Каролина Летесснер также непременно вставляла «ваше императорское высочество» в любую фразу, если обращалась к Великому князю.

Как бы угадывая ход ее мыслей, лорд Хоудридж сказал, выдержав приличную паузу:

— Я вижу, что ты удивилась, когда я так интимно обратился к тебе, Селина. Я понимаю, что мы представлены друг другу лишь недавно, но мне кажется, что мы знакомы целую вечность. Ты так точно почувствовала мою натуру… хотя для меня ты все еще остаешься загадкой. Я хотел бы побольше узнать о тебе.

Селина испуганно отвела глаза в сторону.

— Возможно, я слишком поторопился, настаивая на этом, — лорд Хоудридж был отменно вежлив, — но я заметил вчера, что многие из присутствующих там мужчин чуть ли не готовы сделать тебе предложение. Правда, я не уверен, насколько искренни эти их намерения. Хотя про англичан говорят, что они тугодумы, я быстро принял решение, чтобы опровергнуть это унизительное для нашей нации мнение иностранцев.

Селина спрятала руки меж складок своей пышной юбки и до боли сжала пальцы.

— Я не понимаю, о чем вы, — пролепетала она.

Неужели он выразил желание жениться на ней? Такое невозможно после столь кратковременного знакомства, да и отсутствие каких-либо титулов у невесты станет препятствием.

— Я лишь хотел заронить в вашу очаровательную головку мысль обо мне, — успокоил Селину Хоудридж, поступая как истинно английский джентльмен. — Помните обо мне — вот и все, о чем я прошу. Встретившись сегодня вечером, мы, я надеюсь, многое расскажем о себе друг другу и познакомимся ближе.

Произнося эту речь, он понизил голос, и Селина догадалась, что ее кавалер не хочет, чтобы сказанное им услышал грум, стоящий позади.

Присутствие человека из прислуги стесняло лорда.

Дальнейший путь их проходил в молчании. Селина заметила, что они возвращаются в город, правда, другой дорогой.

— У кого вы обедаете сегодня? — осведомился лорд Хоудридж.

— У мадам Летесснер, — ответила Селина.

Она тут же вспомнила, как тепло встретила Каролина Летесснер Тивертона и как они целовались. Селина предпочла бы обедать у мадам Леони Леблан в компании с герцогом Д'Амайлом.

Селина была уверена, что в присутствии более старших по возрасту женщин ее язык от робости присохнет к небу, а если она что-то и промямлит, то это будет банальность или, хуже того, глупость. Одно ее немного подбадривало. Если лорд Хоудридж находит Селину привлекательной, то, может быть, и Квентин Тивертон думает так же.

— Я тоже приглашен Великим князем, — обрадованно сказал лорд Хоудридж. — Я познакомился с ним, когда путешествовал по России. Жуткая страна, но там изредка попадаются приличные люди. Например, Великий князь. Весьма начитанный человек.

Он весело рассмеялся:

— Наверное, тебе, Селина, показалось странным, что все эти императорские высочества сбрасывают мишуру и становятся простыми смертными, как только попадают в Баден-Баден?

— Я этого не заметила, — уклончиво ответила Селина. — Наверное, его высочество занимает важный пост в своей стране?

Ей очень хотелось, чтобы лорд Хоудридж перестал копаться в ее биографии, и, кажется, Селине это удалось. Разговор перешел на Великого князя.

— Да, конечно, он в этой далекой России — важная персона, — сказал лорд. — Потому-то и возник такой скандал из-за Каролины. Русский царь выразил недовольство.

— Великий князь упомянул об этом вчера, — поддержала светскую беседу Селина.

— На одном балу, где и я присутствовал, — поделился лорд своими воспоминаниями, — у мадам Летесснер каким-то образом порвалось платье во время вальса… и что ты думаешь, Селина? Великий князь, упав на колено, скрепил ей подол, как булавкой, орденом Святого Андрея.

— И что? — вырвалось у Селины.

— Как что? Эти русские, подобно островным дикарям, ценят ордена превыше всего и по любому поводу награждают ими друг друга. А Святой Андрей — их высший орден.

Селина невольно улыбнулась:

— Да, это любопытная сцена. Чем же она закончилась?

— Каролина великолепно вышла из положения. Она преклонила колени перед Его Величеством, якобы благодаря за награду, переданную ей через племянника царя. С тех пор она иногда прицепляет орден к юбке, если хочет повеселить друзей. Да! — вздохнул лорд. — Каролина выдающаяся личность. Ей бы распоряжаться судьбами Европы.

«Квентин придерживается того же мнения», — с ревностью подумала Селина.

Лорд Хоудридж остановил фаэтон у ворот виллы, позволил себе отпустить вожжи на мгновение, взял руку Селины и поднес ее к губам.

— Не нужно говорить, какое удовольствие мне доставила наша совместная прогулка, — сказал он.

— А я благодарна вам за доставленное удовольствие, — ответила Селина с формальной вежливостью.

Он ощутил эту холодность, но сделал вид, что не заметил.

— Нам необходимо встречаться как можно чаще, — сказал он. — Ты проявляешь такой же интерес к хорошим лошадям, как и я. У нас много общего, а может быть, найдутся и другие общие интересы.

— Надеюсь, милорд, — пробормотала Селина и тут же выпорхнула из экипажа.

Из окна своей комнаты она проследила, как он отъехал, помахав на прощание шляпой. То же самое сделал и его слуга.

До прихода Квентина оставалась еще масса времени, и она не знала, чем себя занять.

Селина попыталась читать газету, но печатный текст почему-то не доходил до ее разума. Она прислушивалась — не остановится ли экипаж у ворот, не раздадутся ли шаги на мраморных ступенях крыльца.

Девушка приготовила и разложила на кровати платье, которое решила надеть сегодня вечером. Но она не торопилась переодеваться. Ей надо было срочно переговорить с Тивертоном.

За время ее отсутствия были доставлены еще три платья. У Селины сердце ушло в пятки. Она была в ужасе. Во сколько же ему обошелся ее шикарный гардероб?

Но наряды были так прелестны, так манили ее. Какой железной волей надо было обладать, чтобы не примерить их тотчас же! Но она проявила эту волю и поборола искушение.

Выбор она уже сделала — бледно-голубое платье. Такого же цвета было утреннее небо, когда они с Тивертоном, тайно скрываясь от миссис Девилин, покидали придорожную гостиницу.

Был ли в этом какой-то смысл… намек на что-то? Может быть.

«Как же мне повезло… — размышляла Селина, — что меня поселили в мансарду рядом с его комнатой, что нас разделяла тонкая стенка, что он услышал, как меня избивала и ругала миссис Девилин и как я плакала. Если б я не так громко плакала, не давая ему спать, он бы никогда не пришел… не вошел в мою жизнь…»

Тут она услышала то, что ждала с нетерпением, а именно шум подъехавшего экипажа.

Не выдержав, Селина устремилась навстречу Тивертону и выскочила на ступени в тот момент, когда Тивертон только расплачивался с возницей.

Она все сразу поняла по его поникшим плечам до того, как Тивертон повернулся к ней. Он не выиграл. Того, на что она надеялась, не случилось.

Он прошел мимо нее, словно она была невидимкой.

Селина последовала за ним.

— Ну что ты смотришь на меня, как голодная собачонка? — резко обратился он к ней. — Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Ответ будет тот же. То, что случилось прошлой ночью, повторилось и сегодня.

— Ты проиграл?

— Я проигрался в пух и прах. Проиграл все, что выиграл до этого.

— А выиграл ты много?

— Внушительную сумму, и столько же выиграл еще один наш партнер за столом. Затем, в трех последних сдачах, хозяину опять феноменально повезло. Не могу поверить, что такое возможно.

Тон, которым он это произнес, побудил Селину спросить:

— Ты думаешь, что игра была… не совсем честной?

— Я почти в этом убежден, — ответил Квентин. — Но я был настороже, Селина, и, хотя я следил за всеми его движениями, за каждой картой, которую он брал, не было ничего, что могло бы вызвать подозрения.

— А могло ли быть все-таки чистой случайностью, что удача приходит к нему в последний момент, как это было в прошлый раз? — осведомилась Селина.

— Такой же вопрос я задаю сам себе, но не нахожу ответа.

— У тебя остались какие-нибудь деньги? — после некоторых колебаний спросила Селина.

— Немного, — ответил Квентин, — и то лишь потому, что я инстинктивно ожидал, что подобное несчастье может повториться. Я отказался повышать ставки, но все-таки потерял целое состояние, причем имея на руках карты, которые, казалось, трудно было побить. Я сохранил в кармане достаточно, чтобы сразиться с бароном вновь сегодня ночью. Что и собираюсь сделать.

Селина негромко вскрикнула:

— А умно ли это? Предположим, он снова одержит верх, и тогда ты останешься вовсе ни с чем.

Квентин Тивертон мерил шагами гостиную.

— Я абсолютно убежден, что во всем этом есть что-то странное. Многие считают, что фортуна ему улыбнулась, но я не согласен. Я не могу подавить в себе чувство, что дело здесь нечисто, что за везением барона кроется какое-то ловкое мошенничество.

— А мог ли он проделать что-то такое, чего бы ты не заметил? — спросила Селина.

— Я и сам ломаю над этим голову! — Квентин ожесточенно потер себе виски. — За моей спиной не было никакого зеркала, у него не было возможности подменить карты. Новая колода распечатывалась перед каждой сдачей. У меня нет ни одной зацепки, ни одного доказательства, только инстинкт мне что-то подсказывает.

— Я всегда придерживалась мнения, что инстинкту надо доверять, — сказала Селина. — Как бы мне хотелось пойти с тобой на игру! У меня такое предчувствие, что если я угадываю, какие номера выпадут на рулетке, то смогу и разоблачить мошенничество барона.

— К сожалению, это невозможно, — заявил Квентин Тивертон, но тут же приостановил свое хождение по комнате и хлопнул себя ладонью по лбу. — А впрочем, почему бы и нет? Почему бы тебе и не присутствовать на игре? Мужская компания встретит тебя радушно, им всем будет только приятно присутствие хорошенькой девушки. А если это как-то заденет барона, то нам какое дело? Ведь если я опять проиграюсь, то уж больше не смогу помериться с ним силами.