– Да, некоторое утешение, – погладив себя рукой по животу, сказала графиня.

Поджав губы, мистер Трембл бросил многозначительный, долгий взгляд на могилу Эдмунда. Казалось, он что-то хочет сообщить покойному графу. Когда джентльмен снова посмотрел на нее, по его глазам стало понятно, что он принял какое-то важное решение. Он пригладил складки своего помятого шейного платка.

– Не стоит приглашать меня в дом. Мне следует незамедлительно вернуться в Лондон. До следующей встречи, миледи. – Джентльмен с натянутым видом отвесил ей поклон.

– Сомневаюсь, что мы когда-либо еще встретимся, мистер Трембл, – с толикой надменности в голосе ответила ему Мередит. – Я весьма редко бываю в Лондоне.

– Уверен, наши пути рано или поздно пересекутся.

Улыбка светилась на его лице, пока мистер Трембл, осторожно обойдя Нелса, устремился к выходу за ограду кладбища.

Мередит и Нелс немного постояли, наблюдая за тем, как джентльмен неторопливо спускается с холма.

– Он знает, – наконец нарушил молчание Нелс.

Мередит поняла, что именно хочет сказать ей слуга. Она скрестила руки на груди. Несмотря на то что день выдался теплым, легкая дрожь пробежала по всему ее телу. Женщина взглянула на изборожденное глубокими морщинами лицо Нелса, затем вновь на удалявшуюся фигуру Адама Трембла.

– Ему все равно ничего не удастся.

– Я могу сделать так, что он заблудится и никогда не доберется до Лондона.

Мередит бросила взгляд на мрачное выражение грубого лица Нелса и поняла, что тот и не думает шутить. Она тяжело вздохнула. Быть может, за последнее время ее моральные устои дали трещину, однако она не станет соучастницей заговора, направленного на физическое устранение человека.

Мередит сжала одну из мясистых лапищ Нелса.

– В этом нет ни малейшей необходимости. Он не опасен. Мы забудем его и не станем больше вспоминать о нем.

Хотя прозвучало это вполне убедительно, единственной целью Мередит было уговорить Нельса не делать мистеру Тремблу ничего плохого. В действительности все указывало на то, что Адам Трембл еще долго будет доставлять ей массу хлопот.


Уютно устроившись в обитом роскошной тканью мягком кресле, Ник пытался вспомнить, когда же он начал испытывать пресыщение от подобных вечеров. Густые клубы табачного дыма… людская сутолока… гул множества голосов… скрип колес рулеток… радостные, торжествующие крики… Все это теперь раздражало его. Ныне мужчину уже не радовало, что с каждой ночью, когда «Леди Удачу» заполняют аристократы, готовые спустить уйму своих денежек в бездонные колодцы его карманов, он становится еще богаче.

Ему хотелось чего-то другого… Он вспоминал Оук-Ран, воздух, благоухающий лесом и травой, землю, на которой зреют плоды честного труда… А еще он вспоминал ее.

– Дэрринг вновь принялся за старое, – тихо произнес Мак, указав кончиком манильской сигары на герцога, который сидел за карточным столом вместе с другими.

Ник увидел, как аристократ раздраженно запустил пятерню в свои волосы, приведя прическу в совершеннейший беспорядок.

– Сдается мне, он снова в проигрыше, – сухо молвил Ник.

– Дьявол! Посмотри, кто вылез из сточной канавы на свет! – Скривившись, Мак мотнул головой в сторону высокого сухопарого мужчины, прогуливающегося между столами в сопровождении пышнотелой блондинки. Наверняка эту особу он нанял за деньги.

Язвы, оставленные оспой, до омерзения обезобразили в свое время лицо Скелли Фербанкса. Выручало его то, что он являлся владельцем нескольких лондонских борделей. Получаемых от бизнеса денег хватало на оплату весьма смазливых содержанок. По каким-то ведомым только ему причинам Скелли считал Ника своим деловым конкурентом. Хотя Ник не испытывал особой гордости, вспоминая о прошлом, он никогда не опускался до уровня Скелли Фербанкса и ему подобных.

– Пришел посмотреть, как мы тут поживаем? – спросил Мак, когда сутенер остановился напротив их стола.

Губы Скелли сложились в некое подобие улыбки, обнажив коричневые, гнилые зубы.

– Интересно знать, как дела у конкурентов, – переводя взгляд на Ника, сказал он. – Так и не понял, чем ты завлекаешь этих толстосумов в свое заведение, Колфилд.

– Рецепт прост, – проведя кончиком пальца по ободку своего бокала, произнес Ник. – Я всегда все делаю на высшем уровне, а не содержу низкопробные бордели.

– Доволен собой, – скривив губы в омерзительной гримасе, произнес Скелли. – Я на твоем месте был бы осмотрительнее. Даже самые сильные иногда терпят поражение.

Тряхнув головой, Ник окинул нахала убийственным взглядом.

– Ты мне угрожаешь, Скелли? Не ходи вокруг да около. Если пожелаешь, мы сможем удовлетворить нашу обоюдную неприязнь, скажем, на рассвете при помощи пистолетов… Или тебе больше по душе сабли?

Ник знал, что Скелли не из тех, кто прибегает к благородной дуэли, когда у него возникают серьезные разногласия с другим мужчиной. Он из тех, кто предпочитает наброситься на врага в темном переулке и всадить ему нож в спину.

– Как всегда задаешься, думаешь, ты похож на настоящего джентльмена, – презрительно молвил Скелли, махнув в сторону Ника длинными, костлявыми пальцами. – То, что ты принимаешь у себя аристократов, еще не делает аристократом тебя. Когда гости уходят, ты остаешься таким же, каким был: вором и проходимцем, выросшим на улице.

– Если уж на то пошло, то он джентльмен, – с нескрываемым удовлетворением в голосе произнес Мак, – титулованная особа.

Смех почил скоропостижной смертью, когда Скелли по выражению Мака понял, что тот не шутит.

– О чем это ты?

Мак церемонно отвесил поклон в сторону Ника.

– Перед тобой настоящий граф по крови… граф Брукшир.

Ник нахмурился. Лучше бы Мак перестал нести этот вздор. Колфилд не горел желанием, чтобы о его делах знали посторонние, особенно такие дегенераты, как Скелли Фербанкс. Ник вырос в Уайтчепеле, поэтому врагов у него хватало. Чем меньше они знают, тем лучше.

– Ты граф? – Глаза Скелли округлились и полезли из глазниц, словно переспевшие ягоды. – Но ты вырос на улице!

– Отец меня не воспитывал, – передернув плечами, сказал Ник.

– Его манеры не напускное, – грубо расхохотался Мак. – Ник – подлинный товар!

– Граф по крови, – фыркнул Скелли.

Ненависть полированным мрамором сверкала в его глазах. Сутенер нервно махнул рукой в сторону людей за игральными столами.

– Мне следовало раньше догадаться, что ты один из них.

– Ты, как я погляжу, достаточно уже увидел. Не пора ли тебе уходить?

Хотя сказано это было в форме вопроса, сталь, посверкивающая во взгляде Ника, не оставляла никаких сомнений: это приказ.

Презрительно усмехнувшись, Скелли направился к выходу.

К Колфилду приблизилась Бесс с бутылкой в руке.

– Поосторожнее с ним. Жуткий мерзавец. Поговаривают, он избивает своих девочек, а одну даже убил, когда узнал, что она утаивает деньги.

– Он никогда в открытую не выступит против меня.

– Никогда, – согласился с другом Мак. – Побить женщину – это одно, а вот бросить вызов мужчине – совсем другое.

– Мне как раз это и не дает покоя. Если его оскорбить, он найдет способ поквитаться с тобой. – Бесс уселась на подлокотник кресла, в котором сидел Ник. Одна ее рука взъерошила мужчине волосы, пока другой она подливала ему в бокал бренди.

Ник отстранился, уклоняясь от нежелательных проявлений близости от нее, и раздраженно посмотрел на женщину. Бесс обиженно надула густо накрашенные губы. Поднявшись на ноги, она удалилась, распутно покачивая бедрами. В прошлом Нику эта ее походка весьма приходилась по вкусу.

– Любовники поссорились? – хмыкнув, спросил Мак.

– Мы не любовники.

– Даже так?

Мак со скептическим выражением на физиономии потер подбородок.

– Больше не любовники, – объяснил Ник. – Бесс стала излишне мне докучать, к тому же возомнила себе, будто имеет на меня монопольное право. Я не позволю этого ни одной женщине.

Мак проводил Бесс взглядом. Она оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что Ник обратил внимание на ее провокационную походку.

– Как по мне, Бесс еще надеется, что ты передумаешь, – сказал Мак.

– Мы никогда не придавали нашим отношениям особого значения, поэтому она быстро оправится…

Мак с легкой усмешкой оглядел Ника.

– И когда же это случилось? Вскоре после твоего возвращения из Оук-Рана, как я понимаю?

Ник пронзил компаньона острым взглядом.

– Какое отношение одно имеет к другому? Мы просто прискучили друг другу. Мы с Бесс неплохо повеселились, а теперь этому пришел конец.

– Ну, – хмыкнул Мак, – если бы Бесс знала, что причиной утраты интереса к ней является другая женщина, она, возможно, перестала бы тебя донимать…

– Нет никакой другой женщины, – с мрачным видом перебил его Ник. – Почему, если у мужчины пропадает интерес к одной женщине, то в этом обязательно повинна другая?

– Х-м-м… – с озорством сверкнув глазами, задумчиво произнес Мак. – Ты почти ничего мне не рассказывал о вдове брата. Как по мне, весьма странно. Насколько я понимаю, она лакомый кусочек… Так и представляю себе хрупкого белокурого ангелочка в черном одеянии…

– Ничего общего с Мередит, – хмыкнул Ник.

– Мередит, значит… Ну, рассказывай. Какая она из себя эта Мередит?

– Шатенка… Ну, не вполне… У нее рыжевато-каштановые волосы, особенно при солнечных лучах… – Под пристальным взглядом Мака он умолк и даже зажал рот рукой.

– Вижу, ты досконально изучил цвет ее волос.

– Она мне не интересна, – заверил его Ник, похоже, излишне пылко. – Она беременна. Я чувствую себя ответственным за ее судьбу. Вот и все! Она из тех чопорных аристократок, что обожают ходить в церковь. Такой женщине нужен под боком мужчина, который будет заботиться о ней.

Ник едва не закашлялся, произнося столь беспардонную ложь. Прежде он не встречал женщины, так мало нуждающейся в мужском покровительстве.