– Если начистоту, то я могу.

Она повернула к нему голову и надменно подняла брови.

– Что?

– Могу заставить тебя выйти за меня замуж, – пояснил он.

Ледяная, уничижительная улыбка задела его за живое.

– Ты забыл, что мой отец был приходским священником, – сказала Мередит. – Я знаю, что пару нельзя обвенчать без взаимного согласия. Ты не сможешь меня заставить.

– Если отсы́пать звонкой монеты, то менее щепетильный священник вполне может нас обвенчать и так, вне зависимости от того, согласна ты или нет. – Мужчина с нескрываемым удовольствием наблюдал, как гаснет ее высокомерная усмешка. – Это проще простого сделать, особенно в Гретна-Грин, – добавил он. – Там свадебные обряды совершают кузнецы.

– Ты не осмелишься.

– Если не смогу достучаться до твоего здравомыслия, то другого выхода не останется. – Видя, что ее лицо ничего не выражает, Ник пустился в объяснения: – Я не хочу стать виновником того, что тебя отвергнут в обществе. Если не возьму тебя в жены, то так и будет. Вижу, ты думаешь, будто со всем справишься, но это не так. Ты просто ничего не понимаешь. Ты понятия не имеешь, что значит потерять доброе имя. Случившееся отразится на всех аспектах твоей жизни. Я не хочу допустить это.

Огонь потух, исчез из ее глаз, а потом он почувствовал, что злость ее увяла, когда Мередит тихим голосом спросила:

– Как с твоей мамой?

После паузы Ник утвердительно кивнул, не желая вдаваться в подробности.

Вздохнув, женщина вновь повернулась к окошку кареты. Спустя минуту легким кивком головы она дала свое согласие. Именно этого он и ждал от нее.


Туман клубился в воздухе. На землю спустились сумерки. Карета въехала в Гретна-Грин, первое село по шотландскую сторону границы. Именно сюда стекались парочки из Англии, которым приспичило поскорее пожениться. Село прославилось по всей стране своими скороспелыми свадебными церемониями, зачастую несколько сомнительного свойства. Действо могло происходить в зале для общественных собраний либо в тавернах за несколько секунд до того, как разгневанный папаша примчится разлучить молодоженов.

Их карета остановилась на перекрестке пяти дорог. Здесь стояло несколько гостиниц и таверн. Мередит осталась ждать в экипаже. Ник перекинулся парой слов с кучером, а затем повел ее через дорогу к кузнице. Мередит приподняла подол платья, не желая испачкать его. Они остановились под большим навесом, почти верандой, пристроенной к сооружению, похожему на амбар. Из полумрака строения доносился звон молота, бьющего о наковальню. Мередит вопрошающе взглянула на Ника, полагая, что случилась какая-то неприятность с подковами и поэтому нужна помощь кузнеца.

Не обращая внимания на ее недоумение, граф весьма громко, перекрикивая лязг металла о металл, крикнул:

– Роберт Элиот!

Звон смолк. К ним вышел высокий, сурового вида мужчина в кожаном переднике кузнеца. Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба.

– Да. Чем могу вам помочь? – сказал он, а затем, окинув взглядом дорогую одежду, спросил: – Вам нужны услуги священника, сэр?

– Да, – ответил Ник.

– Срочно или как? Я бы хотел доковать пару подков, – указывая большим пальцем себе за спину, сказал Роберт Элиот. – Но ежели за вами по пятам гонится осерчавший родитель, я могу разыскать пару свидетелей и поженить вас тот час же.

От удивления у Мередит открылся рот. Она взирала на своего спутника с таким возмущением, на которое только способна дочь приходского священника.

– Как так? В кузнице? Разве кузнец может поженить? Ты надо мной потешаешься?

Роберт Элиот усмехнулся, оттирая сажу со своих рук о кожаный передник.

– Я все время кого-нибудь женю, мисс. Уже несколько тысяч обвенчал согласно закону и традиции.

– Ну, не торопитесь и меня записывать в их число, мистер Элиот.

Мередит повернулась, желая поскорее уйти отсюда. Ее прежний гнев еще до конца не остыл в сердце. Подобное унижение растравило прошлые раны. Крепко схватив ее за руку, Ник остановил женщину.

– Мы не торопимся, – сказал он кузнецу. – Можете приступить к делу в удобное для вас время.

– Хорошо. Через часок я все закончу. «Перекресток сердец» – лучшая здешняя таверна, – махнув рукой в сторону здания постоялого двора, сказал Роберт Элиот.

– Благодарю, – промолвил Ник, увлекая Мередит за собой.

Ноги ее часто семенили, едва поспевая за широкой поступью мужчины.

– Ты что, не расслышал то, что я сказала? Я не хочу, чтобы нас женил кузнец. Понятия не имею, как ты додумался до такого…

Ник намеренно игнорировал ее. Единственным свидетельством того, что мужчина ее слышит, было легкое подергивание его губ.

– Ты вместе с другими своими чувствами лишился и слуха? – не оставляла его в покое Мередит.

Ник осторожно переступал колеи, оставленные на дороге колесами экипажей. Когда женщина спотыкалась, он поддерживал ее, но при этом не издавал ни единого звука. Они вошли в таверну. Поздоровавшись с хозяином, Ник приказал, чтобы им приготовили комнату на ночь.

– Найдется ли место, где мы можем обвенчаться, не привлекая внимания посетителей вашего заведения?

– Конечно, милорд. Я могу предоставить в ваше распоряжение малый зал, выходящий окнами на задний двор, – предупредительно закивав головой, произнес краснощекий владелец таверны. – Там вас никто не побеспокоит.

– Мистер Элиот должен прийти к нам примерно через час. Будьте столь любезны, проводите его к нам.

– Разумеется.

– А он и впрямь священник? – с видимым сомнением в голосе поинтересовалась Мередит.

От удивления глаза хозяина таверны округлились.

– Роберт? Конечно да, мисс. Разве вы никогда прежде не слыхали о кузнецах-священниках?

Графиня отрицательно покачала головой. Кажется, приехав в Шотландию, она попала в совсем другой мир. Следующее, что ей скажут: эльфы готовят им на кухне вечернюю трапезу.

– Вы предпочтете подождать прихода Роберта в малом зале? – спросил хозяин. – Я могу сказать моей супруге, чтобы приготовила вам и вашей спутнице что-нибудь освежающее либо перекусить.

– Было бы неплохо. Спасибо, – сказал Ник.

Мужчина ввел Мередит в непритязательного вида, однако вполне уютный маленький зал. Пока они ожидали, когда доставят снедь, Мередит сидела молча, плотно сжав губы. Часы на камине тикали в полнейшей тишине. Женщина всеми силами старалась смириться с мыслью, что вот сейчас кузнец свяжет ее узами законного брака с мужчиной, восседающим напротив. Жена хозяина вкатила тележку с чайным сервизом и разнообразными холодными закусками, а затем быстро удалилась, сразу же сообразив, что ее болтовня не развяжет Мередит язык. Графиня притронулась к сухому печенью. Нику, судя по всему, ее молчание было лишь на руку. Мужчина взял почитать газету так, словно сегодня был обычный день и несколько минут не отделяли их от того момента, когда они навсегда свяжут свои жизни друг с другом.

Больше не в состоянии выносить все это, Мередит воскликнула:

– Ты серьезно хочешь, чтобы нас поженил кузнец?

Издав усталый вздох, Ник опустил газету.

– Клянусь тебе, этот брак будет законным во всех отношениях. Быть может, наше бракосочетание далеко от идеала дочери приходского священника, быть может, по пышности оно будет сильно уступать тем венчаниям, что имеют место в соборе Святого Павла, но оно легитимно в глазах Бога и закона.

– Бога… – склонив головку набок, звонким голосом молвила Мередит. – С каких пор ты признаешь над собой закон Бога?

Мужчина недовольно поджал губы.

– Не я, а ты признаешь. С меня же довольно, что наш брак будет законным согласно британскому законодательству.

Далее Мередит задала вопрос, который не давал ей покоя с момента, когда она смирилась с их браком:

– А что будет после того, как нас обвенчают?

Ник уставился на газету и небрежным тоном произнес:

– Пока я не думал о том, что будет завтра.

Плохо. Ей хотелось знать. Она должна знать. Мередит терпеть не могла, когда ее ставят в условия неопределенности. Лучше узнать заранее, чем испытать горькое разочарование. Нужно все обговорить и урегулировать до того, как будут произнесены священные обеты… прежде, чем на землю спустится ночь…

Опершись о спинку стула и прищурившись, Мередит, взирала на мужчину.

– Я бы хотела вернуться в Оук-Ран, а ты, полагаю, предпочел бы Лондон. Там у тебя дела.

Ник опустил руки с зажатой в них газетой. На сей раз его голос не отличался особым легкомыслием.

– Хочешь знать, какой у нас будет брак?

Сидя на стуле, Мередит выпрямилась.

– Никаких глупых фантазий касательно любви, – произнес Ник голосом, который напомнил ей прежний голос отца, когда тот читал проповедь с амвона. – Любовь не является частью нашей сделки. Брак моих родителей вначале был вызван любовью, а закончилось все огромной бедой и горем. А теперь послушай меня внимательно. Я никогда тебя не полюблю. Извини, если обидел, но я должен быть предельно откровенен, чтобы избежать недоразумений в будущем.

Прошло довольно много времени, прежде чем Мередит, придя в себя, произнесла сквозь крепко сжатые зубы очередную ложь:

– И я тебя не полюблю.

Не обращая внимания на ее слова, Ник продолжал гнуть свое:

– Я постараюсь позабыть о твоем обмане и буду относиться к тебе с уважением. Взаимное уважение нечасто встретишь, когда дело касается обычного брака. Я буду жить своей жизнью, ты – своей. Но я не вижу причин, почему бы нам иногда не делить одну постель. – Немного помолчав, Ник окинул ее пытливым взглядом. – В прошлый раз нам было обоим приятно.

– Ты надменный… – Мередит запнулась, подыскивая обидное слово, – индюк.

Граф издал едва слышный смешок.

– Мередит! Никогда бы не подумал, что услышу от тебя такое. Мне казалось, ты будешь только довольна. От нашего бракосочетания ты получишь значительно больше, чем в первый раз. По крайней мере, теперь у тебя будет мужчина в постели.