Мое сердце не переживет нечто подобное.

Не знаю, была ли уязвимость для кого–то силой, но точно не для меня. Его

поведение, уверенный голос вызывали у меня слабость. Я повторяла в голове:

«Это не может происходить».

– Это все? – спросила я. – Ты завтра посадишь меня в самолет и пойдешь дальше?

Вернешься к старой жизни, словно ничего не было? – я покачала головой. – Как мне это

сделать?

– Не знаю.

– Думаю, ты боишься сблизиться, потому что теряешь близких.

– Возможно.

– Слушай, Грант, я не собираюсь притворяться, что знаю, через что ты прошел с

женой, это я обещаю. Но я читала ее письмо, ты сам сказал, что она хочет тебе счастья, а я

знаю, что сделает тебя счастливым.

– Я не знаю, что.

– Я знаю, потому что не дам тебе играть в жертву до конца жизни, – я вздохнула. И

Квинн, хоть я его знала мало времени, кажется, что я знала его всю жизнь. Так у всех.

Хотела бы я подобрать правильные слова и улучшить все, но не могу, – я придвинулась к

краю кровати. – Я не могу помешать тебе порвать с нами, но я могу бороться за нас. Если

ты принял решение после десяти минут в ванной, так тому и быть. Но подумай, как далеко

мы зашли, какими счастливыми делали друг друга. Будет обидно так все бросить из–за

нескольких бессонных ночей.

Он обдумал мои слова.

– Инстинкт говорит мне, что мне нужно быть одному. Я это заслужил.

Мое сердце было раздавлено, но голова пылала. Я не хотела злиться на него, потому

что было плохо так поступать после всего, через что он прошел, но мне было невыносимо

видеть, как люди отталкивали других людей, когда они требовались им больше всего.

– Я точно пожалею об этом, – сказал он.

– Да.

– Но я не пожалею, что уберег тебя.

–Ты не можешь защитить меня или кого–то еще, и ты не можешь защитить свое

сердце. Отталкивать тех, кого любишь, не выход, боли меньше не станет. Пока ты это не

поймешь, кошмары не прекратятся, – я опустила голову на подушку, закрыла глаза, пока

не полились слезы. – Спокойной ночи, Грант

«Был ли Будда, что лечил разбитое сердце?».

Глава 33

Я собрала вещи во время неловкого разговора с Грантом утром, а потом мы выпили

кофе, и он отвез меня в аэропорт для рейса в Пхукет. Он вышел из таски, вытащил мой

рюкзак из багажника и встал со мной у дороги. Мы долго смотрели друг на друга, а потом

я обняла его. Я вдохнула носом, чтобы уловить его запах, и отодвинулась.

– Прощай, Грант.

Я хотела быть сильной перед ним.

Когда я проснулась тем утром, я подумала о матери, о контрасте между ней,

красивой и только вышедшей замуж, полной жизни, и тем злым интровертом, боящимся

бога, какой я ее знала. Она выбрала не тот путь в какой–то момент жизни. Может, ее

пытались отговорить, может, нет. Она выбрала то, что должно было защитить ее, но

лишило ее теплых отношений с детьми и счастья.

Над столом у нас на кухне на большом деревянном кресте была молитва:

Бог, даруй мне спокойствие, чтобы принять то, что я не могу изменить,

Смелость, чтобы изменить то, что я могу,

И мудрость, чтобы понять разницу.

Я поняла утром, что молитву она повесила для меня.

Я знала, что мои отношения с Грантом не выживут, пока он не одолеет своих

демонов. Что я не смогу сделать его целым, если он не захочет принять, что не изменится,

пока он не выберет путь к счастью.

– Я буду скучать, – сказал он.

– Это твой выбор.

– Я люблю тебя, Джесс, и мне очень жаль. Ты даже не знаешь, насколько, – его

взгляд был напряженным. – Стоило сказать тебе это раньше, но я говорю сейчас. Мне

больно отпускать тебя, но я знаю, что это правильно.

– Прошу, не надо.

Он вздохнул.

– Ты будешь в порядке?

Я кивнула и закинула рюкзак на плечо.

Когда я приземлилась в Пхукете, Софи ждала у ворот. Мы обнялись и плакали, мне

требовалось знакомое лицо. Странно, но прибытие в Пхукет в этот раз сильно отличалось

от полгода назад. Мои эмоции были хрупкими, я нервничала, тревожилась за будущее, но