Выключаю воду и мужественно признаю поражение. Да, действительно сбежала и не могу этого отрицать. Но теперь я твердо вознамерилась изменить судьбу, получила возможность построить собственную жизнь и добиться успеха. В глубине души — там, где еще совсем недавно, до появления Криса, царила пустота — зреет решимость. Готова принять все, что готовит будущее, включая выходные в его обществе. Крис — мое спасение. Новая работа — моя надежда.

Открываю стеклянные двери шкафа, с удовольствием кутаюсь в пушистое белое полотенце, но тут же всерьез задумываюсь о более обстоятельной экипировке. Мужская рубашка в этом доме, разумеется, всегда найдется, вот только провести в ней два свободных дня вряд ли удастся. Придется заехать ко мне домой. Хм, в эту нору размером со спальню Криса. Почему-то перспектива не особенно радует.

Подхожу к зеркалу и без труда нахожу фен: он лежит на белом мраморном подзеркальнике. А где же взять кондиционер для волос? Без него никак не обойтись. Открываю дверцы просторного навесного шкафчика с туалетными принадлежностями. Так… электрическая бритва, лосьоны, одеколоны. Кондиционера не видно. Странно: у Криса роскошные длинные волосы, неужели он не пользуется хотя бы гелем?

Собираюсь закрыть шкаф, но медлю. Беру одеколон, брызгаю в воздух и вдыхаю знакомый аромат — нежный и одновременно мужественный. Если вам тоже кажется, что парень, который пытается вас защитить, на самом деле намерен превратить вашу жизнь в кошмар, то вы запутались так же позорно, как и я. Да, я действительно запуталась. И Крис тоже. Каждый из нас двоих несет другому неминуемое разрушение. Крис для меня — наркотик, как пишет в своем дневнике Ребекка.

Прогоняю непрошеные мысли и возвращаю одеколон на место. Не без труда смирившись с отсутствием кондиционера, решаю сосредоточиться на макияже. Открываю сумку, достаю дневник, кладу на подзеркальник и смотрю с опаской, словно тетрадь способна с минуты на минуту взорваться.

— Где ты? — спрашиваю шепотом и сама не знаю, с кем разговариваю — с Ребеккой или сама с собой. Я потерялась в ее жизни, но вот вопрос: хочу ли найтись? И хочет ли моя неведомая подруга, чтобы ее нашли? Что, если она тоже спряталась в другой, новой жизни?

Продолжаю думать о Ребекке, а тем временем наношу мягкий, естественный макияж. Последний штрих — блеск для губ. Продолжая мечтать о бальзаме для волос, включаю фен и через десять минут получаю сухую растрепанную солому. Эх, полцарства за щипцы для выпрямления!

Вылезаю из полотенца и надеваю халат, чтобы отправиться на поиски одежды, но в последний момент снова открываю шкаф, хватаю одеколон и брызгаю на себя. С удовольствием вдыхаю аромат трав и улыбаюсь.

Выхожу из ванной. Криса нигде не видно, но дверь в спальню открыта. Босиком шлепаю по паркету прямиком к кровати. Она завалена фирменными пакетами двух дорогих магазинов, которые, насколько мне известно, располагаются в соседнем здании. Рядом на полу стоит дамский чемодан на колесиках от Луи Вюиттона — из тех, что стоят не меньше двух с половиной тысяч.

В горле застревает ком, в груди разгорается пожар. Подхожу к кровати и вижу, что пакеты доверху набиты одеждой, обувью и даже принадлежностями для ванны. Нахожу и щипцы для волос — очень дорогие в отличие от моих.

Я провела в ванной не больше сорока пяти минут, и за это время Крис успел провести столь масштабную операцию! Скорее всего позвонил вниз, и обслуживающий персонал с готовностью выполнил заказ. Вещи известных брендов, потрачены многие тысячи долларов.

Сердце постепенно оживает и начинает барабанить в грудную клетку. Когда-то я тоже была своим человеком в роскошных магазинах и очень их любила. Деньги остались в прошлом, а скромное существование далось нелегко. Привычка не отказывать себе в желаниях оказалась на удивление живучей. Да, я сумела притвориться, что вполне довольна существующим положением и ни в чем ином не нуждаюсь. А вот сейчас смотрю на яркие фирменные пакеты и понимаю, что скучаю не только по красивым вещам, но и по всему, чего теперь лишена. Тоскую по прежней жизни, которая с предательской легкостью меня отпустила и забыла, хотя я все это время о ней помнила.

— Если что-то не понравится, вернем в магазин, когда поедем в город.

Оборачиваюсь и вижу Криса: он стоит, по привычке прислонившись плечом к дверному косяку, и украшает собой пространство.

— Не могу принять такие подарки.

Он выпрямляется.

— Еще как можешь.

— Нет-нет, не могу. — В душе поднимается паника.

Он подходит и останавливается рядом.

— Сара…

— Мне необходимо срочно съездить домой и взять свою одежду!

— Я уже заказал для нас обоих нечто особенное. Дорога займет не меньше часа, так что надо немедленно выезжать.

— Крис! — От отчаяния голос дрожит. — Честное слово, не могу принять эти вещи.

— Сара, детка, если вопрос упирается в деньги, то об этом даже думать не стоит. Мне приятно потратить на тебя изрядную сумму. — Он сжимает ладонями щеки. — Ты целых пять лет прожила без всего, к чему привыкла с детства, так позволь же сделать это для тебя; мне так хочется.

— Но, Крис…

— Только прошу: не пытайся доказать, что ни капли не скучаешь по красивым вещам.

— Прекрасно чувствую себя в простой жизни.

— Не верю. Ты не можешь не тосковать по тому, чего лишилась.

Хочу возразить, но он внимательно наблюдает и, разумеется, видит насквозь.

— С глаз долой — из сердца вон. Надежный, проверенный метод.

Крис нежно гладит меня по волосам; очень хочется прильнуть, прижаться к нему, но я сдерживаюсь, чтобы не ослабеть и не сдаться.

— Боишься, что приучу тебя к роскоши, а потом уйду?

— Уверена, что именно так и произойдет.

Он смотрит в глаза.

— Я ведь уже сказал — ты сама убежишь.

Я? Убегу от него? Крис упорно это повторяет, и сейчас настойчивое предсказание кажется особенно странным. Мистер Никакого Белого Штакетника, в принципе не принимающий серьезных отношений, ведет себя так, будто связал себя нерушимыми обязательствами, а я готова в любую минуту вспорхнуть и улететь. Действия его не соответствуют словам, и в душе зреет опасное притяжение: отношения вне секса кажутся не просто желанными, а жизненно необходимыми. Нет, не хочу влюбляться в Криса. Не хочу убеждать себя, что между нами возможно нечто большее, чем физическая близость.

— Крис…

Он целует медленно, долго, глубоко.

— Оденься, детка. — Утыкается носом в шею и с удивленным видом принюхивается. — Взяла мой одеколон? — Чувственный огонь во взгляде мгновенно сжигает все сомнения по поводу подарков.

— Да, — признаюсь шепотом. — Мне нравится пахнуть, как ты.

Золотые искры в зеленых глазах, которые я так люблю, разгораются ярче и превращаются в два маленьких солнца.

— А мне нравится, когда ты пахнешь, как я. — Крис снова целует меня, ласкает языком язык, но тут же решительно отстраняется. — Одевайся быстрее, не провоцируй. — Стремительно выходит из комнаты и не забывает плотно закрыть за собой дверь.

Озадаченно смотрю вслед и окончательно теряюсь. Кажется, он всерьез хочет, чтобы я приняла эту прекрасную дорогую одежду. Больше того, мечтает порадовать меня, а не себя самого. Никогда бы не допустила подобных мыслей, и все же где-то очень глубоко, в самом дальнем и темном уголке сознания притаилось опасение, что Крис старается вогнать меня в рамки стандарта, принятого там, куда собирается отвезти. О, это мы уже проходили: жили в таких местах, где на людях позволено показаться лишь в экипировке установленного образца.

Но нет, невозможно поверить, что, прежде чем куда-то отправиться вместе, Крис считает это необходимым. Просто искренне хочет доставить мне радость. На глаза наворачиваются слезы: после смерти мамы впервые ощущаю внимание и заботу. Это очень важно. И сам Крис очень важен. Значит, подарки необходимо принять.

Смотрю на пакеты. Может быть, такая одежда сотворит чудо? Например, вдохновит на учебу, поможет усвоить новые знания и получить работу в «Риптайде»? Теперь ведь не то, что прежде, когда не было надежды на дополнительный доход. Да, наверняка так и есть. С помощью подарков Крис надеется повысить мой интерес к развитию карьеры.

И все же, рассматривая вещи и складывая их в чемодан, не могу избавиться от тяжести на сердце. Нахожу несколько платьев, пару ботинок, несколько пар туфель на шпильке, белье, туалетные принадлежности. Белье особенно восхищает; хочется предстать в нем перед Крисом. Поскольку мы отправляемся в путешествие — а куда именно, неизвестно, — решаю одеться так, чтобы соответствовать типичному байкерскому образу своего спутника.

Примеряю все по очереди, а в итоге выбираю обтягивающие черные леггинсы и терракотового цвета блузку. Костюм дополняют высокие, до лодыжек, ботинки на каблуках. Ну и, конечно, белье: от посторонних глаз скрыт тончайший кремового цвета гарнитур с безумной ценой на бирке.

Быстро пускаю в дело щипцы для выпрямления волос, а попутно обнаруживаю и щипцы для завивки. Отлично, это замечательное устройство пригодится позже. А сейчас благодаря отличному выпрямителю и кондиционеру, также найденному в пакетах, волосы спускаются на плечи блестящими каштановыми волнами. С интересом рассматриваю два флакона духов, но все же решаю добавить еще несколько капель одеколона Криса.

Наконец выхожу в гостиную полностью одетой и везу за собой чемодан от Луи Вюиттона. Крис сидит в кожаном кресле, положив ноги на оттоманку, и рисует, но, едва завидев меня, тут же откладывает блокнот и встает.

— Выглядишь потрясающе, Сара!

— Спасибо. Честно говоря, не знала, в каком стиле следует одеться.

Он приближается своей пружинистой, грациозной походкой.

— Любой наряд оказался бы тебе впору, потому что твоя фигура безупречна.