— Почему это вас интересует, мисс Уоринг? — спросил он.

— Я очень давно хотела посетить вашу страну, капитан Петлос.

Ей показалось, что его глаза засияли, и он ответил;

— Надеюсь, наша страна оправдает ваши ожидания.

— Несомненно, я смогу оценить ее гораздо лучше, если буду разговаривать с людьми и понимать их.

Капитан Никиас Петлос отыскал в библиотеке несколько книг и раздобыл бумагу и перья. Теола понимала, что он не испытывает особого оптимизма насчет того, что она приобретет глубокие познания в его родном языке за короткое время путешествия.

Но на второй день после отплытия из Марселя он воскликнул:

— Это просто изумительно! Я даже не представлял себе, что кто-то может схватывать все настолько быстро, как вы!

— Мне очень повезло, что многие слова имеют греческое происхождение, — с улыбкой объяснила Теола.

— Конечно, мы ведь представляем собой смесь греков и албанцев, — согласился он, — и как вы уже убедились, греческого в нас больше.

К тому времени, когда они миновали Сицилию, Теола говорила уже почти бегло, а понимала практически все, что капитан Петлос говорил ей.

— В это невозможно поверить! — воскликнул он однажды. — Мне бы хотелось… Капитан Петлос замолчал.

— Что вы хотели сказать? — с любопытством спросила Теола.

— Кое-что такое, чего мне лучше не говорить.

— Почему?

— Потому что это может быть воспринято как критика.

Теола оглядела пустой салон и улыбнулась.

— Будьте смелым и скажите это, — предложила она. — Здесь нет никого, кроме нескольких пустых стульев.

Капитан Петлос рассмеялся.

— Мне просто хотелось бы, чтобы король умел говорить на языке своего народа.

— Разве он не умеет? — недоверчиво спросила Теола.

Капитан Петлос покачал головой:

— К несчастью, нет.

— Но почему? Он живет в Кавонии уже десять лет. Не может быть, чтобы он не говорил по-кавонийски.

— Я уверен, что у его величества есть очень веские причины предпочитать собственный язык, — чопорно ответил капитан Петлос.

— Конечно, — согласилась Теола. — Но в то же время это выглядит странно. Как же с ним беседует ваша кавонийская знать?

— Они учатся говорить по-немецки! На лице капитана Петлоса появилась легкая улыбка, словно это было забавно.

— Но это же смехотворно! — начала Теола, но осеклась. — Извините… теперь я принялась критиковать.

— Вот этого вам никогда не следует делать во дворце, — серьезно произнес капитан Петлос. — Я говорю это для вашего же блага, мисс Уоринг. Если бы король узнал о нашей с вами беседе, уверен, я был бы разжалован в рядовые, а вас отослали бы домой.

Теола посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Это правда? — спросила она через секунду.

— Я вас предупреждаю, потому что англичане часто очень откровенны. В Вене такого не потерпели бы, а в Кавонии тем более.

— Мне это кажется очень странным, — заметила Теола.

— Вот поэтому, мисс Уоринг, я и взял на себя смелость предупредить вас, чтобы вы были очень осторожны, — сказал капитан Петлос.

Он оглянулся через плечо, прежде чем прибавить:

— И потом, фельдмаршал находит весьма необычными наши длительные совместные занятия. Теола виновато посмотрела на него.

— Простите, если я навлекла на вас неприятности.

— Для меня это было огромным удовольствием, — ответил он, — я говорю это совершенно искренне.

Он улыбнулся Теоле, и она подумала, что впервые после смерти родителей кто-то разговаривает с ней как с обыкновенным человеческим существом.

Она так стремилась выучить кавонийский язык, что почти не думала о капитане как о личности. Он всего лишь учил ее и рассказывал о том, что ей хотелось узнать.

Но теперь Теола осознала, что он очень приятный юноша и вполне человечный под своей внешностью военного.

Она положила перо и попросила по-кавонийски:

— Пожалуйста, расскажите мне о своей стране.

— Правду или то, что можно прочесть в путеводителе? — спросил капитан.

— Правду, конечно!

— Кавонийцы — веселый народ, если их не угнетают. Они хотят смеяться и плясать, петь и заниматься любовью.

И, помолчав, он добавил тихо:

— Уже несколько лет все это дается им нелегко.

— Почему? — спросила Теола.

— Им пришлось перенести много тягот.

— Почему?

Было видно, что капитан Петлос подбирает слова с большой осторожностью:

— Во-первых, их обложили тяжелыми налогами.

— Но почему? Зачем?

Капитан Петлос пожал плечами.

— Муниципальное строительство, перестройка дворца, большая армия.

— Я думала, у вас мир с соседними странами. Ведь вам больше не угрожают турки?

— У турок полно хлопот с тем, чтобы держать под контролем Албанию, — ответил капитан Петлос. — Всякий раз, как Турция начинает войну с каким-либо европейским государством, Албания использует эту возможность, чтобы восстать.

— А греки не строят планов захватить Кавонию?

— Совершенно никаких! Король Георг желает мира.

— Тогда зачем нужна такая большая армия?

И вновь капитан Петлос, казалось, осторожно подбирает слова.

— В стране наблюдаются некоторые волнения.

— Среди крестьян, ?

— Они часто голодают и, когда начинаются беспорядки, уходят в горы.

— Но армия состоит из кавонийцев?

— Почти все офицеры — австрийцы.

Он заметил удивленное выражение лица Теолы и прибавил:

— Я — исключение.

— Почему? — спросила Теола и только потом подумала, что это звучит невежливо.

— Мой отец спас короля от одного анархиста, — объяснил капитан Петлос. — В благодарность его величество дал нашей семье определенные привилегии.

Он встал и начал закрывать книги, которые они читали, и собирать бумаги, явно намереваясь закончить эту беседу.

— Почему вы пригласили править вами иностранца? Ведь в Кавонии наверняка раньше была своя королевская семья?

— Несколько столетий на троне сидели короли из семьи Василасов, — подтвердил капитан Петлос. — Но когда умер последний монарх, возникло много оппозиционных фракций, а наследника подходящего возраста не оказалось.

— А теперь он есть? — спросила Теола.

К ее удивлению, капитан Петлос не ответил.

Вместо этого он взял книги, щелкнул каблуками и, поклонившись, сказал:

— Прошу меня извинить, мисс Уоринг. Думаю, фельдмаршал нуждается в моих услугах. Помогать вам в ваших занятиях было большой честью для меня.

Он зашагал через салон, очень прямой и подтянутый в своем мундире, и, когда он вышел, у Теолы вырвался тихий вздох отчаяния.

Ей так много хотелось узнать, но она подумала, что если придется вытягивать по крохам сведения из сдержанного капитана Петлоса, то она не многого достигнет до того, как они прибудут в порт Кавонии.

Тем не менее в последующие пару дней у нее все же начала складываться картина происходящего в этой стране.

Возможно, у нее разыгралось воображение, но Теола и без подтверждения со стороны капитана Петлоса была уверена, что в Кавонии гораздо более тревожно и опасно, чем предполагал герцог.

К тому времени как они достигли берегов Кавонии, она уже знала, что народ пребывает под тяжким, даже жестоким гнетом австрийской высшей знати.

Хотя у нее оставалось мало времени подумать о Кавонии и о себе самой.

Адриатическое море было спокойным, и Кэтрин, сделав над собой усилие, покинула постель и вышла на палубу.

Только Теола могла принести ей то платье, которое ей хотелось, уложить волосы так, как ей нравилось, ухаживать за ней, пока она стонала и ворчала по поводу неудобств пребывания в море и пугалась каждой волны, покачнувшей корабль.

Но когда они причалили в порту Кевия, волны утихли, солнце сияло, и небо было ярко-синим.

Оркестр духовых инструментов на пристани, как только Кэтрин ступила на берег, протрубил шумное приветствие, исполнив национальный гимн Британии, а вслед за ним гимн Кавонии.

На Теолу никто не обращал никакого внимания, и, когда мэр начал официальную приветственную речь, у нее появилась возможность оглядеться.

Она и представить себе не могла, что горы могут быть такими высокими и невероятно прекрасными на фоне неба.

На вершинах ослепительно сверкал белый снег, а внизу раскинулись сосновые леса и рощи ракитника, олив, мирта, можжевельника и лавра.

На фоне цветущих апельсинов и лимонов виднелись деревянные домики, балконы которых украшала яркая герань, В одной из отцовских книг Теола читала о флоре и фауне северной Греции и знала, что и в Кавонии они должны быть такими же.

Поэтому она была готова к роскошному зрелищу пурпурного багряника, красных и белых рододендронов, ярко-синей горечавки и нежно-розовых альпийских роз.

Но когда кареты из Кевии тронулись в путь в столицу Зантос, Теола изумилась великолепию цветов самых разнообразных оттенков, каких раньше даже вообразить не могла.

Вдоль всего пути были возведены цветочные арки, стояли шесты, украшенные флагами, а мосты, по которым они проезжали, охраняли солдаты.

Тут же стояли толпы зевак и крестьянок в красных юбках и белых передниках, с цветами в черных волосах, махавших руками и улыбавшихся.

Теоле казалось невероятным, что Кэтрин так мало интересует теплый прием, оказанный ее будущими подданными.

Она действительно почти не обращала внимания на приветственные крики людей, выстроившихся вдоль дороги.

По-видимому, ей о многом надо было поговорить с премьер-министром, который как представитель короля встречал их в порту, полностью игнорируя капитана Петлоса, сидевшего напротив них, рядом с Теолой.

Премьер-министр был пожилым мужчиной с пронзительными глазами и низким голосом. Теола с удивлением поняла, что он австриец.

Герцог следовал за ними в другой карете вместе с фельдмаршалом и несколькими сановниками, одетыми в великолепные мундиры и украшенными золотыми цепями.