– И у тебя не было друзей?

В голосе его зазвучало сочувствие. Кьяра ощущала себя так, точно ее разглядывают под микроскопом.

– Вообще, нет, – с неохотой признала она. – Я дружила с некоторыми из детей персонала, но обычно люди работали у нас сезонами, а потом уезжали.

Нико сказал:

– Я тоже ребенком особенно не имел друзей.

Кьяра едва не раскрыла рот от изумления. Как такое могло быть? Нико же, заметив ее удивление, пояснил:

– Твой отец был скрытным и оберегал тебя, а мой считал, что мы лучше остальных и заслуживаем другой жизни, нежели в квартире Неаполя. Дети это понимали и смеялись надо мной из-за того, что я считал себя выше их. Из-за того, что у меня не было матери. Они знали об имени Санто-Доменико и его громком падении. Это лишь заставляло моего отца более истово верить в то, что когда-нибудь я преуспею.

Настала очередь Кьяры сочувствовать своему собеседнику.

– У меня был лучший друг, которому я мог бы доверить свою жизнь…

– Тот самый, что переспал с твоей девушкой?

Отпив еще глоток вина, Нико кивнул.

– Долгие годы я винил ее за то, что она его соблазнила. Она была красива и пользовалась этим. – Он покрутил головой. – Но нет, пожалуй, это была его вина. Я знал, что он хочет ее, с самого первого момента, когда представил их друг другу. Она просто воспользовалась его слабостью.

Кьяра спросила, стараясь тщательно подбирать слова:

– Ты ее больше не видел?

Нико допил вино.

– Однажды случайно встретились. Вроде как сейчас она во втором браке. – Встав, он положил салфетку на стол. – Спасибо, было очень вкусно. Лучше, чем в большинстве ресторанов, где мне приходилось обедать. Мне нужно позвонить… оставь посуду Марии. Тебе необязательно выполнять грязную работу, Кьяра. И на будущее – мы всегда обедаем и ужинаем наверху.

– Ты что, запрещаешь мне готовить? – спросила она, стараясь обратить все в шутку, хотя ей было совсем не до смеха.

– Если бы я хотел, чтобы ты готовила, я бы нанял тебя домработницей.


Проснувшись, Кьяра лежала, наслаждаясь теплым ветерком, влетавшим в распахнутое окно, впитывая звуки и запахи утра. Наверное, ночью шел дождь, потому что пахло сырой землей…

Тут она вспомнила, что провела эту ночь в постели с Нико, и принялась оглядываться. Одеяло рядом с ней было отброшено, а на подушке виднелся отпечаток головы мужа. Вчера она легла, надеясь, что заснет до его прихода. Голова отчаянно гудела, переваривая многочисленные впечатления прошедшего вечера. Однако, к удивлению Кьяры, сон пришел моментально.

Ощутив толчок, она приложила руку к животу, улыбаясь. Но, вспомнив реакцию Нико на новость о том, что у них будет дочь, забеспокоилась. Что же, неудивительно, что он не слишком обрадовался. Сначала мать, а потом любимая девушка предали его – что он мог знать об отношениях с женщинами?

В дверь постучали, и Кьяра испуганно натянула простыню чуть ли не до самого подбородка. Вошла улыбающаяся Мария, держа в руке поднос с завтраком. Там был апельсиновый сок, выпечка, вода, фруктовый салат… Кьяра робко пробормотала слова благодарности. Слишком давно уже ей не приносили завтрак горничные. Мария принялась рыться в чемоданах, непонятно как очутившихся в спальне. Должно быть, их принес Нико. Кьяра хотела было сказать женщине, чтобы она не беспокоилась из-за пустяков, однако переубедить ее не удалось, и она принялась развешивать одежду хозяйки в шкаф.

Приняв душ и надев симпатичное платье в цветочках, Кьяра спустилась вниз в поисках Нико. Замок выглядел непривычно – однако в воздухе ощущалась атмосфера деятельности, которой не было уже очень давно. Николо обнаружился в кабинете отца. Там тоже ее поджидали перемены: вместо древнего отцовского компьютера на столе стоял мощный агрегат и два ноутбука. Высоко на стене в углу комнаты висел телевизор, и на нем беззвучно крутились кадры какого-то финансового канала.


Нико поднял голову и увидел в дверях Кьяру. На ней был летний сарафан, но вот странность: даже видя женщин в прозрачном белье, Николо никогда не испытывал такого возбуждения. Платье держалось на двух бретельках, грудь поддерживал корсет, юбка спадала до колен. Наряд подчеркивал красивые загорелые руки девушки и тонкие ключицы. Ногти ее на ногах были накрашены ярко-красным лаком, и цвет его тоже казался Нико заманчивым. Длинные волосы распущены по плечам – вот бы провести по ним пальцами, намотать на руку, притянуть ее к себе и усадить на колени. Пусть почувствует, как нелегко ему было спать рядом с ней вчера ночью. Подумать только, она безмятежно посапывала рядом с ним!

Нико вчера позабавила и удивила эта ситуация. Он-то ожидал, что Кьяра будет ждать его и сгорать от желания, но она, лежа на боку, крепко спала. Поначалу ему было трудно просто лежать с ней рядом, ведь Нико никогда просто так не спал с женщинами. Долго ему не давали спать воспоминания об их первой брачной ночи, но, наконец забывшись сном, он проснулся лишь утром с небывалой эрекцией. Кьяра спала на спине, забросив руку за голову и мерно дыша. Ночная рубашка почти не скрывала острых сосков, и Нико пришлось собрать всю волю, чтобы не прижаться к ним губами. Вместо этого он отправился в холодный душ, проверил, как идут дела на рынках…

– Хорошо спала?

Кьяра кивнула, слегка покраснев.

– Как убитая. Наверное, я устала гораздо больше, чем думала сама. По правде говоря, та комната, которую я делила с девочками, больше была похожа на вокзал: ночью заснуть было практически невозможно.

Нико отложил ручку.

– Почему ты отважилась на это? Почему так внезапно уехала? Неужели я не заслуживал объяснения?

Кьяра резко побледнела – казалось, она вот-вот упадет в обморок. Нико встал, взял ее под руку и осторожно ввел в кабинет, закрыв дверь. Кьяра избегала его взгляда, но от него не укрылось ее волнение, трепетание пульса на шее. Нико затопила радость. Значит, она все-таки хочет его.

– Ты должна мне все объяснить, Кьяра, – произнес он.

Кьяра не знала, куда деваться, и проклинала себя. Зачем было идти на поиски мужа? Гуляла бы сейчас со Спайро, или пекла пирог, или вышла бы в огород за травами и овощами.

– Я же написала в записке. Я думала, что мы совершили ошибку, заключив брак.

– Почему? Ты вышла за меня, чтобы сохранить свою прежнюю жизнь в замке. Что изменилось после свадьбы и брачной ночи?

Внезапно Кьяра поняла все. Должно быть, она влюбилась в Николо, раз так охотно легла с ним в постель, а бежала оттого, что не хотела признавать правду – прежде всего перед самой собой.

– Я просто… передумала, – прошептала она.

– После той ночи? Я прекрасно помню, как ты отвечала на мои ласки, дорогая. То, что случилось между нами, очень необычно. Может быть, тебя это испугало?

Кьяра взглянула на Нико и запаниковала. Он сейчас на полпути к разгадке ее тайны. Еще немного – и он поймет все.

– Нет. Я сказала, что выйду за тебя, потому что это был единственный способ обсудить условия, на которых я смогу приходить в замок. Но я точно не выходила замуж ради… этого.

Николо встал – теперь он был так близко, что они едва не соприкасались. Кьяра слегка откинула голову назад и внезапно вспомнила все, что было той ночью, и как это было хорошо.

– То, что произошло, – прошептал Нико, – было чудесно. Я не мог забыть это в течение целых пяти месяцев. Проклинал тебя каждую ночь, вновь и вновь переживал это.

– Но ты… я не нужна тебе. Как ты можешь… – Кьяра указала на свой живот.

– Ты имеешь в виду свою беременность?

Она кивнула.

– Ты, может, удивишься, но теперь я нахожу тебя еще более привлекательной. Твое тело… в котором созревает плод от моего семени… ты и представить себе не можешь, как это возбуждает.

Кьяра едва могла ощущать ноги – нижнюю часть тела наполнила приятная сладостная тяжесть, согревая ее и пульсируя.

– Ты тоже хочешь меня, Кьяра, – произнес Николо, и, хотя сказанное не было вопросом, в глазах его мелькнула неуверенность – должно быть, такое с ним впервые, стоять перед женщиной и задаваться вопросом, находит ли она его привлекательным.

Что же делать? Можно, конечно, солгать или сослаться на недомогание. Отступить, уйти. Но возбуждение, которого она не испытывала уже несколько месяцев, растекалось по ее телу, пробуждая его к жизни. Она не хочет лгать или уходить – она хочет испытать снова этот невероятный союз.

– Да, – просто ответила она. – Я хочу тебя.

Нико подошел вплотную к Кьяре, провел руками по ее волосам, приподнял подбородок.

– Помнишь, что я говорил тебе о нашей первой ночи? Это правда. Я никогда еще никого так не хотел. Я просто не мог мыслить рационально. И я по-прежнему хочу тебя.

Он склонил голову и поцеловал ее, не тратя больше понапрасну слов. Кьяра и сама утратила способность что-либо соображать при одной мысли о том, что Нико думал о ней, хотел ее. Краем сознания она успела подумать о том, как вообще все эти месяцы она ухитрилась прожить без мужа. Ощущая ладонями твердые мускулы его груди, она нащупала пуговицы, расстегнула их и приложила руки к обнаженной коже. Нико на миг отстранился, и Кьяра в момент сосредоточилась. Одна лямка ее платья соскочила с плеча, и грудь напряглась. Только теперь она поняла, что именно хотела сказать доктор, хитро улыбаясь: все ее тело было одной сплошной эрогенной зоной.

Подойдя к двери, Нико запер ее и вернулся. Он усадил Кьяру на стол и, лихорадочно блестя глазами, произнес:

– Я хочу тебя прямо сейчас.

– Хорошо, – отозвалась она, закусив губу.

Нико встал между ее раздвинутых коленей – Кьяра, действуя по наитию, расстегнула его брюки. Нико, ощутив ее руку, слегка откинулся назад, прерывисто вздохнул. Он, в свою очередь, стянул ее платье немного вниз, обнажив грудь в кружевном лифе. Расстегнув застежку, он отбросил его – теперь Кьяра стояла, обнаженная по пояс. Проводя большими пальцами по ее соскам, Николо прошептал:

– Я мечтал об этом… о тебе… столько раз!