Через пару секунд, я чувствую ее руки у себя на затылке. Я ошарашено стреляю глазами, не заметил ли кто этого. Мало ли что могут подумать. Конечно, я был бы не против, если бы кто-нибудь подумал что-нибудь обо мне и Мадлен. Но не уверен, хотела ли этого сама Мадлен. К счастью, мы сидим практически в конце класса, и наше интимное взаимодействие никто не замечает. Хм, я назвал это интимным.

Почувствовав легкий щипок, я снова поворачиваю голову и вижу, как Мадлен сворачивает жвачку в тетрадный листок и подает мне. Я беру сверток из ее рук и одними губами произношу «Спасибо».

После звонка, я догоняю ее в коридоре и говорю двенадцатую за три года фразу (одиннадцатой была записка).

- Как ты догадалась, что она клубничная?

Мадлен поднимает на меня глаза и улыбается

- Я встречала твою сестренку несколько раз, и после этих встреч, мне приходилось отскребать со стола клубничную жвачку. Не сложно было догадаться.

Мне нравится, что она забавляется этой ситуацией. Мне нравится что, говоря о моей сестре и жвачке, в ней нет ни капли раздражения.

И черт возьми, мне безумно нравится ее акцент!

Мадлен подрабатывает в кофейне в районе, котором я живу. Именно туда часто ходит Чарли за лучшим, по ее словам, ванильным капучино в городе, даже лучше, чем в Старбаксе, и не редко берет с собой Ханну.

- Мы с этим боремся, - говорю я ей. Мы впервые находимся так близко. Тем более, впервые вместе идем по школьному коридору. Я замечаю, что все пялятся на нас. Но мне абсолютно, на это наплевать.

- Ты меня спасла, - снова говорю я Мадлен.

Она останавливается и с легкой улыбкой смотрит на меня.

- Ерунда. Я никому не скажу. Твоя репутация не пострадает.

Мне не очень понравилось то, что она сказала.

- Я не это имел в виду. Кого волнует жвачка в моих волосах?

- Да всех, - она перекидывает толстую косу через плечо и достает телефон.

- Но явно не тебя, - говорю я ей. Мне действительно все равно кто, что подумает. Это ведь такая мелочь.

Но Мадлен, кажется, думает обо мне совсем по-другому.

- Я в тебе не заинтересована, - произносит она и смотрит мне за плечо.

Я поворачиваю голову и вижу, как Стив, Кирстен и другие ребята смотрят на нас и откровенно тычут пальцами. Идиоты.

- Я…, - повернувшись, замечаю удаляющуюся Мадлен в сторону спортзала.

Она просто ушла. Мне не хотелось, чтобы она думала обо мне, что я озабоченный своей внешностью подросток.

Что ж, на этом наверняка, наше общение закончится. В классе она просто проявила свое дружелюбие. Но я ей не интересен.

Черт! Стив уже бежит ко мне и мне придется что-то сочинить своему лучшему другу, чтобы он поскорее отстал.

Глава 2 – Мадлен.

- Шевелись, Мади. Нам нужно еще успеть к Бену.

После уроков, мы с Рэйчел шли к ее пикапу. К трем в кофейне наша смена.

Я плелась позади нее. После испанского, у меня кружилась голова. Не люблю этот язык, не понимаю, зачем я его выбрала.

Закинув рюкзак на заднее сиденье, я устроилась рядом с Рэйчел и начала искать по радио подходящую музыку.

- Ну, что. О чем ты болтала со Стайлзом Мерлоу утром? – Рэйчел заводит свой старый пикап, и он с оглушительным ревом срывается с парковки, оставив позади себя черные клубы выхлопного газа.

Не обращая внимания на кашель и выкрики школьников, я отвечаю:

- Он спросил какую-то ерунду по истории. Я уже и не помню. А что такое? - Мне не хотелось врать подруге, но и правду рассказывать не стану. Пусть это и сущая ерунда. Но ведь я пообещала.

- Хм. Я уж думала, он наконец-то осмелился пригласить тебя куда-нибудь. Сколько можно пускать слюни тебе вслед.

Рэйчел была уверена, что я нравлюсь Стайлзу, более того, убеждена, что он тайно в меня влюблен.

- Опять ты за старое. Не говори глупости, Рей. Вокруг него и без моей депрессивной личности полно девчонок.

- Ты назвала себя депрессивной личностью? Что это вообще значит? Если бы все подростки Америки страдали от депрессии, так как ты; в стране бы вообще не было проблем с наркотиками и алкоголем.

Рэйчел любит подобные темы. Она может часами расхваливать конгресс штата, и столько же времени уходит на «поливание грязью» законы Новой Англии.

- Это прозвучало как комплимент. Спасибо, детка. Забудь о Стайлзе. Впереди три рабочих часа. А еще завтра лабораторная. Нужно подготовиться вечером, - я с тяжелым вздохом откинулась на сиденье и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать.

- Да пустяки. Мы ее сделаем. А на счет Мерлоу, я права. Вот увидишь, - кокетливо пропела Рэйчел и прибавила радио.

Пока мы неслись по улицам Салема, я вспомнила сегодняшний урок истории. Мне стало смешно, когда я заметила в волосах Стайлза небольшой кусок конфеты. Он был похож на обычного семнадцатилетнего парня из местной школы, который вечно опаздывал на уроки.

Но Стайлз Мерлоу не был таким. Он был очень популярным в нашей школе. Даже старшеклассницы заглядывались на него. В основном, он со старшеклассницами и встречался. Ну и еще говорили, что у него полно «телок» в Бостоне. Так что, местными провинциалками он мало интересуется.

Что делало этого парня популярным? Деньги. Его богатые родители.

Но и без этого он оставался очень привлекательным парнем - высокий, и немного худощавый в кости, но жилистый уже не по-детски. Копна непослушных темно-каштановых волос украшали его голову. Он не пользовался гелем, как многие парни. В его левой мочке блестело маленькое колечко. Я часто замечала взгляд его кофейных глаз на себе. В этом не было ничего особенного. На нас вся школа пялилась. Особенно когда на нашей школьной парковке вместе с нами порой торчали ребята из соседних школ. Наши друзья.

Я знаю, что они все о нас думали. Что мы группка панков, помешанных на агрессивной музыке и закалыванием себя пирсингом. Бред какой-то. Мы не были такими. Да, мои подруги имеют весьма, альтернативный внешний вид и некоторые из парней тоже, но это ни о чем не говорит. И я дружу с ними ни поэтому.

Весь прошлый год Стивен Прайс пытался заманить меня на свои вечеринки, но мне это не было интересным. И опять же, не потому что у него не было пирсинга или допустим, синих прядей волос. Просто эти люди мне не подходили. Я нашла себе друзей за прошедшие три года, что живу в Америке. И мне они нравятся. Я не собиралась ничего менять. И в своей внешности тоже. Рэйчел просто мечтала увидеть меня в паре сетчатых колготок. Бриттани, напротив, нравилось, что мы отличаемся друг от друга.

«Мы не какая-то секта. У каждого своя индивидуальность. Мади вообще не парится на счет шмоток. Отстань от нее, Рэйчел», - сказала как-то она.

Мне и правда было немного все равно, что я носила. Ну, то есть, я особо над этим не задумывалась. В моем гардеробе было много платьев. Не знаю почему, но мне нравилось носить короткие платья в сочетании с кедами. И мне, как и любой девчонке, нравилось ходить по магазинам и примерять что-нибудь новенькое. Но я особо не тратилась, так как денег у меня всегда было мало.

Мы с мамой переехали в Америку три года назад, когда мне исполнилось четырнадцать. В Англии, моей родной стране, мы жили плохо. Не знаю, как еще это назвать. Действительно, было плохо. Мама всегда пропадала на трех работах, а старший брат торчал на игле. Отца мы не знали.

Я с раннего детства научилась самостоятельности. Готовить, убирать, стирать, делать уроки. Друзей у меня не было.

Осенью три года назад, я вернулась домой со школы и обнаружила труп Марка.

У моего старшего брата была передозировка. Не помню, чтобы я плакала. Не помню его трезвого или адекватного. Но я помню его улыбку, и он никогда меня не обижал. Даже устраивая, в отсутствии мамы, дома вечеринки и находясь под кайфом, он не забывал меня покормить.

Ему было девятнадцать, когда его не стало.

Мама была разбита. Она потеряла все три работы и сильно пила. К счастью, это не продлилось недолго. Мамин двоюродный брат, дядя Генри помог нам. Он продал нашу маленькую квартирку в Ньюхэме и посоветовал перебраться в Штаты, где он жил когда-то.

На наш выбор были представлены два варианта: Детройт, штат Мичиган и Салем, штат Массачусетс. Конечно, мы выбрали второй.

После лондонских трущоб, маме едва ли хотелось увязнуть в городе, где каждый день на дню по несколько раз происходят убийства.

Перемены пошли нам на пользу. Мама устроилась по профессии, медсестрой в местной больнице. А я пошла в среднюю школу.

Мне нравился этот тихий и уютный городок. Нравилось посещать деревеньку Салем и знакомиться с ее мрачным прошлым. Было безумно интересно окунуться в совершенно другой мир. Мир, который я не знала. Мне нравились местные ярмарки, а особенно праздники в честь Дня всех Святых.

В центре города круглый год улицы, дома, магазины и даже машины украшены ведьмовской атрибутикой.

Мне ни секунды не было жаль покидать Англию. Не было жаль больше не услышать колокол Биг Бена, не было жаль больше не гулять по Чайна-тауну. Не было жаль, больше не увидеть пьяную мать и мертвого брата.

Я была поражена различием Лондона и Салема. Лондон – это нескончаемое движение, Салем – тихое пристанище. Лондон – это ночная жизнь, Салем – тайна.

Здесь же, вообще круглогодичный Хеллоуин. На одном из таких праздников в первый год приезда, я и познакомилась с Рэйчел. Она случайно облила меня клюквенным сиропом. Оказалось, что мы учимся в одной школе, и она познакомила меня со своим друзьями. А в прошлом году, когда нам исполнилось по шестнадцать, она помогла мне устроиться в кофейню, куда пристроилась сама на пол ставки. Мы работали в одну смену, три дня в неделю после занятий.

Так, я обрела свое место и друзей.

***

Наша кофейня расположена в хорошем районе Салем Коммон. В нескольких милях от нас находится Музей ведьм, так что с посетителями у нас проблем не бывает. Здесь всегда полно туристов, студентов и учителей. А еще, у нас просто лучшее в городе ванильное капучино. Лучше, чем в Старбаксе. Определенно.