Но оба понимали, что между ними существует нечто большее, чем просто дружба. Их взаимное влечение не ослабло. Во всяком случае, про себя Саша знала это определенно. И это ее испугало. Неужели она никогда не освободится от этого плена?!

Они вспоминали поездку в Италию. У обоих сохранились о ней самые чудесные воспоминания. Тут Лайам бросил взгляд на Сашину руку и увидел, что у нее на запястье подаренный им браслет. Саша все время носила его. Так она будто бы и не расставалась с Лайамом. И сейчас, когда Лайам это заметил, она смутилась.

– Видишь, я старею. Становлюсь сентиментальной.

– Я тоже, – признался он, но объяснять ничего не стал.

– Как собираешься встречать Рождество?

– Пока не знаю. Сейчас вот съезжу к детям, потом вернусь в Лондон. В Вермонте я только выходные проведу.

Мы остановимся в мотеле, домик на озере к зиме не приспособлен.

Она кивнула и задумалась. Она ни разу не видела его детей. А может быть, Лайам когда-нибудь в будущем привезет их в галерею на очередную выставку… Правда, в следующий раз сам Лайам будет выставляться не раньше чем через год, а то и два. Да, он непременно должен будет пригласить детей на следующую свою выставку. Следующую выставку она наметила провести в Париже. А потом можно снова выставить новые полотна в Нью-Йорке. Саша имела на Лайама большие виды, точнее, на его картины. А ничего другого ей, как видно, ждать от будущего не придется.

– А ты? На Рождество в Париже будешь?

– Пока не знаю. Татьяна в этот раз куда-то с друзьями едет. У Ксавье новая подружка, он не хочет с ней расставаться. Думаю, недели три я еще здесь пробуду. А к Рождеству – в Париж. Я подумываю позвать Ксавье вместе с его подружкой. Как годы летят! – Саша улыбнулась, стараясь себя приободрить. Но при мысли о Рождестве – сначала без Артура, а теперь вот и без Лайама – сердце ее начинало ныть.

Им удалось за весь вечер ни разу не коснуться больной темы и не задеть чувства друг друга. Они аккуратно обходили опасные участки, словно пробирались по минному полю. За их столом часто звучал смех. Лайам в конце вечера предложил проводить ее на такси, но Саша отказалась. Лайаму совсем в другую сторону, к тому же недалеко – в Трайбек, а ей предстояло ехать к себе через весь город.

– Не упрямься, Саша! – настаивал Лайам. Но Саша понимала, что, чем бы этот вечер ни кончился, она все равно будет в проигрыше. Если Лайам проявит сдержанность, она будет чувствовать себя отвергнутой. А если вспомнит былую страсть, они оба потом станут жалеть. Пора уже поставить на их романе крест.

Саша обняла Лайама, поцеловала в щеку, поблагодарила за чудесный вечер и села в такси. Всю дорогу до дома она проплакала, ругая себя за такую глупость. Саша твердила себе, что есть вещи, которым при всей их притягательности просто не суждено сбыться. И это как раз такой случай. Они были друг для друга подарком судьбы, но только на очень короткое время. По сути дела, в общей сложности они провели вместе всего-то пять месяцев. Ничтожный срок на фоне целой жизни, и уж конечно, на фоне двадцатипятилетнего брака с Артуром. Роман с Лайамом был быстротечным и сладостным, волнующим и страстным, полным громов и молний. А для долгих отношений требуется человек более предсказуемый, спокойный и надежный. В Лайаме ничего этого не было. Во всяком случае, в его отношениях с ней.

Войдя к себе в квартиру, Саша зажгла свет, переоделась, зашла в ванную и через несколько минут была уже в постели. Не успела она погасить лампу, как снизу позвонили. Консьерж. Саша представить себе не могла, что его заставило звонить в такое время, и встала ответить. Он сказал, что к ней гость.

– Нет, нет, я никого не жду, – удивилась Саша. – Кто это?

Он передал трубку.

– Это я, – раздался голос Лайама. – Можно мне подняться?

– Нет! – крикнула она. – Не надо, прошу тебя! Я уже легла. И вообще, что ты тут делаешь? – Господи! Зачем ей такое испытание?! Саша была близка к истерике. Не нужны ей никакие искушения. Она не позволит ему себя искушать! Хватит с нее!

– Мне надо с тобой поговорить, – тихо сказал он, помня о консьерже рядом. Консьерж был новый, не тот, с которым он был знаком.

– А мне – нет. Утром по телефону поговорим.

– Я поднимаюсь, – объявил Лайам, широко улыбнулся консьержу и положил трубку. Он уверенно направился к лифту. Дежурному он помахал рукой, тому и в голову не пришло его останавливать. Спустя две минуты он уже звонил в Сашину дверь. Она слышала звонок, но не открыла. У нее не поднялась бы рука вызвать консьержа, чтобы выставил Лайама на улицу, но ничего другого не оставалось. Саша так и заявила Лайаму через дверь.

– Уходи!

– Не уйду, – спокойно возразил он.

– Я тебе не открою.

– Отлично! Будем разговаривать так. Уверен, твои соседи придут в восторг. – Его это нисколько не беспокоило, а Саша прислонилась спиной к двери и закрыла глаза.

– Лайам, не надо. Мы проговорили с тобой целый вечер, о чем еще нам говорить?!

– Говори, пожалуйста, за себя. Мне много есть что тебе сказать. – Тут он запел, и она знала, что соседи будут вне себя и кинутся жаловаться. Ничего не оставалось, как впустить его. Саша распахнула дверь. Она смерила его грозным взглядом.

– Не прикасайся ко мне – иначе я вызову полицию и обвиню тебя в изнасиловании!

– Прекрасно! Это неимоверно поднимет мою репутацию. А если ты меня тронешь, я тебя обвиню в изнасиловании.

– Можешь не волноваться. Этого не случится. Я вполне владею собой.

Лайам деловито прошел в квартиру, совсем по-хозяйски. Вошел на кухню и открыл морозильник.

– Мороженое. Смотрю, у тебя с некоторых пор оно всегда лежит в морозильнике. Отлично! – С довольным видом он достал упаковку, взял вазочку, предложил Саше угоститься, после чего положил себе громадную порцию. Саша покачала головой. У нее было такое выражение, будто она готова его ударить, да смелости не хватает. Лайам же с невозмутимым видом устроился за столом. Пальто он успел кинуть в прихожей и остался в тех же черных брюках и толстом свитере, в каких был в ресторане. А еще в носках. На улице мороз, а зимой даже Лайам, как выяснилось, надевает носки. Но от этого он не сделался кем-то другим. Все такой же бесшабашный и непокорный. Ее любимый шальной художник.

– Не ешь, не советую. Оно, промерзло все. Лежит тут еще с тех самых пор. Я не делала запасов на случай, если ты вдруг заявишься сюда.

– Это неважно. – Он продолжал уминать мороженое, поглядывая на нее. – Мне нравится!

– Так что ты хотел мне сказать? – Саша по-прежнему смотрела строго, а Лайам улыбался.

– Я хотел сказать, что люблю тебя. Я решил, тебе следует об этом знать.

– Я тебя тоже люблю. Но это ничего не меняет. Мы довели друг друга до белого каления. Я ранила твое самолюбие. Ты разбил мне сердце. И ушел. Ничего не будет. Это невозможно. И мы с тобой это знаем. Никаких новых доказательств не требуется. Мы уже дважды убеждались. Лично мне этого больше чем достаточно. – Прошло четыре месяца, а она все еще в него влюблена! Если он снова уйдет, ей и четырех месяцев не хватит, чтобы прийти в себя. Потерять его дважды уже было для нее большим испытанием. И она не собирается идти на третью попытку, какого бы усилия воли ей это ни стоило.

На этот раз она будет слушать не свое сердце, а разум. Сердце ее уже вон куда завело. И может завести снова.

– Бог троицу любит, – сказал Лайам, доел мороженое и сполоснул вазочку. – Видишь, какой я аккуратный? Такими не разбрасываются.

– Это у тебя только вид такой. Ты большая дворняга, виляющая хвостом и бегающая, где попало. Но ты дикий, мне ли не знать?

– Ты тоже. Мы друг друга стоим, – убежденно проговорил он.

– Нет, я как раз очень цивилизованный человек. Причем во всех отношениях. – Саша распрямила плечи, стараясь придать себе внушительный вид, но на Лайама это не произвело никакого впечатления.

– Да, ты человек цивилизованный, я признаю. Но одновременно ты самая упрямая женщина на свете.

– А ты что, исследования проводил? – прищурилась она. – Ксавье мне рассказывал, как ты в обществе малолетней девицы развлекался.

– Таких девиц у меня перебывало бог знает сколько с тех пор, как я, дурак, от тебя ушел. Они все такие одинаковые и скучные, плакать хочется! Не знаю, Саша, что ты со мной такое сделала, но жить без тебя я не могу. Я хочу вернуться. Я тебя люблю. У нас все будет хорошо!

– Все и в прошлый раз было хорошо. Сначала. – Она смотрела на него с грустью. – Ты меня так радовал! Рядом с тобой я чувствовала себя счастливым человеком. Я тебя тоже люблю. Но твои артистические выходки не по мне. Любое мое пожелание насчет твоего поведения ты воспринимаешь, как попытку тебя контролировать. Стоит тебе сделать замечание, пусть даже самое пустячное, как ты обижаешься и говоришь, что я тобой пренебрегаю, как твой отец. Я тобой не пренебрегаю, но я не могу всякий раз идти у тебя на поводу. А для тебя, оказывается, это катастрофа. И стоит тебе оскорбиться, как ты тут же исчезаешь.

– Мне казалось, я тут лишний, – попытался оправдаться Лайам.

Саша считала, бессмысленно что-то налаживать, и удивлялась настойчивости Лайама.

– Я знаю, что ты чувствовал здесь себя не на своем месте. Мне без тебя было очень плохо. Но я как-то справилась, и ты сумеешь…

– Саша, я все понял. И про Татьяну, и про свои выходки. – Он сидел за кухонным столом с видом партнера, готового подписать контракт.

– Лайам, чего ты от меня хочешь? – спросила Саша. – Ты меня с ума сведешь.

– Мы и есть сумасшедшие. Оба. Влюбленная парочка. А может, это болезнь? Не знаю. Может быть, нам надо лечиться. Я только знаю, что стоит мне тебя увидеть – и я понимаю, что жить без тебя не могу. И не отрицай: с тобой происходит то же самое. Я знаю. Просто ты лучше меня воспитана, ты взрослее… не знаю, как сказать. Сегодня я хотел сесть к тебе в такси, но ты не пригласила, вот я и приехал следом. Могла бы хоть позвать на чашку кофе, – обиженным тоном произнес он. Он ее дразнил, и она это чувствовала, – ведь предложил отвезти тебя домой. И я не шутил.