Вздрогнув, сэр Хайрам отдернул руку и прижал ушибленное место к своей груди. Ник, подняв голову, с явным интересом взглянул на них… Было еще что-то в этом взгляде, трудно поддающееся определению…

– Да. Куда вы теперь переедете жить?

Фелиция вовремя отвлеклась от разговора с лордом Брукширом, чтобы уловить суть вопроса сэра Хайрама. Мередит с таким видом, словно отъезд из Оук-Рана не имеет к ней никакого отношения, продолжала жевать, набив рот едой. Окинув быстрым взглядом собравшихся, она поняла, что все ждут ее ответа. Очевидно, никто не полагал, что графиня собирается остаться здесь.

– Леди Мередит никуда не уезжает.

Головы повернулись в сторону Ника. Граф наколол на вилку печеную картофелину. Казалось, взгляды присутствующих совершенно не беспокоят его. Мужчина просто наслаждался поглощаемой им пищей.

– Леди Мередит остается здесь. Это ее дом, – отпив из бокала вина, добавил Ник.

– Будет жить с вами? – изумилась Фелиция.

Девушка переводила взгляд то на Ника, то на Мередит. При этом золотистые локоны ее прически, подскакивая, танцевали в такт с поворотами головы. Впервые другое чувство, помимо презрения, вспыхнуло в холодной голубизне ее фарфоровых глаз. Это была ревность.

– Поступать так неприлично, милорд.

– Разве? – с полным безразличием к тому, что прилично, а что нет, хмыкнул Ник.

Лицо Фелиции покраснело. Мередит хотелось расхохотаться. Если бы неловкое положение, в котором оказалась дочь барона, не грозило упасть тенью на репутацию самой Мередит, графиня была бы сейчас весьма довольна.

Мистер Браун чуть хрипловатым голосом высказал собственное суждение, хотя никто его об этом не просил:

– Два человека, не находящиеся в браке, не должны жить под одной крышей. Это непристойно.

– А с тетушкой в качестве дуэньи? – возразил Ник, отрицательно качнув головой. – Не думаю, будто мы переходим границы пристойности. Не советую никому пытаться запятнать доброе имя леди Мередит.

Ник обвел взглядом собравшихся за столом джентльменов. Мистер Браун фыркнул, услышав слабо завуалированную угрозу в голосе графа, но разумно воздержался от развития поднятой темы.

– К тому же, – молвил Ник так, словно это только что пришло ему в голову, – леди Мередит носит под сердцем ребенка моего брата. Лучшего хранителя ее добродетели даже трудно себе представить.

Мередит зажмурилась. Вокруг все зашушукались. Открыв глаза, она встретилась взглядом с Ником. Немой вопрос читался в его взоре: «Вы им не рассказали?»

Слабым, словно принадлежащим не ей, голосом Мередит попыталась объясниться:

– Я никак не могла найти подходящее время, чтобы сообщить эту новость… После недавних похорон Эдмунда мне показалось…

Фелиция, не стесняясь, перешла к самой сути дела. Голос девушки заглушил поздравления, которыми ее отец и мистер Браун принялись осыпать Мередит.

– Ну… А вы граф или не граф?

Ник откинулся на спинку стула. Происходящее явно забавляло его. Гости затаив дыхание заинтригованно смотрели на Колфилда. На их лицах читалось недоумение.

– Или да, или нет.

– От чего это зависит? – спросила Фелиция, желая знать, стоит ли побороться за Ника или он никакой особой ценности собой не представляет. – От чего?

– От пола младенца.

Все взгляды вновь вперились в Мередит так, словно могли, проникнув сквозь одежду и ее плоть, найти ответ на интересующий их вопрос.

Сидящий рядом с ней сэр Хайрам, понизив голос до шепота, взволнованно вопрошал:

– Леди Мередит! Как такое возможно?

Женщина рассердилась. Кто он такой, чтобы задавать ей подобного рода вопросы? Как же ей хотелось сейчас поставить сэра Хайрама на место! Женщина с трудом сдержала колкость, которую намеревалась отпустить.

– Не понимаю вас, сэр Хайрам.

Пока джентльмен собирался с мыслями, Ник спросил:

– О чем вы это, Ролинс?

Очевидно, догадавшись, что своими вопросами может обидеть хозяйку, сэр Хайрам, подняв бокал, провозгласил тост:

– Поздравляю вас. Мои наилучшие пожелания. Пусть роды пройдут успешно.

Мередит ответила учтивым кивком головы. На губах ее расцвела слабая улыбка. Собравшиеся подняли свои бокалы, присоединяясь к поздравлениям.

Женщина видела, что, осушив бокал, Ник пристально смотрит на нее. Сама того не желая, она все же слегка кивнула ему, благодаря за то, что пришел ей на выручку. Вероятно, Мередит следует поблагодарить еще и свою тетушку. К завтрашнему дню все обитатели Эттингема будут знать, что она беременна. Вопрос о том, как лучше объявить эту новость, решен, даже если никто ей и не поверит.


Мередит не знала, что ее разбудило. Она лежала в постели и вслушивалась в тишину. Так прошло, похоже, несколько минут. Наконец она услышала…

Голоса доносились с первого этажа. Казалось, они сливаются в отдаленный рокот, напоминающий гул пчелиного роя. Время, судя по всему, было позднее. За застекленной дверью, выходящей на балкон, разлилась чернильная тьма ночи. Воздух был странно неподвижным. Схватив халат, графиня накинула его поверх хлопчатобумажной ночной сорочки и отправилась выяснять, что же происходит. Остановившись на верхней ступеньке лестницы, она посмотрела вниз.

Юный Бен Финней стоял в дверном проеме и что-то с волнением говорил, нервно размахивая руками. Напротив стоял Нелс, слушал паренька и согласно кивал.

– Нелс! – позвала хозяйка сверху, плотнее запахивая халат у горла. – Что случилось?

– У миссис Финней схватки. Парень прибежал сюда за Мари.

– Подождите минутку. Я тоже поеду.

Мередит поспешила к себе в спальню и быстро переоделась в одно из своих старых коричневых шерстяных платьев. Делать себе подобающую прическу она не стала, оставив волосы заплетенными в косу. Возможно, она больше времени уделила бы своему внешнему виду, знай, что встретит в вестибюле Ника.

– Милорд! Что вы здесь делаете? – спросила графиня. Спустившись по лестнице, она замерла напротив графа.

– Услышал голоса.

Темные глаза мужчины бегло осмотрели ее простую одежду и растрепанную косу. Кажется, и он одевался в спешке. Белая батистовая рубашка застегнута лишь до половины груди и кое-как заправлена в темные бриджи. Смуглый цвет его лица ярко контрастировал с белизной ткани рубашки. При взгляде на него Мередит ощутила, как странный комок сжимается в ее груди.

– Извините, что побеспокоили вас. Ребенок миссис Финней решил появиться на свет посреди ночи, – объяснила Мередит.

К ним летящей походкой приблизилась Мари, неся в руках тяжелую корзину. Нелс кинулся помогать своей жене.

– Я взяла все, кроме кухонной плиты… Надеюсь, мы не всех в доме перебудили.

– Я поеду с тобой, Мари, – заявила Мередит.

Мари довольным голосом крякнула что-то. Она уже привыкла к тому, что хозяйка присутствует при рождении детей в семьях арендаторов.

Ник последовал за ними. Они подошли к фургону Финнея, и граф, взяв Мередит под локоть, помог ей забраться внутрь. Когда она садилась на жесткую скамейку, их взгляды встретились. Женщина была уверена, что Ник сейчас вспоминает, как подсаживал ее в прошлый раз. При воспоминании о сильных руках, сжимающих ее сзади, Мередит покраснела. Ей казалось, что его темные глаза устремлены ей в спину, когда фургон тронулся в путь. Она хотела, но не посмела обернуться.

– А он с вас глаз не сводит, – шепотом произнесла Мари.

Мередит скосила взгляд на сидевшего рядом с ней паренька. Тот, судя по всему погруженный в собственные тревоги, ничего не расслышал. Ну и замечательно!

– О чем это ты? – едва слышно произнесла графиня.

У Мари были проницательные глаза и немалый жизненный опыт. Мередит напомнила себе, что эта женщина бóльшую часть своей жизни провела за пределами Эттингема.

– Он не так прост, как кажется. На своем веку, признáюсь, я не встречала похожего на него джентльмена. Он приехал к нам без камердинера, верхом, а не в экипаже. Из багажа – один саквояж, – хмыкнув, произнесла Мари и покачала головой. – Его манеры, конечно, вполне сгодятся для человека из общества, но одного взгляда в его глаза достаточно, чтобы понять…

– Что понять?

– Вы когда-либо глядели в глаза побитой собаки? У графа похожее выражение. Такое чувство, что душа у него давным-давно мертва. Никто не в силах достучаться до его сердца, даже вы.

Графиня нахмурилась. С тем, что душа его изранена, Мередит была согласна. С таким прошлым надеяться на другое глупо. Вот только она отказывалась думать, будто его душа мертва. Если признать подобную возможность, то следует смириться с тем, что его бессмертная душа навсегда погублена. В это Мередит почему-то верить не хотелось. Ни одна душа не может умереть без надежды на спасение. Нет, его взгляд горит жизнью, особенно тогда, когда он смотрит на нее…

– Его душа не умерла, – возразила Мередит, почти защищая Ника. – Жизненная сила бьет из него ключом.

Мари, прищурившись, всматривалась в лицо Мередит так, словно хотела получше ее рассмотреть в ночном сумраке.

– Господи! – рассмеявшись, произнесла она. – Он уже запал вам в душу…

Мередит открыла было рот, желая опровергнуть подобного рода инсинуации, но Мари не дала ей и слова молвить.

– Я, как только увидела графа, сразу поняла, что вы влюбитесь в него. Будьте осмотрительны, Мередит! Вы не можете в него влюбляться, – произнесла служанка, постепенно переходя на полушепот, а затем провела рукой по животу своей госпожи, напоминая ей про обман, и нахмурила густые брови. – У вас впереди иные планы. Не забывайте о них и держитесь от этого мужчины подальше. Если он обо всем узнает, то вести себя как джентльмен не станет. Мужчины терпеть не могут, когда их обманывают. А еще чутье мне подсказывает, что этим мужчиной вы не сможете управлять.

Мередит прикусила губу. Она встревоженно думала о том, как поведет себя Ник, ежели узнает про обман. Даже если ему на самом деле не хочется становиться графом, он все равно не скажет ей спасибо за ложь. Мари совершенно права.