– Джек хочет жениться на Оливии? – четко выговаривая каждое слово, спросила мисс Чаринг.

– Ни в коем случае… Прошу прощения. Мне не стоило об этом говорить. Вы, мне кажется, благоволите к мистеру Веструтеру.

Она вспомнила кое-какие полунамеки Оливии, которые ее не раз озадачивали. Глубоко вздохнув, девушка промолвила:

– Пустяки. Как я понимаю, Джек хочет сделать ее своей любовницей… А вы ее любите, так, по крайней мере, вы мне только что говорили, но при этом собираетесь позволить ему осуществить свои намерения?

Шевалье д’Эвроне поднял голову и с жаром произнес:

– Что я могу поделать? Неужели вы воображаете, будто мадам… ее мать позволит мне находиться в обществе дочери, если только узнает правду? У меня нет ни титула, ни состояния, а мой отец содержит maison de jeu… игорный дом.

– Господи! – вырвалось у Китти. – А Оливия об этом знает?

– Знает. Неужели вы полагаете, что я мог бы обмануть ту, пред кем преклоняюсь? Похитить ее? Нет! Я не настолько бесчестен! Я от вас не утаил, что приехал в Англию в поисках приключений. Всем известно, если ты bonne tenue, bien né, riche[61], а главное француз, c’est drôle, ça[62], в Лондоне тебя всегда приветливо встретят. Быть французом – это все равно, что заполучить cachet[63] подлинности. Если ты обладаешь всеми вышеназванными качествами, то имеешь неплохие шансы выбиться в люди в Англии, – кузен развел руками и продолжил: – Помимо всего прочего, в детстве я жил в Англии и неплохо успел узнать вашу страну. Языком я владею в совершенстве, акцент же и не к месту вставляемые идиомы лишь добавляют мне шарма, милая кузина, fort attrayant[64], так сказать.

– Да, но я все же пребываю в некоторой растерянности. Вы приехали в Англию, чтобы жениться на богатой наследнице?

– В поисках состояния, я бы сказал.

– А леди Мария? Вы с самого начала рассчитывали на ее благосклонность?

– Отнюдь нет. Мое знакомство с леди Марией было лишь coup de bonheur[65]. Меня, естественно, интересовали состоятельные леди, но о ее существовании я не знал до тех пор, пока не был представлен ей.

Откровенность кузена задела мисс Чаринг за живое.

– Прошу, не надо, – сказала она. – Уверена, вы не собирались жениться на леди Марии. Вы просто не смогли бы с ней жить. Я решительно отказываюсь вам верить.

– Брак, – грустно улыбнувшись, произнес Камилл. – Дорогая моя маленькая кузина, неужели вы думаете, что брак между нами возможен? Брак подразумевает… eh bien[66], смирение одной стороны, но эта женщина, насколько я ее успел узнать, весьма надменна. Леди Мария не сможет смириться с унижением, вызванным тем, что она благосклонно отвечала на знаки внимания со стороны chevalier d’industrie[67], а не chevalier d’honneur[68].

Китти взирала на него, ничего не понимая.

– Она умрет от стыда, но… – произнесла девушка.

– Нет, она предпочтет, чтобы блестящий шевалье покинул Англию без скандала, что легко устроить.

К этому времени Китти была уже невероятно удручена услышанным, поэтому едва сумела выговорить:

– А Оливия знает? Вы сказали ей?

– Да, – с уст кузена сорвался приглушенный стон, – только теперь. Мне пришлось, я не мог продолжать после того, как в моей груди вспыхнула к ней столь сильная страсть. Я обожаю Оливию… Совершенно невозможно обманывать ее…

– Как жаль, что вы вообще познакомились! – воскликнула Китти. – Это ужасно! Я заметила, когда вы возвратились в ложу, Оливия была чем-то крайне удручена, но я и представить себе не могла, что дела обстоят столь плачевно.

– Поверьте мне, – удрученно промолвил Камилл. – Я не стремился à dessein[69] вызвать ее симпатию, но коль скоро увидел Оливию, то и сам подпал под ее чары. Я представить себе не мог, что встречу девушку, которая настолько будет соответствовать моим мечтам. Увы! Мне следовало бы действовать решительно, а я позволил себе плыть по течению. Когда же стал избегать ее, то думал, будто страдаю лишь я один… Получив от нее приглашение, поддался соблазну, а придя, увидел, что задел ее чувства. Оливия заметила мое отчаяние и спросила, что случилось. Что бы вы ответили на моем месте? Я признался: я не тот, за кого себя выдаю, я игрок, и мать ни за что не позволит ей выйти за меня замуж. Оливия осознала тщетность всех наших надежд. Можно сказать, оба мы получили смертельный удар.

Китти воздержалась бы от употребления столь образных выражений.

– Боже мой, Камилл! Как же вы могли так ее огорчить? – строго заметила мисс Чаринг. – Вам следовало бы придержать язык и не соглашаться на встречу с Оливией.

– Не устоял, – признался кузен. – Разве ей было бы легче думать, что она подарила свое сердце обычному coquet?[70]

– Да, легче. Осмелюсь предположить, скоро она бы и не вспомнила о вашем существовании, забыла бы вас. Ну а теперь… Не знаю, что и сказать… Лучше отведите меня в ложу.

Кузен вскочил на ноги.

– Да… Китти! – сказал он. – Я в ваших руках.

– Если вы спрашиваете: расскажу ли я всем о вашем самозванстве, то вам не стоит беспокоиться, – сердито заявила девушка. – Сами можете догадаться, я отнюдь не заинтересована, чтобы мой кузен попал в такое положение. Вам следовало бы, прежде чем открыть правду, подумать, каково мне будет узнать ее.

Француз, слабо улыбнувшись, ответил:

– C’est ce qui saute aux yeux, enfin[71].

– Вы ведете себя отвратительно.

– Каюсь.

Китти настолько огорчилась, что уже не в состоянии была что-либо ответить ему. Они в полном молчании направились к своей ложе и наверняка не нарушили бы этой похоронной тишины, если бы не одна весьма неожиданная и не особо приятная встреча. Прямо к ним шествовал мистер Веструтер под руку с леди в черном домино. Свою собственную маску он снял и держал в руке.

– Боже правый! – невольно воскликнула Китти. – Прошу вас, ради бога, наденьте маску, Камилл.

– Поздно, – ответил кузен. – Не бойтесь. Вас он не узнает. Только молчите.

Пара остановилась перед ними.

– Мой дорогой друг шевалье! – воскликнул мистер Веструтер. – Какой приятный сюрприз!

Окинув фигуру Китти взглядом знатока, Джек задержал взор на скрываемом под маской лице. Брови его слегка приподнялись, и, к своему негодованию, девушка почувствовала, что краснеет.

– Боже! – промолвил мистер Веструтер. – Я могу показаться нескромным, но рискну предположить…

Шевалье что-то ответил.

Китти во все глаза смотрела на спутницу мистера Веструтера. Леди развязала завязки на черном домино, и взорам присутствующих открылось сиреневое платье из маркизета шелковой нити, хорошо знакомое мисс Чаринг. Открытие, что Джек втайне от всех приехал на маскарад вместе с Мэгги, стало вершиной всех ее сегодняшних страданий.

– Какие нескромности могут быть! Да тут у нас, погляжу, прямо-таки семейный прием! – выпалила девушка с несвойственной ей горячностью. – Бога ради, Мэгги! Запахните свое домино, если не хотите, чтобы вас узнали. Половина лондонского света знает это ваше платье. Оно вам, кстати, совсем не идет. Жаль, что вы не прислушались ни к моему мнению, ни к мнению Фредди, ни к Мэллоу.

– Китти! – хватаясь за руку своего спутника, воскликнула Мэгги. – Господи! Зачем вы сюда пришли? Это место совершенно не подходит для вас.

– Ну, если вы считаете незазорным находиться здесь, то мне и подавно нечего стесняться, – отрезала Китти. – Я пришла сюда под защитой миссис Скортон.

– Хороша защита! – зло хихикнула Мэгги.

– Согласна, но, по крайней мере, лучше, чем у вас! – вспыхнула Китти. – А еще я не выдумываю, будто обедаю у тетушек мужа.

– А кто мне заявил, что приглашен на обед на улицу Ханса Кресента?

– Я там отобедала и понятия не имела, куда они собираются везти меня.

Шевалье, весьма испуганный надвигающейся бурей, попытался вмешаться, сказав:

– Ma chère cousine![72] Вам следует вернуться в ложу, так как миссис Скортон начнет волноваться.

Обе леди проигнорировали это глупое замечание француза.

– Я под защитой кузена! – заявила Мэгги.

– Надежная защита! – бросила в ответ Китти.

Мистер Веструтер рассмеялся.

– Конец первого раунда! – провозгласил он. – Схватка, смею вас заверить, привлекательнейшая. Оба противника, как я погляжу, твердо намерены не отступить ни на шаг. Думаю, шевалье, в следующем раунде мы сможем насладиться лицезрением весьма пикантных ударов.

– Как ты смеешь? – рассердилась Мэгги. – Из всех людей дурного тона…

– Нет, дорогая кузина, вам не стоит вступать со мной в схватку, ибо я ваш секундант, – смеясь, промолвил мистер Веструтер.

– Умоляю вас, кузина! – сказал шевалье. – Мы уже привлекаем к себе ненужное внимание посторонних.

– Теперь я готова вернуться… к миссис Скортон.

– Шевалье, представление только началось! – растягивая каждое слово, произнес мистер Веструтер. – Впереди у нас вырисовывается самое занимательное. Реплика по поводу платья попала в десятку. Парируйте, Мэгги.

Однако это шутливое подстрекательство не имело успеха.

Спутница Джека, приняв вид попранной добродетели, ледяным тоном заявила:

– Прошу, отведите меня обратно в ложу. Мы мешаем Китти в полной мере насладиться маскарадом. Сама я намерена вскоре вернуться на Беркли-сквер, но, полагаю, миссис Скортон позаботится о том, чтобы вас доставили домой в целости и сохранности.

Сделав изысканный реверанс, леди Букхейвен взяла мистера Веструтера под руку и вместе с ним удалилась по коридору.

Огорченный шевалье принялся вслух упрекать себя за неосторожность. Какого дьявола он снял маску? Китти раздраженно оборвала его, сказав, что теперь это совсем не имеет значения. Молча они проследовали к ложе миссис Скортон.

Следующие полчаса стали для Китти сущим кошмаром. Ради понятий светского приличия она вынуждена была согласиться на несколько танцев подряд, однако не учла того весьма прискорбного обстоятельства, что маскарад на глазах постепенно превратится в шумную вакханалию. К вящему неудобству девушки, в ложе появились два незнакомых ей джентльмена, которые весьма вульгарно флиртовали с сестрами Скортон. Их реплики двусмысленного свойства встречались радостным визгом. Если руки мужчин позволяли себе лишнее, по ним шутливо били сложенными веерами. Единственным человеком, помимо мисс Чаринг, кого отнюдь не радовало это непрошеное вторжение, был мистер Мальхем. Несколько раз он порывался сообщить Китти, что намерен призвать к ответу того малого в костюме испанца, потому что он излишне вольно ведет себя по отношению к мисс Сюзанне. Оставалось только дивиться его долготерпению, ведь никаких действий так и не последовало. Мисс Чаринг находилась в весьма раздраженном настроении. Двоюродный брат, захмелев, увлек Оливию из ложи. Миссис Скортон, раскрасневшись после выпитого шампанского, находила происходящее весьма забавным. Китти начала испытывать нешуточный страх перед излишней пылкостью собравшихся в ложе мужчин.