Возле лифта уже стоит другая пара, и мы входим вторыми. Крис прислоняется к стене и притягивает меня спиной к себе. Тут же снова начинаю таять и оплывать, как свечка, а он обнимает меня за талию и принимается медленно ласкать. Соски мгновенно каменеют и натягивают тонкую ткань — под платьем я обнажена до абсолютной беспомощности.

Незнакомый мужчина смотрит в упор, гладит мою грудь взглядом, из-за которого хочется дать пощечину — не столько за себя, сколько за его спутницу. Поворачиваюсь в объятиях Криса и подставляю нахалу спину.

— Куда мы направляемся?

— В свете недавних событий решил, что перед дегустацией было бы неплохо обстоятельно подкрепиться.

— Да, пожалуй…

Звонок сообщает о прибытии. Позволяем паре выйти первой. Крис снова сжимает ладонь, но я успеваю нажать кнопку и удержать дверь.

— Мне необходимо вернуться в номер. — Смотрю вниз, на откровенно выпирающие соски.

Его губы вздрагивают.

— Я уже распорядился, чтобы отель доставил тебе шаль и жакет в тон платья — на тот случай, если вечер окажется прохладным.

Похвальная предусмотрительность.

— Спасибо.

— Позволь сегодня обо всем позаботиться самому. — Он обнимает меня за плечи и выводит из лифта. Позволить Крису обо всем позаботиться самому? Идея опасная в своей непредсказуемости, однако принимаю ее с радостной готовностью.

Глава 23

Нас провожают в отдельный круглый кабинет. Крис отодвигает стул, и я усаживаюсь возле овального окна, в раму которого вставлен бессмертный в своей изысканной простоте пейзаж: зеленые горы на фоне синего неба. Вешаю сумочку на спинку стула и одобрительно заключаю:

— Впечатляет.

Крис устраивается напротив и снимает кожаный пиджак, который успел надеть, выходя из номера.

— Меню здесь тоже роскошное, но поскольку на дегустации вино будут подавать с фруктами и сыром, думаю, особенно наедаться не стоит. Может быть, завтра перед отъездом зайдем в ресторан? Что скажешь?

— Да. С удовольствием. Звучит заманчиво. — Интимная обстановка и обращение Криса обольстительно согревают, однако расслабляться все равно нельзя. Напоминаю себе, что это не романтическое путешествие, а смелое сексуальное приключение. Неспроста на мне не осталось ни трусиков, ни бюстгальтера.

— Что-нибудь выбрала? — осведомляется Крис, едва я беру в руки меню.

— Все подряд. Умираю с голоду. — Скоро три, а мы не ели с раннего утра.

Появляется официант, и Крис снова задает вопрос:

— Готова заказать?

— Да. Мне, пожалуйста, Кобб-салат.

Крис отдает официанту оба меню.

— А мне бургер. Отлично. И принесите бутылку вина — «Зинфандель» от Роберта Крэга.

— Сию минуту, мистер Мерит, — с поклоном отвечает официант.

— Неужели обойдешься без пива? — удивляюсь, как только остаемся вдвоем.

— Смешивать алкоголь всегда нехорошо, а у меня к тому же в этих краях немало друзей, неспособных понять, как можно променять вино на пиво.

Задумываюсь о том, как хорошо знают Криса служащие отеля: и швейцар, и официант обращаются к нему по имени. В глубине души возникает подозрение. «Никогда не привожу женщин домой». Значит, он привозит их сюда? Здесь раздевает догола, поит и кормит, требуя безусловного повиновения?

— Как часто ты здесь бываешь?

— Пару раз в год. — Он смотрит с легким прищуром, словно читает мои мысли. Ненавижу собственную неспособность скрывать их, ненавижу отвратительный узел в животе, а главное, ненавижу свою реакцию. Не хватает только ревности!

Крис берет с края стола рекламную брошюру и кладет передо мной.

— Вот зачем я сюда езжу.

Смотрю на красочный проспект художественной галереи; затаив дыхание, читаю список представленных художников и вижу имя Криса Мерита. Итак, я только что ошиблась с выводом и даже не смогла скрыть предосудительных переживаний.

— К твоему сведению, Сара, до сегодняшнего дня женщин я сюда не привозил.

Недоверчиво смотрю ему в глаза.

— Ни разу?

— Ни разу.

— В таком случае почему я здесь?

— Тебя надо спросить. Почему ты поехала?

— Потому что ты позвал.

— Уверен, что в твоей жизни было немало мужчин, готовых увезти тебя на край света, но ты их отвергла.

И это правда. После колледжа у меня было немного интимных встреч, а те, что случались, заканчивались катастрофой.

— А я уверена, что множество женщин жаждали получить от тебя еще больше.

Крис внимательно смотрит.

— Но почему пять лет, Сара?

Столь нескромный вопрос вызывает острое чувство неловкости.

— Кажется, кто-то выступал против откровенных бесед?

— С тобой многое происходит иначе.

— Почему?

— Потому что ты — это ты.

— Не понимаю, что это значит.

— И я тоже не понимаю, но надеюсь выяснить.

Грудь странно сжимается. Не хочу испытывать какие-либо чувства, но Крис все равно побуждает меня к этому.

— Когда выяснишь, расскажешь?

Крис улыбается. От великолепной открытой улыбки растрепанные нервы сразу успокаиваются и укладываются ровными рядами.

— Обещаю, что узнаешь первой. — Улыбка быстро меркнет. — Кто он, Сара?

— О ком ты? — уточняю, хотя прекрасно понимаю, что за человек его интересует.

— О том, кто так тебя отделал, что ты целых пять лет провела в безбрачии.

К счастью, от ответа спасает очередное появление официанта. Не хочу говорить о Майкле. Не хочу его вспоминать. Он в далеком прошлом.

Официант ставит на стол два бокала и достает из серебряного ведерка со льдом бутылку вина. Вытаскивает пробку, но Крис не обращает внимания ни на него, ни на «Зинфандель». Сидит, откинувшись на спинку стула, и неотрывно меня рассматривает.

Наконец бутылка открыта. Официант наливает пробу. С видом знатока Крис нюхает вино, поднимает бокал против окна, рассматривает на свет и только потом делает глоток.

— Великолепный выбор, — уверенно хвалит он. — Передайте эксперту мое глубокое почтение.

— Хорошо, мистер Мерит. Непременно передам.

Официант наполняет оба бокала, сдержанно кланяется и уходит.

Вино дарит восхитительно терпкий вкус с фруктовой ноткой, которая мне очень нравится. Крис не сводит с меня внимательных глаз.

— Так кто же он? — Голос звучит сухо, натянуто.

Судорожно вдыхаю и ставлю бокал на стол.

— Это все в прошлом. Не стоит говорить об этом.

— Стоит.

— Крис…

— Кто он, Сара?

— Любимец моего отца. Сын, которого у него не было. — Признание соскальзывает с губ само собой, без моего на то разрешения.

— Сколько ты с ним была?

— Полгода.

— И насколько серьезно?

— Мы были помолвлены.

В глазах вспыхивает удивление.

— Да уж, куда серьезнее.

Прижимаю ладонь ко лбу, но подходящие слова все равно не приходят.

— Ты его любила?

— Нет, — отвечаю без промедления и опускаю руку. — Была ослеплена. Он был на пять лет старше — успешный, уверенный. Именно о таком зяте и мечтал отец.

— А твоя мама?

— Она всегда хотела того, чего хотел отец. А я была готова на все, чтобы доставить удовольствие… ему. — Никак не могу заставить себя произнести имя Майкла, и не потому, что до сих пор испытываю эмоциональную связь. Просто не люблю вспоминать, в кого он меня превратил; точнее, в кого я позволила ему себя превратить.

— Готова на все?

Коротко киваю:

— Даже когда ненавидела его за это.

— Мы говорим о сексе, Сара?

Зажмуриваюсь и пытаюсь восстановить внезапно оборвавшееся дыхание.

— Обо всем.

— Значит, да. Он заставлял тебя делать то, что ты не хотела. — Звучит не как вопрос, а как утверждение.

Открываю глаза.

— Потому что он обращался со мной, как с собственностью. Как будто я существовала на свете только для его удовлетворения.

Лицо Криса остается непроницаемым, почти каменным.

— А как ты чувствуешь себя со мной?

— Живой, — шепчу я без тени сомнения. — Ты даришь ощущение жизни.

Воздух наполняется теплом.

— А ты — мне.

Неожиданное признание. Я, Сара Макмиллан, дарю ощущение жизни самому Крису Мериту?

— Ваш заказ, — раздается над нами голос официанта. Ничего не скажешь, менее подходящий момент для вторжения выбрать было трудно.

Передо мной возникает гигантская порция салата, а перед Крисом вырастает бургер. Пью вино и чувствую, как по горящему телу разливается приятная прохлада.

— В этом отеле впечатляющая винная карта, — поясняет Крис. — А в штате даже присутствует специальный консультант. Своего рода учительница винной грамоты. Если хочешь, могу записать тебя к ней на урок.

— С удовольствием.

Крис старается помочь мне получить новую работу, и это обстоятельство снова кажется важным. Он умеет делать то, что нужно.

С аппетитом наваливаемся на еду, а Крис при этом успевает поделиться интересной информацией о долине Напа. Разве можно сравнить эту лекцию с сухим зазубриванием названий и имен?

— Чтобы понимать вина, прежде всего необходимо узнать особенности тех регионов, где растет виноград. Итальянское вино родится на благословенной почве, в райском климате. Напа — одно из немногих мест, способных конкурировать в этом отношении с югом Апеннинского полуострова… во всяком случае, мне так кажется. Здешний климат определяют как средиземноморский. На всем земном шаре в эту категорию попадают только два процента территорий. Прекрасное лето, мягкие зимы — виноград растет круглый год.

— Виноград-то растет, а каким образом его вкус зависит от прекрасного климата?

— Самым непосредственным. Десять миллионов лет назад столкновение тектонических плит создало в этом краю горы и долину, а для интереса добавило извержения вулканов. В результате возникло больше сотни различных типов почвы, и каждый из этих видов придает вину своеобразный вкус и аромат.