Алена Нефедова - Невозможный мужчина

– Я не… – успела пискнуть до того, как он снова совершил коварный скоростной спуск вниз и, стремительно схватив меня за лодыжку, закинул ногу себе на плечо, приникнув к лобку. С ним я, божечки прости, какой-то заикой косноязычной таким темпом стану.

Задохнувшись от первого же бесстыдно-интимнейшего касания его губ, я гулко ударилась затылком о кафельную стену и взвилась вверх, оказываясь на кончиках пальцев. Но бежать тут было некуда, преследователь был безжалостен и восхитительно порочен, да и жертва не желала по-настоящему спасения. Она, то есть я, нуждалась как раз совсем в обратном. Мои пальцы, вдавившиеся в кожу головы Макса до побеления, словно он сейчас был моим пленником для удовольствий, пока одурманенный взгляд метался беспорядочно, стоны вязли в шуршании водных струй, а по телу раз за разом катились все новые волны жара, одна сокрушительней другой – тому неоспоримое подтверждение. Хорошо-хорошо-как-же-хорошо, все остальные слова испарились из моей головы, но все же самую крошечную малость, тоньше волоса недостаточно, чтобы сорваться.

Едва что-то еще способная разобрать перед собой, я опустила глаза и встретилась с взглядом Макса, пылающим, поглощающим. Не просто ощущать, а еще и видеть, как он не всего лишь добивается моего оргазма, исполняя роль заботливого и опытного любовника, что печется о наслаждении партнерши, а буквально упивается мной, кайфует, дуреет, как и я сама, вместе со мной, едва ли не сильнее меня, глядя пристально и в то же время опьяненно из-под отяжелевших век, стало моей последней каплей, отправившей за край… и мгновенно окатившей холодной водой. В прямом смысле! Кто сказал, что заниматься любовью в душе – это сплошная романтика, а не голый экстрим?! Забившись в высшей точке и не найдя куда деть свои заполошные руки, я схватилась за первое попавшееся, и это оказался рычаг смесителя.

– Здорово, что не кипяток, – зафыркал от смеха Макс, выдергивая меня из кабинки. – Ну ее на хрен, эту твою чистоту, пойдем в постель!

Вот и почему я его все время безропотно слушаюсь? То туда пошли, то сюда. Это на работе он мне начальник, а здесь и сейчас мы находимся в пространстве, в котором нет места пока неприглядной реальности, она начнется потом, когда мы выйдем отсюда, стараясь забыть все, как и не было. А пока… отрываться – так отрываться…

Выдернув у мужчины свою руку, я остановилась перед кроватью.

– Что не так опять? – насторожился он.

– Ничего, – коварно улыбнулась я. – Ложись.

– Э-эм-м-м, ты уверена? – подозрительно прищурился Макс.

– Еще как, – кивнула я. Ой, я ли эта женщина?

Нет, не я, потому что не существует в принципе сексуально раскрепощенной версии Светы. Я та, кто всегда позволял в этой плоскости просто случаться всему по мужскому сценарию, если до дела вообще доходило.

Макс повиновался. По-своему, конечно. Потому как лег на живот, нахально оглянувшись через плечо на звук моего придушенного прерывистого вздоха. Ведь знает, знает каков, засранец!

Сколько же я за это время пялилась на спину его, на плечи широченные, на затылок бритый… хоть душу отвести, разок всего, но тоже всего истрогать, узнать, каково это – прикасаться так и там, где виделось и желалось изо дня в день.

Поддаваясь своей прихоти, взобралась на шефа, вытянулась поверх него во весь рост, уткнувшись носом в колючий ежик волос, вдохнула и поерзала, наслаждаясь ощущением его кожи повсюду и ответным долгим выдохом.

– Сядь, хочу почувствовать, какая ты там мокрая, – хрипло потребовал босс.

– Между прочим, это я сейчас сверху, мне и командовать, – пробурчала, оглаживая его плечи, бицепсы, бока, одновременно потираясь лицом и грудью, и таки прижавшись в вершине его ягодиц раскрытой промежностью.

Макс задышал часто, как человек, от которого контроль ускользает, заводя этим и меня еще интенсивнее.

– У меня фантазия была… – прошипев нечто явно не слишком цензурное после моего очередного движения бедрами, заговорил он. – Еще тогда… Что просыпаюсь от того, что ты пришла ко мне… вот так же… Будила спящего, голая, влажная, горячая, прижимаясь вот так… черт, сколько же раз я…

Тягучая волна внутренней, очень-очень глубинной дрожи прокатилась по мне от его слов, такой, что заставляет сжиматься не только мышцы, о которых и не ведаешь в спокойной обыденности, но и что-то еще, на ином уровне, чего впору испугаться, ибо тело забудет, а там останется навсегда.

– Свет, скажи, ты думала обо мне тогда? – Макс приподнялся, мускулы на его спине напряглись под моей грудью, и я прикрыла глаза от того, как же кайфово он вот так ощущался. Большой, сильный, так долго непростительно вожделенный. – Честно только, признайся, хотела ведь меня? Пофиг, как неправильно, по твоим дурацким понятиям, это было. Хоть немного хотела?

Прикрыв глаза, вспомнила…

– Да. – Не немного, а так, что умереть от стыда можно было запросто, и мурашки, как полоумные, каждый раз, и голова как в дурмане и огне, и пробуждения тоже в поту… – Да, Макс, хотела.

Он сбросил меня на матрас, взбрыкнув, и тут же накрыл собой. В секунду нырнул ладонями под мои ягодицы, раскрывая для себя, втискиваясь с силой между ног, и сразу же начав раскачиваться, проникая внизу щадяще, один твердый сантиметр за другим и в то же время целуя неистово, словно компенсируя языком и губами недостаток напора, в котором остро нуждался.

– Обними… хочу твои руки на мне! – Его новый приказ, произнесенный сквозь сжатые зубы в краткой паузе для жадного вдоха, и долгое, уже во всю мощь, скольжение, попадающее так невыносимо точно, что от поджатых судорожно пальцев до зашевелившихся волос прострелило невыносимо сладко, до ошалелого крика.

И еще, еще-еще-еще, идеальное попадание, невыносимая точность, и я теряю себя, не помню, не осознаю, что несу сквозь всхлипы и стоны, не имею представления, что вытворяют мои конечности, как гнет мое тело, невыносимо желаю лишь еще одного жестко-виртуозного выпада, приближающего меня… приближающего… возносящего… да-а-а!

Макс затих, кажется, спустя несколько секунд после меня, уткнувшись мокрым лицом в изгиб шеи и продолжая мягко толкаться, как если бы просто не мог остановиться сразу. Я же пялилась широко распахнутыми еще глазами в потолок, совсем его не видя и ошалевая от остаточных волн удовольствия, что никак не успокаивались во мне.

– Вот сейчас мы пойдем, опять помоемся и спустимся позавтракать. Потому как если закажем сюда, то к чертям с голоду сдохнем, так и не добравшись до стола. Заодно и поговорим о том, как все будет дальше, – немного ворчливо, преодолевая еще бурное дыхание, сказал Макс моей ключице, и вот это как раз всю посткоитальную негу смело, как порывом сквозняка.

Для того чтобы уловить изменения в атмосфере между нами, мне и голову не нужно было поднимать и глядеть в лицо Светочке. «Ну начина-а-ается!» – мрачно констатировал внутренний пессимист, что все это время терпеливо сидел в мыслях в сторонке, точно зная, что непременно дождется этого гадостного «момента истины».

Естественно, я себя морально готовил к чему-то подобному еще с самого нашего совместного офигенного пробуждения и даже предполагал сценарий, в котором моя бессовестно соблазненная жертва впадет в обиду или в ярость и попробует обвинить меня, беспринципного мерзавца, в использовании ее малоадекватного состояния в своих похотливых замыслах. Пронесло, и я даже понадеялся на благоприятное течение дальнейших событий, без трагедий и всяких там панических забегов с одной стороны и увлекательных, мать их, преследований с другой. А вот фиг тебе, Шереметьев! Отрезвевшая Светочка – существо абсолютно иного порядка, нежели пьяненькая от коньяка и секса, податливая, открытая, и, как показалось, моя вся с потрохами. Как же.

– Слушай, Макс, – начала она, неловко заерзав подо мной, и я едва не закатил глаза. От того, что худшие предчувствия оправдывались, и от того, как же офигенно она ощущалась распластанной подо мной, грудь к груди, я еще частично в ней. Даже вот такая напряженная уже и собирающаяся наверняка вылить на меня реку полнейшей ереси, с которой я, как отныне, типа, понимающий и не прущий напролом дуболом, должен буду смиряться, кивая, как болван, и искать обходные циви-бля-зованные пути вместо того, чтобы сказать: «Да к чертям все это! Мы вместе наконец, что тут непонятного?!»

– М-м-м? – не подавая виду, что почти сто процентов знаю наперед, как сейчас все пойдет, промычал, нарочно не слезая с нее и начав, наоборот, снова мягко потираться губами о чувствительное место за ухом, чуть шевеля бедрами. Если Светик собирается осложнить нам обоим жизнь в ближайшей перспективе, то я тоже постараюсь, чтобы процесс этого был для нее не слишком легким.

– Ты отпустить меня не планируешь? Поговорить же хотел, – засопела она, явно едва сдерживаясь, чтобы не начать извиваться.

– Мы уже говорим, разве нет? – наконец я поднял голову и уставился на потенциальную беглянку, невинно подняв брови.

– О таких вещах не говорят… вот так. – Светулю заинтересовал внезапно потолок над нами. Трусиха!

– В смысле, о том, куда пойдем позавтракать?

– В смысле, что нам не стоит идти никуда вместе! – Она уперлась в мою грудь ладонями, и пусть мне больше всего хотелось сейчас слегка потрясти ее, чтобы дурь повысыпалась из головы, а потом, не считаясь с потраченными усилиями, втрахать нужную установку, но я подчинился и скатился, вытягиваясь рядом.

– То есть ты намерена продолжить в том же духе? Я только «за»! – ухмыльнулся, поднимаясь и отворачиваясь, ибо смотреть, как она скомкала в кулаке простыню, собираясь с духом попробовать дать мне под зад, приводило в ярость. – Тебе что заказать? Кстати, надо звякнуть Алекс, предупредить, где тебя искать в случае чего.

Ну давай, переходи уже к главному, девочка моя!

– Нет! С ума сошел! Это же… Нельзя! – Света кинулась мне на спину, аки дикая кошка, вцепляясь в плечи, будто намеревалась повалить и растерзать, и я снова злорадненько усмехнулся. Ну понеслась.