— Джемми, молю тебя во имя Господа, откажись от своей затеи! Индия не простит! Ты именно этого хочешь? Чтобы дочь ненавидела тебя до конца жизни?

— Жасмин, иного выхода у нас просто нет! Мы всю зиму спорили об этом. Как иначе спасти репутацию Индии? У меня попросили ее руки, и я принял предложение, кстати весьма выгодное, но ни один мужчина не примет в дом бастарда!

— Мой внук — такой же бастард, как и я! — с горечью заметила Жасмин.

— Но ее брак с язычником и это дитя не так легко объяснить. Индия будет обвенчана, как только оправится после родов. Граф согласен на женитьбу по доверенности, и еще до осени она уедет в Англию, — непререкаемым тоном объявил герцог и, смягчившись, добавил:

— А помнишь, когда-то А-Куил был и нашим убежищем?

— Не пытайся заговаривать мне зубы, Джемми, — презрительно усмехнулась жена.

Мегги, ставшая свидетелем обмена репликами, была совершенно сбита с толку, но сочла за лучшее не вникать в истинный смысл супружеской беседы и побежала за вином. Осушив кубок, герцог велел служанке идти к Индии. Он с женой останутся здесь.

Когда Мегги вошла в спальню, малыш тихо захныкал. Индия немедленно встрепенулась, и Мегги поднесла ребенка к ее груди. Мальчик насытился и снова уснул. Индия что-то тихо приговаривала, гладя мягкие негустые волосики. Он будил мать еще дважды, и та не могла наглядеться на свое дитя.

Первые лучи солнца робко заглянули в окна, когда на пороге появился герцог Гленкирк. Индия пришла в себя как раз в тот момент, когда он подошел к колыбельке и, взяв ребенка, направился к двери.

— Отдай мне сына! — испуганно вскрикнула Индия, и Мегги, спавшая у камина, проворно вскочила.

— Ни за что! — изрек герцог. Стук подкованных сапог громом отдался в ушах несчастной матери. Индия не помня себя кое-как выбралась из постели и устремилась за ним.

— Отдай ребенка! — пронзительно вопила она. — Я убью тебя, если с ним что-то случится! Отдай мое дитя!

Герцог, не отвечая, положил проснувшегося плачущего внука на руки Дайармиду Мор-Лесли.

— Торопись, — обронил он. Горец закутал новорожденного и вышел во двор. Индия, обессиленная, ослабевшая от горя, попыталась сбежать по ступенькам, но ноги не держали ее. Она кубарем покатилась вниз, но тут же поднялась и попыталась броситься следом.

— Верните его! Верните! — рыдала она. Но герцог загородил дверь и схватил падчерицу за руки.

— Пойми, родная, я стараюсь для тебя. Даю слово, о парнишке позаботятся.

Он попытался ее обнять, но Индия с ужасом отпрянула, глядя на похитителя обезумевшим взглядом.

— Убирайся от меня, ублюдок! Пошел прочь! Я хочу своего сына! Сына!

Она бросилась на него и попыталась оттолкнуть, царапалась, кусалась, била по лицу. Герцогу с трудом удалось усмирить несчастную.

— Жасмин, — позвал он, — отведи свою дочь наверх. Ей нужно отдохнуть и поправиться. Нельзя медлить со свадьбой!

Жасмин пронзила мужа уничтожающим взглядом. Она в жизни не предполагала, что Джемми способен на подобную жестокость! Бесчувственный негодяй!

— Как вы могли позволить ему сотворить такое, мадам? — рыдала измученная девушка. — Как могли позволить украсть у меня сына? Я никогда не прощу вам. Никогда! До самой смерти!

Рухнув на пол, она зашлась в истерике.

Глава 18

Ей холодно. Господи, как же ей холодно. Она навеки оледенела и никогда больше не оттает. Огонь, зажженный Кейнаном-реисом, потух, когда похитили ее сына. Теперь Индия ничего не ощущала, кроме пустоты, безмерной пустоты, и ей было все равно, жива она или умерла. Да и какая разница? Ничто больше ее не трогало. Золотистые глаза погасли и превратились в тусклые коричневые камешки. Индия нехотя роняла слова, только когда к ней обращались, и отделывалась невнятными междометиями. И плакала. Все время плакала. В тот день, когда в груди перегорело молоко, она была совершенно безутешна и попыталась броситься с парапета замка.

Герцог Гленкирк попеременно бесился и сходил с ума от тревоги. Он искренне считал, что позаботился как мог о любимой падчерице, но на Индию не действовали никакие доводы. Она не понимала, что годы идут, молодость проходит и брачное предложение, полученное из Англии, явилось ответом на все его молитвы. Индия получит благородного, достойного мужа, и никто, кроме родных и доверенных слуг, не узнает о ее похождениях. Нареченный леди Линдли согласился на все условия, выдвинутые герцогом Гленкирком, стремившимся защитить свою дочь и ее состояние. Огромное приданое уже успели выплатить, но, несмотря на то что весна была в самом разгаре, невеста отказывалась ехать на юг. Мало того, кто же в здравом уме отправит куда-то больное, несчастное, тоскующее создание? С каждым днем она все больше бледнела и худела. И единственным проявлением каких-либо чувств в этом призраке, бывшем когда-то живой, веселой и своевольной девушкой, стала неугасимая ненависть к родителям, особенно когда те имели несчастье попадаться ей на глаза.

— Я сделала все, чтобы помешать ему, — не раз объясняла Жасмин дочери, — но впервые за всю нашу супружескую жизнь так и не сумела добиться своего. Все это время я пытаюсь выяснить, где они спрятали твоего сына. И когда найду его, клянусь, у мальчика будет все.

— Кроме родной матери, — с горечью бросила Индия. — У вас хватает совести, мадам, заявлять мне об этом? Уж кто-кто, а вы могли бы меня понять. Вы, которую насильно разлучили с матерью! Как вы посмели украсть у меня единственное, что осталось от моего мужа? Моя бабушка по крайней мере утешалась тем, что оставила дочь с отцом и на попечении своей близкой подруги, Ругайя-бегум. Что же осталось у меня? Мой муж зверски убит, сын похищен, а меня отсылают, как ненужную вещь, какому-то чужаку. Я требую, чтобы мне вернули моего ребенка!

Жасмин не слышала от дочери столь пламенных и долгих речей со времени ее возвращения из А-Куила.

— Я не знаю, где Роуэн, — повторила Жасмин, — и стараюсь выведать у Джемми, куда его отвезли, но не умею вершить чудеса. Пока Джемми тверд как скала. Что же до твоего нового мужа… времени до отъезда почти не остается. Отец договорился о твоем браке, все решено, и, как только ты сможешь путешествовать, отправишься в Англию. Не позже чем в конце мая. — Она сжала руки дочери и заглянула в эти мертвые, ничего не выражающие глаза. — Это хорошая партия, Индия, и мы смогли отстоять твое богатство. Он согласился на все. Учитывая твой возраст, нам очень повезло.

— Я вполне довольствовалась бы собственным домом, где жила бы спокойно и уединенно вместе с сыном, мадам, — гневно отпарировала Индия.

— Но как бы ты объяснила появление ребенка? — возразила мать.

— А почему я должна кому-то что-то объяснять? — взвилась Индия. — Разве моя бабка не вернулась из Алжира беременной? И кто посмел оспаривать ее рассказ о каком-то испанском торговце, ставшем ее мужем? Тетю Виллоу принимают в обществе, и она даже была фрейлиной старой королевы и благополучно вышла замуж. Почему же мне не поверят? Почему сына оторвали от моей груди сразу после родов и запрятали куда-то, словно свидетельство позора?!

— Но никто и никогда не усомнился в происхождении тети, — оборонялась Жасмин.

Индия презрительно фыркнула.

— Да, нравы, видимо, были куда проще, — издевательски бросила она. — Мне стоило родиться тогда — по крайней мере не лишилась бы своего единственного утешения.

— Я делаю все возможное, — устало напомнила Жасмин.

— Значит, этого недостаточно, мадам, — холодно ответила Индия. — Вы позволили своему мужу совершить смертный грех!

— Индия, твой отец сделал это ради твоего же блага! — вскричала мать.

— Джеймс Лесли мне не отец, мадам. Я дочь Роуэна Линдли. Что же касается вас… не отрицаю, вы дали мне жизнь, но мне куда спокойнее бы жилось в волчьем логове! Лучше бы меня взрастили дикие звери! А теперь вы стали ревнительницей нравственности, вы, которая разыгрывала потаскуху перед всем двором, ложась под принца Генри, а потом открыто и бесстыдно нося его бастарда. Вы, кто ни на минуту не расставался с плодом постыдной связи! Однако я, законная жена Кейнана, потеряла его дитя из-за бесчеловечности того, кого звала отцом все эти годы! Теперь же вы нашли мне мужа и стараетесь скорее сбыть с рук, только чтобы, не дай бог, имя и гордость проклятого Лесли не были запятнаны! Что же, мадам, постараюсь избавить вас от своего присутствия, но только по одной причине: убраться подальше от вас и Джеймса Лесли, и как можно скорее. И запомните, что вы в моем доме — нежеланные гости. С момента моего отъезда я не желаю ни видеть вас, ни слышать!

Жасмин отшатнулась, как от удара. Не может быть! Кто подменил ее родную любящую дочь?! Горло стиснуло так, что дышать не было мочи.

— Кто он? — внезапно спросила Индия.

— Что? — с трудом выдавила Жасмин.

— Ни вы, ни ваш муж не потрудились сказать, кто это совершенство, которое не погнушалось старой девой. Кто он?

— Граф Окстон, — начала Жасмин, но возмущенный вопль дочери заглушил конец фразы.

— Граф Окстон? Отец Адриана? Да ведь он старик, дряхлый умирающий старик, и притом женат!

— Отец Адриана умер несколько месяцев назад, — пробормотала Жасмин. — Его вторая жена, итальянка, вернулась к семье по настоянию нынешнего графа, лорда Деверелла Ли.

— Брат Адриана? Убийца? Право, мадам, это уж слишком, даже для таких… чудовищ, как вы и ваш муж! — взорвалась Индия. Ее собираются отдать преступнику?!

— Лорд Ли оправдан и очищен от всех подозрений, — нерешительно начала Жасмин, ожидая очередного потока обвинений, но Индия молчала. — Он вернулся в Англию с полгода назад и привез доказательства своей невиновности. Государь помиловал его. Он успел примириться с отцом, который вскоре скончался. Вдовствующую графиню отослали в Италию. Она изгнана королевским указом, воспрещающим ей ступать на английскую землю. Лорд Ли случайно видел тебя при дворе, когда ты была совсем ребенком, и теперь, узнав, что ты не замужем, поспешил сделать предложение. Все складывается как нельзя лучше. Видишь ли, несмотря на то что обстоятельства убийства выяснились, на его имени по-прежнему словно бы лежит пятно и благородные фамилии считают его неподходящим женихом для своих дочерей. А ты… хоть тебя никто не смеет публично обвинить в безнравственности, все же слишком многие помнят твое не слишком скромное поведение с Адрианом Ли, так что сплетни до сих пор не улеглись и огонь клеветы все еще тлеет. Поэтому, несмотря на огромное богатство, безупречное происхождение и влиятельные связи, тебя почти невозможно выдать замуж.