Ник и Порция подошли к Мередит. Ник с такой откровенностью оглядел ее тело, что Мередит невольно покраснела. Руки так и чесались прикрыть низкий вырез декольте, но графиня сдержала непрошеный порыв. До этой минуты она чувствовала себя вполне миловидной. Появление Ника свело на нет всю ее уверенность в себе.

Рот мужчины сложился в насмешливой улыбке.

– Ваше пение просто ужасно, Мередит.

Порция прижала к губам затянутую в перчатку ладонь, однако это не смогло заглушить ее девчоночье хихиканье.

– Она пыталась отказаться, но бабушка даже слушать ее не стала, – сверкая голубыми глазками, встала на защиту Мередит девушка.

– Ну-у… Будем надеяться, в дальнейшем леди Дэрринг не совершит столь непростительной ошибки, – пробурчал Ник.

Мередит покраснела. То, что граф стал свидетелем ее фиаско и страдал наряду с другими гостями, слушая, как она поет, лишь усугубило меру ее унижений.

Женщина ощутила напряжение руки лорда Хейвернота под ее ладонью.

– А кто вы такой, сэр? – высокомерно спросил он.

Мередит понимала: ей полагалось бы испытывать радость из-за того, что виконт возмущен словами графа и встает на ее защиту, но женщина предпочла бы, чтобы никто не думал, будто она нуждается в его защите.

Ник, пронзив лорда Хейвернота убийственным взглядом, вновь обратил взор на Мередит, точнее на ее грудь, а уж затем с рассеянным видом ответил рассерженному молодому человеку:

– Я Ник Колфилд… лорд Брукшир, деверь леди Брукшир.

Мередит удивило то, что Ник назвал свой титул, хотя прежде клялся и божился отречься от него. Не означает ли это, что он намерен занять свое место в обществе? Настоящие графы вхожи в высший свет. Настоящие графы берут себе в жены юных дебютанток. От подобных мыслей Мередит стало не по себе. Мужчина смотрел ей прямо в глаза. Мередит поняла, что Ник догадался о невысказанном вопросе, пронесшемся у нее в мозгу.

– Приятно познакомиться, милорд, – заискивающим тоном произнес лорд Хейвернот, отпуская руку Мередит, для того чтобы отвесить неглубокий поклон. – Леди Брукшир позволила мне сопроводить ее в столовую.

Графиня осерчала. Зачем он говорит так, словно просит у Ника позволения, если она уже сама согласилась? Ему не нужно поступать подобным образом, ежели дело касается ее личных интересов. Никто, ни один мужчина, не должен искать одобрения у ее деверя. Ник ей не отец, не опекун. Пусть он относится к ней словно к движимому имуществу, никто этого делать все равно не должен.

– Пойдемте, лорд Хейвернот, – увлекла она за собой виконта, дернув его за руку. – Все уже заняли свои места за столом.

– Да… разумеется…

Виконт почтительно кивнул графу. Мередит крепче сжала зубы и увлекла своего кавалера в столовую. Ник и Порция, особо не торопясь, последовали за ними.


Мередит кусок не лез в горло, несмотря на то, что на длинном столе выставлен был широкий выбор изысканных блюд. Она украдкой поглядывала на Ника. Граф обменивался учтивостями с Порцией, которая сидела справа от него, и с женщиной, восседавшей слева. Баронесса с сильно нарумяненными щеками то и дело притрагивалась к его руке. А в это время ее супруг флиртовал с другой дамой на дальнем конце стола. И он, и она, судя по всему, вполне спокойно относились к столь вызывающему поведению друг друга. Мередит с плохо скрываемым отвращением следила за ними, глядя поверх изящного серебряного подсвечника. Такая моральная развращенность не допускалась в Эттингеме. Возможно, всякое бывало, но люди хранили подобное в секрете.

– Вам не по вкусу куропатка? – проявил заботливость лорд Хейвернот.

– Нет, что вы… Она вполне хороша. – Мередит отвернулась от Ника и нехотя положила себе в рот небольшой кусочек. Жевала она с отстраненным видом. Она так нервничала, что даже по достоинству не оценила вкус слоеного теста пирога с мясом куропатки.

– Если не нравится, ничего страшного. Некоторые леди не любят дичь. Матушка говорит, что дичь – пища простолюдинов.

Мередит отпила немного вина из бокала. Ответила она не задумываясь, так как ее мысли были заняты вульгарной женщиной, рука которой дотрагивалась до Ника.

– Как вам, лорд Хейвернот, удалось сегодня ускользнуть от вашей матушки?

Его лицо покраснело. Мередит упрекнула себя за грубость. На самом деле она не собиралась своими словами ставить его в неудобное положение.

– Простите, – поспешила извиниться графиня, отставив от себя бокал, и положила свою ладонь поверх его руки. – Это было непростительно грубо с моей стороны.

– Я и впрямь чересчур много говорю о ней. Мне трудно удержаться. После кончины батюшки маменька очень много значит в моей жизни.

– Вы хороший сын, – улыбнувшись, попыталась успокоить его Мередит. – Этого не следует стыдиться.

– Вероятно, не следует, но это несколько отпугивает женщин, – дотронувшись кончиком льняной салфетки до уголков рта, произнес виконт. – Этому научил меня собственный опыт.

– Женщину, которая подойдет вам, данный факт не испугает.

– Серьезно?

Сейчас виконт очень уж сильно напоминал одинокого маленького мальчика, с надеждой глядящего на ту, что его утешит. Мередит слегка пожала руку Тедди.

– Разумеется. Если женщина пожелает узнать, будет ли мужчина для нее хорошим мужем, ей достаточно только посмотреть, как он обращается со своей матушкой.

Еще раз слегка пожав его руку, Мередит отпустила ее. Женщина ощутила покалывание в области затылка так, словно чей-то взгляд сверлил ее там. Обернувшись, она встретилась глазами с Ником, сидящим по другую сторону стола. Гнев в его взоре, казалось, мог прожечь в ней дыру. Графиня, удивленно приподняв брови, уставилась на него в немом вопросе. В мгновение ока гнев погас и ничего не осталось.

Он вновь повернул голову к баронессе, гладившей его по руке. К вящему ужасу Мередит, Ник взял ягодку из своей вазы с фруктами и положил ей в рот. Леди Брукшир покраснела при виде этого. Не оправившись от шока, она нахмурила брови. Последовала перемена блюд. Эта вспышка гнева в его глазах не была плодом ее воображения, но теперь граф полностью увлекся своей соседкой и, кажется, напрочь позабыл о Мередит. Она с отвращением следила за тем, как он флиртует с баронессой… То тяжелое чувство, поселившееся в ее груди, не могло быть ничем, кроме ревности.


После обеда небольшой оркестр расположился в конце бального зала и начал играть. Леди Дэрринг настойчиво принялась уговаривать несколько пар станцевать. Не пощадила она среди прочих Мередит и лорда Хейвернота. Графиня танцевала также с другими джентльменами, надеясь таким образом расширить поиск подходящих кандидатов в мужья. После одного танца с упитанным господином, отдавившим ей пальцы на ногах и постоянно заглядывавшим в вырез ее корсажа, и двух танцев с джентльменами, говорившими о своих шансах заключить брак со свеженькими дебютантками этого сезона, в число коих она, разумеется, не входила, Мередит очень захотелось немного передохнуть.

Затылок ее сверлила тупая боль. Долгий выдался денек, впрочем, как и неделя… Каждая минута после пробуждения посвящена была приготовлениям. Волосы оказались только началом. Ей нужны были новые платья, перчатки, ридикюли, туфли, украшения, всевозможные интимные предметы туалета и снова платья… Что ни говори, а предприятие не из легких. Кажется, больше хлопот не могла вызвать даже подготовка к сражению при Ватерлоо.

Пока лорд Хейвернот танцевал с Порцией, Мередит, которой внезапно захотелось побыть наедине, удалось улизнуть на террасу, а оттуда спуститься в сад. В воздухе витал аромат сирени. Графиня с наслаждением вдыхала сладкий запах. Женщина сорвала толстый маслянистый листок с низко нависшей над землей ветки. Растирая его между пальцами, она прошлась по гравиевой дорожке, взирая на ночное небо и удивляясь, куда же подевались звезды. В Эттингеме небо было усыпано ими, а вот в Лондоне она, кроме ночной тьмы, ничего не видела.

– Вам не следовало выходить одной.

Мередит порывисто обернулась, сжав листок в руке.

Ник стоял, привалившись плечом к увитой плющом стене. Одна рука засунута в карман. При виде мужчины предательское сердце вероломно екнуло в груди. Она не ведала, какое из ее желаний более сильное. С одной стороны, ей хотелось спасаться бегством, а с другой – подойти и продолжить то, на чем они остановились в прошлый раз.

Глава 17

Мередит решила предпочесть беседу, ибо это казалось ей наиболее безвредным из всего возможного.

– Прячетесь в саду? – затаив дыхание, не задумываясь, произнесла она.

На губах мужчины появилась его всегдашняя волчья усмешка. В сумерках сада блеснули белые зубы.

Мередит не дождалась ответа, а задала ему те вопросы, которые донимали ее весь вечер, как только она его увидала.

– Что вы здесь делаете? Мне казалось, вы предоставили меня заботам леди Дэрринг. Вы же сами говорили, что забота обо мне – тяжкое бремя. Вы сюда, случайно, не для того ли приехали, чтобы проверить, что с моими волосами?

– Меня пригласили.

Аллея освещалась несколькими фонарями, свет которых не отражался от зрачков его глаз. Мередит пожалела, что не может заглянуть в них. Тогда бы она лучше поняла, о чем он думает.

– Я полагала, вы не имеете охоты изображать из себя благородного графа.

Она шагнула к нему. В ее сознании промелькнули образы того, что случилось в прошлый раз, когда они остались наедине друг с другом. Мередит замерла и, волнуясь, облизала губы. Воспоминания пугали, странным образом волнуя ее.

– Леди Дэрринг настаивала, чтобы я сегодня был здесь.

– Значит, вы приехали ради леди Дэрринг?

Мередит не верила в это.

– Герцогиня считает, что постоянное присутствие рядом с вами богатого, к тому же титулованного родственника поможет вам найти мужа, сделает брак с вами более многообещающим.

Мередит фыркнула, вспомнив, как леди Дэрринг усадила его за обеденным столом рядом со своей внучкой.