Алена Нефедова - Невозможный мужчина

На этом запись обрывалась.

Спустя шесть месяцев все поисковые работы были свернуты. Алекс и Ника официально признали погибшими. На кладбище появились две пустые могилы с их именами на обелисках. Острая боль потери превратилась в печаль.

Алекс не исчезла для меня по-настоящему. Да и никогда уже не исчезнет – слишком много меня было в буквальном смысле этого слова вылеплено ее руками. Слишком много ее жизненных уроков уложено в моей голове. Слишком много принципов госпожи Гордон впитались на подкорку. Да и вообще, как можно забыть Алекс, если…

– Ма-а-акс, иди скорей, тебя Алекс зовет!

Я потянулся к животу любимой и положил на него руку. Изнутри требовательно стукнули. Раз, другой, третий.

– Привет, Алекс. Как же я рад буду тебя увидеть совсем скоро.

Пять лет спустя

– Ма-а-акс! Они сейчас раздербанят Зефирку! – занервничала я почти всерьез.

– Хм, ты уверена, что она им это позволит сделать с собой? – Руки мужа легли на плечи, мягко массируя их и посылая волны уюта и умиротворения уставшему после тяжелого рабочего дня телу.

– Ну глянь на них – они тащат ее в разные стороны. Это что за перетягивание каната?

– Лан, да ты послушай внимательно, слышишь?

– Алекс, я покажу тебе новую башню, которую построил из Lego. И это не просто башня. Это башня принцессы, которую охраняет большой зеленый дракон.

– А он двигается?

– Двигается.

– Рычит?

– Ну, почти рычит. Он пока только издает звуковые и световые сигналы. Я просто нужную релешку не нашел.

– Лекса! На фиг тебе эти девчачьи игрушки? Я книжку новую привез. Специально для тебя!

– Английскую?

– А то!

– С картинками?

– Разумеется! Там знаешь, сколько красивых единорогов нарисовано! Пойдем скорее.

– Нет, мальчики. Так не делается, – строго нахмурила бровки маленькая царственная особа. – Вы сейчас спорите вроде из-за меня. Но это только понарошку. На самом деле вы спорите сами с собой. А я для вас – заменная монетка.

– Какая монетка?

– Заменная. Ну, такая, которой вы заменяете спор между собой спором вроде как со мной. Поняли?

– Нет, не поняли.

– Шурочка хотела сказать, что она для вас обоих – разменная монетка в ваших политических дебатах на тему, кто круче. Так, сестренка? – Подкравшийся сзади к бело-розовому воздушному созданию, больше похожему на шедевр кулинарного зодчества, чем на настоящую девочку, огромный загорелый парень легко подхватил взвизгнувшую от радости малышку и посадил ее себе на плечо. Смотрелась эта группка весьма умилительно: ну очень хорошенькая, прямо ангелочек, девулька – голубоглазая, блондинисто-кудрявая, утопающая в пене кружевного наряда, ее старший брат – настоящий викинг с открытым загорелым торсом, длинными, сплетенными в дреды светлыми волосами, и еще два ее брата – насупленных, с решительно поджатыми губами юных джентльмена, зыркающих на захватчика ценного приза ревностными взорами.

– Сэр Дэниель, вы несправедливы к моим братьям, – пожурила старшего родственника малышка, чмокнув при этом в щеку.

– Ой-ой, так уж и несправедлив.

– Ну, они не дебаты, они просто еще не совсем взрослые, вот и спорят.

– Зефирка, я не говорил, что они дебилы, я сказал, что они дебатируют, то есть спорят между собой, втягивая тебя в свои разборки.

– А-а! Дебаты! Точно! Я же по телевизору смотрела, как дяди друг на друга кричат и водой льются. Это про них?

– Точно, принцесска моя сладкая.

– Дэн, у тебя еще будет время поиграть с Лексой, а мы приехали ненадолго. Отпусти ее к нам, – потребовал один из близнецов, сжимая кулаки, как будто намеревался отстаивать свое право на времяпрепровождение с ее высочеством в бою.

– Битва? – непритворно удивился гигант.

– Битва! – в один голос рявкнули англосаксонские пришельцы, едва переглянувшись перед этим.

– Да я вас обоих одной левой, – поддел парень, бережно спуская с рук радостно хохочущую девчонку.

– Кишка тонка! Нас папа тренировал! – Надо же, какое мгновенно наступившее единодушие у них образовалось!

– А, ну раз папа, то мне придется попотеть, – печально вздохнул Дэн.

– Битва, битва! – захлопала в ладоши маленькая, но настоящая женщина. – Мам, пап, братики будут биться за меня!

– Александра, откуда такое тщеславие? – поразилась я, протягивая руки своему сверкающему от предвкушения развлечения чуду.

– Как откуда? От бабушки! – уверенно ответила возрожденная копия Великой и Ужасной, удобнее устраиваясь на моих руках. – Вот смотри, мамуль. Сейчас тот, кто проиграет, будет еще больше стараться, чтобы выиграть в следующий раз. А в следующий раз тот, кто проиграет, будет стараться еще сильнее. И так все время.

– Ну и что?

– Как что? Я же могу при этом просить что угодно у проигравшего! – убежденно заявила маленькая профессиональная манипуляторша. – Ну как ты не понимаешь, мам?!

– Да все мама прекрасно понимает, – пробасил рядом Макс, перетаскивая ребенка к себе и устраивая ее повыше, чтобы лучше было видно поле будущей битвы титанов. – Просто мы с мамой удивляемся тому, насколько ты на самом деле похожа на бабушку Александру.

– И вот казалось бы, да? Ведь не совсем же и бабушка, – в удивлении покачала я головой. – А точная копия – пусть не во всем внешне, но совершенно точно в поведении. Любимый, мне иногда даже страшно от той меры ответственности, которая ляжет на наши плечи за воспитание смены госпоже Гордон.

– Думаю, Алекс была бы только рада такой подрастающей смене. Они все достойны ее. Даже ее сомнения по поводу Иана не оправдались. Пусть он не управленец, как Стив, но он будет классным инженером – ты только посмотри, что он творит на этой своей робототехнике! Он уже вовсю принимает участие в международных чемпионатах и привозит оттуда дипломы. И у него явно лучше, чем у Стива, обстоят дела с русским языком. Но и Стив не промах – капитан школьной команды по регби, при этом отличник и обыгрывает в шахматы даже деда Вову.

– Это да, мальчишки у нас славные. Все в папу, – я улыбнулась мужу и потянулась к нему за поцелуем.

Ах, эти его поцелуи! Торопливые и почти украдкой, как сейчас, при свидетелях и долгие, жгучие, изнуряющие и одурманивающие, какие он дарил мне наедине. Как поддержка, постоянное подтверждение нашей близости, взаимной теплоты и как прелюдия. Я обожала их все и дорожила каждым, как сокровищем. Они лечили любую боль и успокаивали даже в самых стрессовых ситуациях. Они могли подарить ощущение умиротворения, когда я в нем нуждалась, и пробудить вулканическую страсть в единую секунду. Не помню такого дня в нашей совместной с Максом жизни, когда бы я не была щедро одарена его поцелуями. По утрам, перед выходом на работу, днем, во время обеденного перерыва, пересекшись в одном из тихих ресторанчиков рядом с городской администрацией, вечером, встретившись после сложного трудового дня. Даже на расстоянии, даже будучи на другом конце земного шара, куда он, следуя твердо заведенным привычкам и обязательствам перед Мортишей, регулярно летал для наблюдения за ее действующими и исправно приносящими доход предприятиями, даже так он умудрялся целовать меня – словами, глазами, душой…

Иногда в эти поездки Максим брал мальчишек, а бывало так, что мы летали все вместе, если позволяли обстоятельства и мое физическое присутствие в администрации не было необходимым.

Да, да. Все именно так и случилось после нашего объявления о свадьбе – я перешла в PR-службу нашего мэра, уйдя с завода. Папа Макса оказался прав. Дело даже было не в том, что я боялась завистливых взглядов или злых шепотков за спиной – были у меня и защитники: Генерал, кадровичка, моя Ляля, которая в отличие от многих, только порадовалась за меня. Нет. Дело было в том, что вот работать рядом с Максом было совершенно невыносимо – руки тянулись не к клавиатуре, а к пуговицам его рубашки. Глаза не могли остановиться на ровных столбиках цифр, потому что постоянно залипали на его губах, которые, как мне казалось, разговаривали только со мной даже на совещаниях. А мысли… А мысли и вовсе были сосредоточены на том, как бы пережить запах вошедшего к нему посетителя, который совершенно возмутительно пах вчерашним выпитым пивом с рыбой. Боги! Люди совсем с ума сошли! Думают, что раз они искупались после этого один раз, то запах улетучился! Да он же впитывается даже в обувь, которая стояла в квартире, где делали… это… непотребство!

Макс, бывало, вынужден был прервать важный разговор с одним из наших старичков-паучков, чтобы дать мне возможность уткнуться носом в его подмышку и переждать приступ тошноты. И лыбился при этом во весь рот.

Ну, вы поняли, да?

С работы я ушла до того, как моя беременность стала заметна. Тогда же мы и поженились. Тихо. Спокойно. Без помпы и гостей. Ну, не совсем прямо уж без гостей. Но без фанатизма. Только самые родные и близкие, бывшие рядом в трудные дни. Беременность стала для меня одновременно мучением, потому как токсикоз изводил меня почти на всем ее протяжении, и временем поразительного счастья, потому как что и до того-то внимательный ко всему господин Шереметьев едва ли не помешался на заботе о моем здоровье и комфорте. Вот уж действительно, почувствуйте разницу, как говорится, между тем, когда ты сама по себе и когда рядом мужчина, едва ли не маниакально опекающий тебя. И при этом совсем не внушающий тебе мыслей о том, что ты некий сосуд, о содержимом коего он так в первую очередь печется. Просто ощущать себя настолько значимой для того, кто стал новым миром для тебя – вот где реальное волшебство. Это как переселиться на другую прекрасную планету, как начать жить в настоящей женской мечте, как просыпаться и засыпать с постоянным желанием плакать от счастья, как… Божечки, гормоны они такие гормоны!

Зефирка родилась в конце сентября, когда я уже вовсю работала личным пресс-секретарем мэра. Удаленно. Благо, нынешние технологии позволяют это делать хоть на другом конце света.