич… Нет, не так! Черт, да как же это его… Малевич… Нет, длиннее. Матусевич…

— Марасевич?

— Да! — Полина радостно всплеснула руками. — Точно, Марасевич. А почему ты так разволновался? Ты что, знаешь этого человека?

— Я? Я-то знаю, — отозвался Владимир с нервным смешком. — Боже мой, ну и сволочи!

— Кто?

— Твой муж. И твоя разлюбезная золовка.

— Но почему? — Полина судорожно провела руками по лицу. — Владимир, объясни же мне, наконец, в чем дело. Я просто… Нет, я, наверное, сойду от всего этого с ума!

— Тише! — Он успокаивающе обнял ее за плечи. — Тише, малышка, спокойнее. Ничего страшного не произошло. Вернее, произошло, но не сейчас. Сейчас, наоборот, все проясняется.

— Владимир, перестань со мной играть, объясни все толком!

— Потом, дорогая, потом… Слушай, — Владимир слегка прищурился, — а тебе-то самой эта злосчастная фамилия — Марасевич — ни о чем не говорит?

— Не-ет…

— Поразительно! Неужели твои родители ни разу ее не упоминали? Ладно, бог с ним, разберемся. — Владимир бережно погладил Полину. Ну что, дорогая? Пора прощаться?

Вместо ответа Полина грустно вздохнула, а затем обняла его за шею и страстно приникла губами к его губам. Прощальный поцелуй — особенно нежный и пламенный из-за осознания предстоящей разлуки — затянулся на несколько минут. А потом Владимир через силу разжал объятия и взялся за повод коня.

— Мне нужно прокатиться в Москву, совсем ненадолго, на пару дней, — сказал он, стараясь подбодрить Полину своей улыбкой. — А потом мы встретимся, у Крутобоева. Все будет хорошо, мой ангел, — ласково промолвил он, снова заключая ее в объятия и осыпая ее лицо целым водопадом нежных поцелуев. — Вот увидишь, все будет хорошо…

Лишь когда Владимир ускакал, Полина вспомнила, что он так и не рассказал ей историю своего знакомства с Вульфом.

— Надеюсь, он умолчал об этом не намеренно? — пробормотала она с легким недовольством. — И вообще: мне уже тоже порядком надоели все эти тайны и недомолвки!

Впрочем, сердиться на Владимира Полина сейчас не могла. Впервые за последние месяцы на душе у нее было радостно и спокойно. Она больше не чувствовала себя одинокой и беззащитной. Рядом находился надежный, преданный и решительный друг. Он не уверял ее в своей любви, не давал никаких клятв и обещаний. Но этого Полине и не требовалась. Она и так не сомневалась, что он сделает для нее все, что можно. Эта уверенность крепла с каждой минутой, наполняя сердце молодой женщины тихой и светлой радостью. И еще надеждой.

* * *

Оказавшись дома, Полина направилась в гостиную. Правда, она вошла не сразу, а сначала постояла под дверью: так получилось. Да и как можно было удержаться от подслушивания, когда до ее слуха долетела столь интригующая фраза:

— Ах, Самсон Львович, у меня такое чувство, что я наконец-то встретила мужчину своей мечты!

После этого последовала довольно продолжительная пауза: видимо. Элеонора ждала, пока Крутобоев осмыслит ее признание. А может, обдумывала дальнейшие стратегические ходы.

— Нет, в самом деле, — продолжала она, — кто из современных мужчин достоин женской любви больше, чем вы? Ну скажите, кто?