Мередит встряхнула головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания. Она напомнила себе, что Ник не Эдмунд. Ник целовал ее, ласкал ее. Он ее хотел. Его голодный взгляд, соскользнув с лица, прошелся по беспорядочно спутанным волосам, шее, плечам и остановился на груди.

– Я сказал: прикройтесь.

Слова звучали твердо, почти жестоко. Это побуждало к подчинению. Приводя в порядок свой туалет, Мередит решила напустить на себя притворную холодность и равнодушие. Ей хотелось задеть Ника за живое, обидеть его так же, как он обидел ее, отказавшись доводить дело до конца.

– А я-то думала, вы опытны в этом, – произнесла женщина, с холодным безразличием разглядывая лицо и тело мужчины. Зевнув, она притворилась, что его отказ является чем-то пустяковым, что все ее естество сейчас не разбито после сокрушительного удара его невнимательности. – Поскольку и у вас нет влечения, пожалуй, мне придется ожидать первой брачной ночи.

Ник схватил запястье женщины и сильно сжал его. Мередит сердито посмотрела на пальцы, давящие ее руку.

– Отпусти меня, – ледяным тоном приказала она.

Графиня наблюдала за тем, как одно чувство на его лице сменяется другим. Победило желание показать, кто в доме хозяин. Мужчина резко кивнул головой, словно принимая окончательное, бесповоротное решение.

– Если ты так уж сильно хочешь этого, то я сейчас же переиграю заново, – прорычал граф.

Глава 19

Он с такой страстью впился ей в губы, что невольно подумал о том, а не останется ли на них каких-нибудь следов, заметных на следующий день. Опасное сочетание похоти и гнева заполонило его сердце. Положим, свою страсть Ник понимал. Желание овладеть этой женщиной давно, с самого начала, сводило его с ума. А вот откуда этот гнев? Судя по всему, его ярость вызвана мыслью о том, что она будет принадлежать другому мужчине. Идиотское чувство, учитывая тот факт, что мужа она себе ищет, исключительно подчиняясь его воле. Это Нику хотелось, чтобы, повторно выйдя замуж, она навсегда исчезла из его жизни. Колфилд застонал от досады на самого себя и одновременно всепобеждающей страсти. Он не мог разобраться в своих чувствах. Все, в чем он был сейчас уверен: сегодня ночью он овладеет ею. Она станет его. Эта чертова страсть никак не покидала мужчину. Быть может, после сегодняшней ночи страсть отступит.

– Назад дороги нет, – предупредил Ник между поцелуями, предупредил скорее себя, чем ее.

Его руки сновали по ее телу. Схватившись за ткань края лифа, мужчина рывком стянул платье вниз. Его рот блаженствовал, впиваясь в ее уста. Она отвечала страстью на страсть. Языки сплетались в сложном танце. Поцелуи были слаще меда. Ник вкушал и вкушал их, упивался божественным нектаром до тех пор, пока не ощутил себя опьяневшим. Руки его мяли ее груди. Мередит громко стонала.

Необычайный восторг охватил его. Женщина, погрузив пальцы в кудри Ника, притянула его голову к своим грудям. Глядя ей в глаза, он провел трепещущим языком сначала по одному соску, затем по другому. Ее взгляд затуманился. Огонь пробежал по телу, которое принялось соблазнительно извиваться под ним.

И все же в глубине его сознания мелькнула мысль: он занимается любовью с женщиной, которая недавно обманула его и едва не довела до умопомешательства. Как так получилось, что из назойливой мухи в бочке меда она стала желанной и ненаглядной?

Словно прочитав его мысли, Мередит нахмурилась и покачала головой:

– Не надо ни о чем думать.

Обхватив лицо Ника ладонями, графиня запечатлела на его губах страстный поцелуй. Мягкость ее прикосновения возбудила мужчину сильнее, чем ласки самой опытной куртизанки. Он обо всем позабыл. Верно. Не думай – чувствуй. Со стоном Ник впился губами в губы женщины, сжимая пальцами гладкую округлость ее плеч.

– Я хочу быть с тобой, – отстранившись, прошептала она, едва касаясь его губ. – Когда я превращусь в старую замужнюю леди, мне будет что вспомнить.

Приоткрыв веки, Ник прервал поцелуй и заглянул ей в глаза. Пальцами он смахнул мягкие пряди волос с ее виска. Мысль о другом мужчине вновь резанула его. В ответ на этот непрошеный помысел он растворился в долгом поцелуе. Сейчас ему не хотелось думать о том, что вскоре она выйдет замуж. Он так же, как и она, не желал, чтобы призрак будущего мужа стоял между ними.

Решив, что больше не произнесет ни слова, мужчина продолжил неистово целовать женщину. Его безумство все усиливалось. Приподняв юбки до бедер, Ник проворно избавил Мередит от нижнего белья. Ладони ласкали атласную нежность кожи ее бедер, пока пальцы не добрались до источника наслаждения. Надо проверить, готова ли она принять его. Роса вожделения уже покрыла ее. Он погрузил палец в теплую влагу. Вскрикнув, женщина подалась навстречу. Мышцы ее естества сжались. Его прерывистое дыхание заполнило карету, сливаясь со сладостными стонами. Он ввел второй палец, подготавливая Мередит к проникновению. Стон. Мышцы снова сжались. Ник наткнулся на крошечный бугорок и принялся массировать его круговыми движениями, другие же пальцы входили и выходили вновь и вновь. Он воображал, что это его мужское достоинство проникает в нее, тугую и влажную.

Ник все интенсивнее поглаживал маленькую жемчужину. Крик вырвался из груди Мередит. Бедра сжали его руку. Тело женщины забилось от мелкой дрожи.

Желание вызывало тупую боль. Он больше не в состоянии ждать. Руки его дрожали от предвкушения. Он вынул пальцы из влажной плоти. Освободившись от штанов, Ник направил свое орудие к углублению между ее бедрами. Их глаза встретились, когда он завис над ней. Ни разу прежде он не испытывал ничего подобного. Одним решительным движением Ник вошел в нее. Мужчину охватило чувство законченности, завершенности, совершенства… Словно вся его предыдущая жизнь была лишь подготовкой к соитию с этой женщиной. Мередит зажмурилась от сладкой боли. Из груди вырывалось хриплое дыхание. Ник поспешил разжечь ее огонь страсти еще ярче.

Наклонив голову, мужчина горячим дыханием опалил ее ухо, провел языком по коже, слегка прикусил мочку. Он продолжал играть с ней до тех пор, пока не услышал, как тяжело она дышит. Мышцы ее естества туго обхватили его мужское орудие – так плотно, как перчатка прилегает к коже руки.

Подавшись назад, он снова вошел в нее. Мередит застонала. Пальцы впились в его руки. Все его естество охватило ни с чем не сравнимое наслаждение. Ник двигался все быстрее и быстрее, распаленный ее криками восторга и ощущением пальчиков, впивающихся в его напряженные бицепсы. Он вдавливал ее тело в мягкое сиденье кареты. На его толчок она отвечала своим. Мередит подалась вперед и уткнулась лицом в его шею. Маленькие зубки вонзились в ткань рубашки, как раз над соском, побуждая двигаться быстрее… жестче… Женщина издала крик наслаждения и откинулась назад на сиденье. В темноте кареты ее груди сверкали капельками пота. Она издала низкий стон, когда Ник накрыл руками пышные бугорки и принялся по-хозяйски мять их. При этом он не прекращал своих движений в ней. Ее тугое естество прямо-таки выдаивало его. Ничего горячéе и туже он прежде не ощущал. Откинув назад голову, мужчина издал первобытный рык и, содрогаясь всем телом, в последний раз вошел в нее.

Уронив голову в ложбинку между плечом и шеей, Ник вдыхал запах этой женщины. Он все еще оставался глубоко внутри нее и ни за что не хотел уходить оттуда.

– Это было… – Умолкнув, словно для того, чтобы подобрать слово, она наконец произнесла: – Хорошо.

– Если это хорошо, то замечательно меня бы точно доконало, – пробурчал он, уткнувшись лицом в ее шею.

– Мне просто трудно выразить свою мысль.

Женщина лениво поглаживала его волосы. От ее прикосновений по коже забегали мурашки. Ник почувствовал немалую тревогу, когда осознал, что не торопится покидать ее объятий. Его тело, пресытившись, ощущало полное удовлетворение. Отяжелев, он лежал и думал о том, куда же подевалось его всегдашнее чувство внутренней пустоты.

Да, он ощущал себя цельным и до краев заполненным удовлетворением.

Вот это как раз и страшило его, несмотря на то, что такое чувство было необычайно приятным.

Они лежали молча, сплетясь телами в одно целое, не имея ни малейшего желания разъединиться.

Ник услышал, как тяжело вздохнула под ним Мередит.

– Нам надо одеваться. – Мужчина выпрямился и постарался не смотреть на нее, пока приводил в порядок свою одежду.

Судя по шелесту ткани за спиной, она последовала его примеру. Стоило им закончить, карета остановилась. Отодвинув в сторону занавеску, Ник увидел, что экипаж стоит на противоположной стороне улицы напротив особняка леди Дэрринг. Он оглянулся на Мередит… и у него перехватило дыхание. Как же прелестно она выглядела! Раскрасневшаяся… с горящими глазами… Теперь она стала похожа на женщину, которую любят. Поднимая с сиденья свой ридикюль, графиня старалась не смотреть на Ника.

Он не знал, что сказать на прощание. У него хватило здравого ума не предложить ей остаться, хотя подобного рода мысль постоянно вертелась в голове. Мередит должна возвратиться в свой мир, которому принадлежит так же, как он принадлежит своему.

Положив руку на ручку дверцы кареты, женщина оглянулась.

– Спокойной ночи.

Прежде чем у него появилось время передумать, Ник схватил ее за руку, не давая выйти из экипажа. Притянув Мередит к себе, он принялся целовать ее со всем пылом и искусством, которым овладел за долгие годы. Ник схватил ее голову за затылок, прижался к губам своими хищными устами и, запустив пальцы в распущенные волосы, с наслаждением ощутил шелк ее локонов на своей огрубевшей ладони. Из горла женщины полились уже знакомые ему кошачьи звуки. Кровь его запылала. Снова возбудившись, Ник опять запустил руки под ее юбки в поисках источника наслаждения.

Раздался крик кучера. Разобрать, что он кричит, было невозможно, но простонародный говор резко прозвучал с козел экипажа.

Словно вспугнутая птичка, Мередит оторвалась от губ Ника и поспешно сказала: