В гостиной Бекки торжественно водворили в удобное кресло, и Мари заторопилась к ней с кофе и только что испеченными бисквитами. Видно было, что ей не терпится засыпать Бекки вопросами, но, взглянув на доктора, она ограничилась лишь поздравлениями мадам по случаю возвращения к родному очагу и пожеланием скорейшего выздоровления, после чего поспешно ретировалась.

Впрочем, доктору тоже вскоре пришлось уйти — его, как всегда, ждали больные. Перед отъездом он выпил чашку кофе, съел три бисквита и самолично убедился, что у Бекки есть все необходимое.

Провожая его до дверей, Кейт шепнула:

— Она прекрасно выглядит! По-моему, она хорошо знает, в каком долгу перед вами.

— Ah — non, non! — Доктор протестующе воздел руки, но при этом вид у него был весьма польщенный. — Она настоящая леди: всегда такая веселая и в каждом человеке замечает только хорошее. Говорят, в этом половина победы над болезнью.

Веселая! Да, это правда. Она и сама должна стать веселой, чтобы не расстраивать Бекки. Это будет трудновато, потому что внутри у нее оскомина, как от зеленых яблок.

Вернувшись, она увидела, что Бекки прогуливается по гостиной и любуется тем, что она называла «мои безделушки».

— Эй, кому-то было ведено отдыхать! — сказала Кейт, складывая губы в подобие улыбки.

— Ах, как все-таки приятно оказаться среди дорогих тебе вещей! Ну посмотри, какой он милый… — Бекки сняла с каминной полки маленького пушистого кролика. — Подарок от благодарного посетителя. Чудесные люди бывают на свете… — Она вздохнула. — Да и Луи считает, что мне полезно побольше двигаться. Он не верит, что после операции следует долго лежать. Поэтому меня и выписали так рано: он пообещал, что сам присмотрит за мной.

— Бекки, он очень хороший человек, — убежденно сказала Кейт.

— Похоже на правду. — Бекки в задумчивости теребила ушки кролика.

— Он не?.. Я имею в виду, вы не..? Бекки хихикнула.

— Луи хотелось бы, чтобы мы поженились, л мне… Ох не знаю! Я так привыкла к моей маленькой гостинице, а он разрывается между частной практикой и больницей. Пожалуй, лучше какое-то время оставаться добрыми друзьями… Впрочем, поживем — увидим, — трезво закончила она. — А теперь мне не терпится узнать, что здесь нового! Я там была отрезана от всего мира…

— Да ничего нового, — все с той же улыбкой ответила Кейт. — Мари скоро принесет ленч, а потом вам нужно будет отдохнуть. Мы поговорим днем, и я все расскажу.

Труднее всего будет объяснить внезапный отъезд Уилла, подумала Кейт по дороге на кухню. Легче всего сказать чистую правду, хотя и не всю целиком.

Но днем, сидя у Бекки в гостиной за чашкой чаю, Кейт поняла, что чистая правда сильно усложняет жизнь.

— Ну, а теперь расскажи мне про этого милого молодого человека, которого я видела в больнице, — потребовала Бекки. — Кажется, его зовут Уилл, верно?

— Уилл Рейвен? — как можно непринужденнее переспросила Кейт. — О, он уехал. Еще вчера.

— Уехал? Но я думала… — Наступило молчание. Проницательные карие глаза принялись изучать лицо Кейт. — Это как раз то, о чем ты не хотела мне рассказать, Кейти? Согласна, моя встреча с ним была краткой, но он успел мне многое поведать. Он объяснил, почему ты приняла его за временного управляющего, и заявил, что я могу не беспокоиться из-за того, что вы остались в гостинице вдвоем, потому что он собирается жениться на тебе, как только ты привыкнешь к этой мысли. А он не похож на мальчика, который расшвыривается такими обещаниями направо и налево. — Она поднесла к губам чашку. — Кейти, дорогая, объясни мне, что произошло?

Кейт пожала плечами.

— Просто я узнала, кто он такой и зачем сюда приехал. Я надеюсь, он не сказал вам, что он сын той самой женщины, из-за которой отец оставил нас?

— Нет! — опешила Бекки. — Как странно, что он здесь оказался!

— Ничего странного, — сухо ответила Кейт. — Отел послал его шпионить. Уилл хотел выведать у вас, как обстоят дела, потому что отцу стукнуло в голову, что теперь, после смерти мамы, мы опять сможем стать друзьями! Друзьями! — Голос Кейт был полон презрения. — После того как он не обращал на меня внимания целых десять лет. Разве это не мерзость? Когда Уилл Рэйвен узнал, что я здесь, он решил воспользоваться счастливым случаем и сумел втереться ко мне в доверие. — На мгновение голос ее дрогнул, но она сумела взять себя в руки. — Вчера наконец все выяснилось, и я сказала ему в лицо все, что я думаю о нем, о его лживости и притворстве. Я ясно дала понять, что не желаю видеть отца ни при каких обстоятельствах, не хочу иметь дела с ним самим и прошу его немедленно уехать. Вот и все. — Она глубоко вздохнула. — А теперь, Бекки, давайте забудем эту трогательную историю. Согласны?

Она пыталась говорить равнодушно, как будто все это произошло с кем-то другим, но карие глаза Бекки все так же внимательно и строго смотрели на нее. Кейт поспешно встала.

— Пойду за кипятком, — сказала она, берясь за ручку чайника.

— Кейти, сядь на место… Что-то в голосе Бекки заставило ее подчиниться. Она села и вопросительно посмотрела на тетку.

В комнатке воцарилось напряженное молчание. Лишь дождь шумел за окном, да с кухни едва слышно доносились голоса Мари и Жака.

— Не повторяй ошибку твоей матери.

— Какую ошибку?

— Стремление всех мерить на свой аршин. Кейт приняла вид примерной ученицы, которая хочет как можно лучше усвоить урок.

— Разве я меряю? Наоборот, я всегда пытаюсь…

Но Бекки не слушала ее.

— Кейт, ты никогда не задумывалась, почему отец ушел от матери? Кейт одеревенела.

— Я знаю почему. Мама сказала мне. Он ушел к женщине, которая была более сексуальной. Она не сказала этого прямо; она выразилась более… деликатно.

— А она и не могла сказать этого прямо, — отрезала Бекки, — потому что все было не так!

Снова настала пауза, на сей раз еще более долгая. Кейт хотелось встать и уйти, но желание услышать рассказ Бекки пересилило.

— Что вы имеете в виду? — сбавила тон Кейт.

— Вот что. Он ушел потому, что они не были мужем и женой больше пятнадцати лет! Еще до твоего рождения у матери был нервный срыв, и она возненавидела твоего отца. Она не могла выносить его присутствия! Я все знала, потому что она сама мне рассказывала. Наверно, я была единственной, кто об этом слышал. Я умоляла ее показаться врачу, сходить к психиатру. Я была медицинской сестрой и знала, что такие вещи случаются, но поддаются лечению. Однако каждый раз после таких уговоров она впадала в ярость и устраивала истерику. Твой отец относился к ней идеально — он был добрым и терпеливым. Но мы не смогли ничего поделать: уговорить ее сходить на консультацию так и не удалось. В конце концов он смирился. Он с головой ушел в работу, а мать посвятила себя твоему воспитанию. Они все больше и больше отдалялись друг от друга. Тебя не удивляло, что они живут в разных комнатах?

Кейт задумчиво ответила.

— Мне и в голову не приходило, что это странно. Так было всегда, сколько я себя помню. Но… Бекки предостерегающе подняла руку.

— Дай мне закончить, милая! После нескольких лет такой жизни случилось то, что должно было случиться. Когда отец работал в парижском отделении своей фирмы, он познакомился с одной женщиной. Та была вдовой. От покойного мужа у нее остался сын-подросток. Они горячо полюбили друг друга. Но ради тебя он не уходил из семьи. Когда тебе исполнилось пятнадцать лет, Маргарит — так звали эту женщину — неизлечимо заболела. Ей оставалось жить год-другой. Твоему отцу пришлось сделать тяжелейший выбор. Твоя мать его не любила, не то что ты. А тебя он любил бесконечно. Ему предстояло решить, и решить быстро, расстаться ли ему с тобой или бросить без помощи умирающую любимую женщину. Я знаю, что это чуть не довело его до инфаркта. Он догадывался, что в случае ухода мать восстановит тебя против него, и надеялся лишь на то, что ты со временем сама узнаешь, какой трудной бывает любовь. Он говорил, что тебе уже пятнадцать, ты почти взрослая и у тебя появился мальчик. Поэтому отец решил, что ты не так тяжело перенесешь его уход. Он сказал, что напишет тебе и постарается объяснить, как он любил и любит тебя и как надеется, что наступит день, когда вы снова будете вместе. Он думал, что ты уже достаточно большая, чтобы понять сделанный им шаг. Его поддерживала только вера в то, что вы увидитесь снова. Но ты ведь никогда не получала от него писем, верно?

Кейт с несчастным видом покачала головой:

— Нет.

Опять наступило молчание. Потом Кейт очень тихо сказала:

— Я так его любила, а он бросил меня, не сказав ни слова. Я ждала, ждала, но он ни разу не написал. Я чуть не умерла от горя…

Бекки утвердительно кивнула, как будто и не ждала ничего другого.

— Знай, он писал тебе. Он писал много раз, но никогда не получал ответа. Он был уверен, что его письма просто не доходят до тебя.

— Ты думаешь… Ох, нет, мама бы никогда не… И тут она вспомнила, что в первые дни их переезда на новую квартиру мать всегда вставала раньше ее, что разобранная корреспонденция каждое утро лежала на столике и что она никогда не получала долгожданных, адресованных только ей писем. Она поняла, что это правда…

— Бекки, откуда вы все это знаете? — спросила она. — Вы что, виделись с ним? Бекки кивнула.

— На следующий день после ухода из дома он приезжал ко мне. Я работала в больнице в восточном Лондоне. Он объяснил мне, почему ему пришлось так поступить, дал свой парижский адрес и попросил разрешения время от времени узнавать, как идут у вас дела и не нужно ли тебе что-нибудь.

— Что-нибудь… — саркастически повторила Кейт. — Конечно, мне многое было нужно, и маме пришлось пойти на работу, чтобы обеспечить меня всем необходимым. После продажи дома и выплаты закладных денег осталось только-только, чтобы купить эту жалкую квартирку. Я не знаю, что там было после развода, но мне точно известно — у нас не было ничего кроме того, что зарабатывала мама, а потом и я. Я никогда не прощу ему этого.