Впервые Ник позволил себе задаться вопросом, с какой стати это его так сильно волнует. Какое ему дело, покрасят ей волосы или нет? Почему он позволяет себе врываться в комнату, словно взбешенный муж? Ему должно быть все равно, даже если Мередит придет блажь побрить голову наголо.

– Если вы на самом деле хотите найти себе мужа, то оставайтесь такой, как есть, – произнес он и, помедлив, добавил: – Или вы считаете подобное поведение излишне честным для вас?

Мередит едва не поперхнулась. Пламя вспыхнуло в ее зеленых глазах.

Порция, о чьем присутствии он, казалось, успел позабыть, присвистнула сквозь зубы и со всепоглощающим интересом принялась переводить взгляд с мужчины на женщину.

Ник напомнил себе, что примчался сюда не для того, чтобы оскорблять графиню. Он прибыл, чтобы не дать совершить ей чудовищную ошибку, но сейчас, стоя напротив, граф не мог удержаться от соблазна повздорить с ней.

– Порция! – сохраняя самообладание, произнесла Мередит. – Не могли бы вы оставить нас одних?

– Одних? – переспросила девушка, выразительно осматривая неприличное одеяние графини.

– Да, – не спуская пылающих гневом глаз с Ника, молвила Мередит ровным, холодным тоном. – И прошу вас, закройте за собой дверь.

Недовольно поджав губы, Порция вышла из комнаты. Когда дверь с тихим стуком закрылась за ней, Мередит дала себе волю:

– Как вы осмелились явиться в этот дом, ворваться в мою спальню и приказывать мне? Как вы посмели оскорблять меня в присутствии Порции?

Женщина в своей ярости представляла собой довольно шокирующее зрелище. Только тонкая ткань сорочки прикрывала ее наготу. Мокрые волосы спадали ей на плечи. Сквозь ставшую почти прозрачной ткань Ник видел очертания ее соблазнительной груди. Вспышка злости, должно быть, заставила Мередит забыть, в каком она виде. Ник не знал, следует ли быть за это благодарным судьбе или наоборот.

– Если бы вы вели себя вполне разумно, мне бы не пришлось мчаться сюда и спасать вас от очередной вашей неразумной выходки.

Лицо и шея женщины вспыхнули ярким румянцем, что достиг верха ее груди кремового оттенка. Ник не мог избавиться от желания узнать, как далеко распространился этот румянец. Мужчина ощутил обжигающий огонь похоти. Как бы ему хотелось сорвать с нее эту тонкую сорочку и самому все выяснить!

– Каким образом я намереваюсь искать себе мужа, вас не касается. Я всего лишь поступала так, как посоветовала мне женщина, которую вы сами избрали в качестве моей патронессы. – Мередит шагнула к нему. Ее пальчик уткнулся в грудь Ника. В нос ударил знакомый аромат мяты и меда. – Если вы не хотите, чтобы я красила волосы, разговаривайте непосредственно с леди Дэрринг.

– А вы сами не могли проявить хотя бы немного здравомыслия? – спросил Ник, хватая женщину за запястье, ибо тыкающий в его грудь палец порядком разозлил мужчину. – Публичные девки и потаскухи красят волосы. Те джентльмены, которых я знаю, не возьмут в жены подобного рода особу.

– А может, я не желаю выходить замуж за тех джентльменов, с которыми водите знакомство вы? Я бы не хотела рисковать, а то, чего доброго, мой будущий муж хоть в чем-то окажется похожим на вас.

Ник холодно рассмеялся. Пальцы тисками сжали ее запястье.

– Это уж точно. Вам не нужен в мужья джентльмен хотя бы с крохой здравого смысла в своей голове. Таким трудно будет вертеть.

Мужчина держал ее руку так высоко, что женщине пришлось приподняться на цыпочки.

– Настоящий джентльмен – полная противоположность вам, – прошипела Мередит.

– За время нашего непродолжительного знакомства я вел себя по-джентельменски куда чаще, чем вы вели себя как леди.

Свободная рука молниеносно метнулась в воздухе. У Ника не хватило времени уклониться. Болезненный удар обжег его щеку. Голова дернулась в сторону. Медленно повернув ее, мужчина с удивлением уставился на женщину. Глаза ее округлились. Кажется, Мередит не меньше Колфилда была шокирована собственным поступком.

Пальцы свободной руки сжались в кулак, и Ник с ужасом осознал, что он едва удержался, чтобы не ответить ударом на удар. Какие бы правонарушения не совершал в прошлом, он еще ни разу не поднимал руки на женщину. Должно быть, Мередит увидела в его глазах желание отплатить ей той же монетой, поэтому запаниковала и начала вырываться, словно дикое животное. Она тяжело дышала, извиваясь, но ее сопротивление лишь распалило его кровь… вот только не жаждой отмщения.

Прижимая к себе мокрое вырывающееся тело Мередит, Ник ощутил острое желание либо ударить ее, либо поцеловать. Поцелуй был куда предпочтительнее. Его губы впились в уста женщины, поглощая жалостливые звуки, что зарождались где-то в глубине ее горла. Как только их уста соприкоснулись, Ник осознал, что избрал большее зло. Лучше бы он ударил ее.

Поцелуй обернулся безумством губ. Ник не понимал, как так вышло, что вместо наказания его поцелуй зажег в них взаимную страсть. За этим последовал безрассудный танец губ и языков, которые пробовали… изучали… наслаждались… Ник изумился силой голода, который охватил его. А в глубине всего этого притаились чувства, эмоции – то, что, как казалось, давно умерло в нем… Или он просто так думал…

Ему хотелось проникнуть в нее. Руки поползли по ее спине, талии, ягодицам… Ухватившись за упругую попу, мужчина, немного приподняв ее тело, прижал к себе так плотно, как только смог. Он терся своей возбужденной плотью о ее, ощущая жар женского тела. Как же они подходили друг другу! Но это не могло удовлетворить его. Он желал оказаться внутри Мередит.

Нет, этому не бывать. Ему надо избавиться от этой женщины, избавиться от переполняющих его чувств, изгнать ее из своей жизни. Нельзя тащить ее в свою постель.

Они перестали целоваться так же внезапно, как начали. Граф оттолкнул Мередит от себя и застыл, расставив чуть в стороны ноги; его руки все еще лежали на ее талии так, будто он должен был удерживать Мередит на расстоянии. Колфилд ощущал ужаснейшее смятение чувств, вызванное тем, что не устоял перед своей похотью к этой женщине, связь с которой по многим причинам казалась ему нежелательной. Ник медленно опустил руки.

Слишком долго он жил тем, что ненавидел сводного брата, чтобы теперь желать жену своего врага. Не имело особого значения, был или не был их брак доведен до логического завершения… Не имело значения, любила она Эдмунда или презирала. Она была его вдовой.

А еще он не мог забыть о ее обмане.

Мередит неподвижно застыла как мраморное изваяние, идеальный образ оскорбленной добродетели. Одна ее рука была прижата к губам, словно они пылали лютым огнем. Графиня смотрела на него своими большими глазами, напоминающими глаза ребенка. Лицо ее побледнело. Все в ней, до последней веснушки на носу, придавало женщине вид попранной добродетели, что делало ее обман еще более мерзким. Ник чувствовал себя полнейшим глупцом из-за того, что она так хитро провела его… А он попался на ее чары и бросился ее целовать. Либо он обезумел, либо окончательно не владеет собой.

– Простите, я не совладал с собой, – махнув рукой в ее сторону, произнес Ник. – Вам стоит, пожалуй, одеться.

Опустив взгляд, Мередит охнула так, словно только сейчас обратила внимание на то, что почти обнажена. Тот час же она бросилась натягивать халат, в спешке затянув на довольно узкой талии пояс, чем еще больше подчеркнула крутизну своих пышных бедер. Ник зажмурился словно от боли. Мередит представляла собой плотский идеал женщины. Каким-то чудом она избежала пристального внимания со стороны мужчин, но в Лондоне будет по-другому. Леди Дэрринг, без сомнения, не станет стесняться выставлять ее тело напоказ. Острая боль пронзила его грудь, почти столь же острая, как и та, что гнездилась внизу его живота. Ник не был уверен, сможет ли он молчаливо наблюдать за этим…

– Вам дурно? – Рука Мередит, легкая как перышко, коснулась его плеча.

Стряхнув ее с себя, Ник отпрянул назад так, словно плоть графини жгла его огнем. Впрочем, так оно и было: несмотря на все ухищрения мужчины, ее прикосновение поджигало его кровь и огонь распространялся до низа живота.

– Я хотел бы, чтобы мы оба забыли о том, что сейчас произошло. Впрочем, позабыть не удастся, но можно притвориться, будто ничего этого не было.

– А-а-а… – В глубине ее темно-зеленых глаз мелькнула обида, однако тот час же исчезла, уступив место ледяной неприступности.

– Не фантазируйте на сей счет. Это была всего лишь похоть. Такое случается. Даже люди, ненавидящие друг друга, легко поддаются похотливым влечениям. – Ник говорил пошлости, стараясь убедить не столько ее, сколько самого себя.

– Какое облегчение! – холодность в ее взгляде отразилась и в словах. – А я еще дивилась тому, что могу целовать мужчину, столь мне омерзительного. Весьма признательна вам за сей урок. У меня не много опыта в подобного рода делах. Мне бы не хотелось показаться излишне неосведомленной, когда я буду иметь дело с будущим мужем. Поцеловать милого сердцу мужчину, должно быть, намного приятнее. С нетерпением ожидаю такой возможности, – дерзко приподняв подбородок, заявила Мередит. – Но не забудьте о том, что не я, а вы первый меня поцеловали. Прошу вас! В будущем держитесь от меня подальше. Я не собираюсь попусту тратить время в присутствии таких, как вы. Мне еще надо поймать в силки подходящего мужа.

Он кивнул, в чем-то даже одобряя ее позицию. У котенка на самом деле оказались острые коготки.

– Даю вам слово. Я не совершаю одной и той же ошибки дважды. – Мужчина уже направлялся к выходу, когда замер у двери. – Уверен, что больше не услышу о покраске волос и прочих глупостях…

– Это мои волосы, – резко ответила ему Мередит. – Я буду делать с ними все, что сочту нужным.

Ник постарался не замечать резкости ее слов.

– Лучше оставить все так, как есть.

Что ни говори, а Мередит сейчас представляла собой весьма пикантное зрелище. Руки она скрестила спереди так, что подпирала ими свой пышный бюст.