— Этой ночью, Касс, мы все увидели, что ты собой представляешь. Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, и потому я выложил тебе все без утайки. Теперь моя судьба зависит от тебя, я готов принять любое твое решение.

Касс молчал. Его лицо казалось совершенно невозмутимым, однако от внимания Пьюрити не ускользнули противоречивые чувства, разрывавшие его душу: боль утраты и ярость. Сопереживая ему, девушка внезапно почувствовала, что ее выбор наконец сделан: она останется рядом с Кассом, на что бы он ни решился.

Пьюрити протянула ему руку.

Секунды молчания показались ей долгими часами.

Сердце замерло в ее груди от радости, когда Пьюрити почувствовала, как пальцы Касса сомкнулись вокруг ее руки. Она затаила дыхание, когда он медленно повернулся спиной к двум мужчинам, не сводившим с них глаз, и пошел прочь, увлекая ее за собой.


Бледный свет раннего утра постепенно становился ярче, когда Касс внезапно остановился в тени навеса и обернулся к ней, обняв ее и прижав к своей груди. Закрыв глаза, Пьюрити прошептала слова, которые шли из глубины ее сердца:

— Мне так жаль, Касс. Я ни о чем не знала.

— Зато я знал, — прошептал в ответ Касс, прикоснувшись губами к ее волосам, и голос его был полон муки. — Поверив в твою непричастность к исчезновению Парящего Орла, я пришел к выводу, что в этом замешаны либо Бак, либо Пит. Любой другой работник на ранчо непременно сообщил бы тебе о стычке с индейцем. Мне было ясно, что из всех ваших людей только Бак и Пит рискнули бы навлечь на себя твой гнев, считая, что поступают так ради твоей же безопасности.

— Жаль, что я об этом не знала, — вздохнув, прошептала Пьюрити.

— Я тоже сожалею об этом, но одно мне ясно, даже яснее, чем когда-либо прежде.

Пьюрити ощутила на себе всю силу взгляда его зеленых глаз, что когда-то смотрели на нее с холодной враждебностью, почувствовала тепло его крепкого тела, некогда прижавшего ее к земле своей тяжестью. Ей приятно было ласковое прикосновение его пальцев, которые однажды ночью схватили ее за волосы, и она с радостью и трепетом услышала низкий голос любимого:

— Я люблю тебя, Пьюрити.

В душе девушки все запело, а Касс между тем продолжал:

— Не важно, кто тут прав, а кто нет. Все равно ничего не изменить, а я не хочу тебя потерять.

Касс наклонился к ней, и она ощутила тепло его поцелуя, долгого и страстного.

Внезапно отстранившись от нее, прерывисто дыша, Касс произнес всего три слова, полных любви. Они окрылили ее и вернули надежду. Вся красота и богатство мира сейчас заключались для нее в одной простой фразе:

— Нам пора домой.

Эпилог

Джо Барнс, капитан техасских рейнджеров, перечитал телеграмму, полученную им несколько дней назад. Это был рослый мужчина с пышными седеющими усами и загорелым лицом, покрытым морщинами, свидетельствующим о том, что ему много времени приходилось проводить под открытым небом. Услышав за дверью кабинета звук знакомых шагов, он обернулся. Ждать пришлось недолго. Раздался негромкий стук в дверь, она отворилась, и на пороге появился высокий человек.

— Вы как раз вовремя, — обратился к нему Барнс. Высокий рейнджер нахмурился:

— Я только вчера вернулся из Сан-Антонио. На пару недель раньше срока.

— Вас здесь не было уже несколько месяцев. Сами понимаете, что у преступников не бывает выходных.

— Я тоже не брал себе выходных.

— Знаю. И как у вас дела?

— Прекрасно.

— Что ж, тем лучше, потому что у меня есть для вас поручение.

Великан покачал головой.

— У меня еще не кончился отпуск.

— Это дело не терпит отлагательства. — Капитан Барнс взял в руки телеграмму. — Сообщение поступило от одного молодого человека по имени Касс Томас. Тут не слишком много сказано о том, что именно случилось, но если этот парень просит о помощи, можно не сомневаться, что она ему необходима.

— Пошлите кого-нибудь другого.

— Все уже заняты.

— Мне нужно уладить кое-какие дела, прежде чем вернуться на службу.

— Я прошу вас об этом… как об одолжении. Сам бы занялся этим делом, но не могу уехать прямо сейчас.

Капитан внимательно смотрел на человека, стоявшего напротив него, ожидая его ответа. Для него не было ничего удивительного в том, что при одном виде этого рейнджера люди невольно испытывали страх. Он был очень высок и крепко сложен, а его темные глаза, казалось, видели окружающих насквозь. Именно поэтому Барнс считал его одним из лучших работников, когда-либо служивших под его началом.

— Итак? — не отступал капитан.

После минутного колебания рейнджер ответил:

— У меня еще осталось немного времени от отпуска.

— Вы можете взять его, как только разберетесь с делом Томаса.

— Ладно.

Капитан Барнс вручил ему телеграмму.

— Это все, что у вас есть?

— Да.

Как только великан закрыл за собой дверь, капитан Барнс улыбнулся. Он не осуждал этого человека за колебания, зная, что дома его ждала молодая жена. Ходили слухи, что она была на редкость красива и до замужества зарабатывала себе на жизнь игрой в карты в захолустном дансинге. К тому же эта женщина носила имя одной из христианских добродетелей.

Барнс коротко рассмеялся. Если на свете и существовал мужчина, способный с ней справиться, то это был Уэс Хауэлл. Он, как и его отец до него, по праву считался самым рьяным стражем закона из всех тех, кого капитан знал в своей жизни.


Внутри вигвама было тихо. Стоя неподвижно в своем теплом и уютном жилище, Шепчущая Женщина осмотрелась вокруг. Запасы продовольствия были вполне достаточными, к ее одиночеству все относились с уважением. Однако вигвам был пуст, и так же пусто было у нее на сердце.

Боль в груди Шепчущей Женщины усилилась. Она не видела своего горячо любимого мужа так долго, что уже потеряла счет дням, а ночи без его объятий были наполнены томительной тоской.

Она могла лишь надеяться, что среди дыма, заполнявшего вигвам Пятнистого Медведя, женщина Бледнолицего Волка нашла именно тот ответ, который искала, ибо искать своих родных без всякой надежды когда-либо обрести их — настоящая пытка.

Ждать возлюбленного, который в этот миг лежал в объятиях другой женщины, было выше человеческих сил. Не в состоянии больше выносить столь тягостные мысли, Шепчущая Женщина вышла из вигвама и бросила взгляд на полуденное небо. Ее охватило чувство беспросветного одиночества. Парящий Орел погиб, Бледнолицый Волк разлучен с ней обстоятельствами, муж вернулся к другой. Теперь она была матерью, у которой нет сыновей, женой, у которой нет мужа.

Вдали показался верховой, и размышления Шепчущей Женщины прервались. Она знала, что воображение часто зло шутило с ней, заставляя видеть в каждом всаднике мужа.

Взгляд Шепчущей Женщины задержался на приближающемся ездоке. Да, его лошадь была точно такой же, как и у Джека, и посадка ничем не отличалась от его посадки. Тот же наклон головы… широкие плечи…

Шепчущая Женщина старалась побороть растущее волнение, а человек тем временем приближался. Усилием воли индианка заставила себя не двигаться с места, пока черты его лица не стали видны более отчетливо. Наконец она поняла, что не ошиблась. Да, это был он.

Понадобилась вся ее выдержка, чтобы оставаться спокойной, несмотря на охватившую ее радость. Наконец Джек осадил лошадь и спешился. Когда он подошел к ней, она увидела в его пристальном взгляде радость, смешанную с болью. Джек обнял ее и произнес те самые слова, которые она так долго хотела от него услышать:

— Дорогая, я приехал, чтобы забрать тебя домой.


Настала ночь. Приземистая брезентовая палатка наполнилась теплом двух тел, слившихся воедино.

Плоть к плоти, жар к жару, Пьюрити обвила руками шею Касса, чуть приоткрыв губы. Она почувствовала, как его поцелуй стал еще крепче, и наслаждалась им. Его рука гладила ее волосы, а она теснее прижималась к нему.

Когда они наконец разомкнули объятия, Пьюрити улыбнулась. Пьюрити Томас… это имя ласкало ей слух. Их свадьба состоялась несколько дней назад перед новым домом, который все еще стоял в лесах. Пьюрити полагала, что им стоило подождать, пока строительство дома не будет завершено, чтобы там можно было устроить свадебный прием, но ни Кассу, ни ей не хотелось ждать так долго. Они оба считали необходимым раз и навсегда покончить с ужасными призраками прошлого.

Свадьба была самой простой. Так как все вещи девушки сгорели во время пожара, она надела новые брюки, рубашку из тонкой ткани и ботинки, которые преподнес ей Касс в качестве свадебного подарка. Они были ручной работы. Единственной уступкой традиции с ее стороны был букет полевых цветов в руках.

Позже, когда они лежали рядом в уединении покрытой брезентом палатки, установленной прямо под звездами и заменившей им спальню, Касс заявил, что ему еще никогда не приходилось видеть более очаровательной невесты. Она знала, что его слова останутся в ее памяти навсегда. И когда Касс заключил ее в объятия, крепко целуя и шепча на ухо слова любви, Пьюрити вдруг поняла, что все остальное не имеет для них обоих никакого значения.

Кое-какие сожаления у нее все же оставались. Она хотела, например, чтобы родители Касса присутствовали на их свадьбе. Ей вдруг пришло в голову, что, когда им удастся связаться с Джеком, для него будет настоящим потрясением узнать о том, что у него появилась невестка по имени Пьюрити. Девушке хотелось увидеть его лицо, когда до него дойдет эта весть.

Стэн присутствовал на церемонии. Он уже почти забыл свои недавние переживания, связанные с пожаром, и широко улыбался, сидя в своем кресле. Бак и Пит с торжественным видом заняли места за его спиной. Касс решил, что следует забыть о прошлом. Картер молча стоял рядом, наблюдая за новобрачными с печальным видом, но Пьюрити знала, что как он, так и остальные обитатели ранчо в конце концов смирились с появлением в их среде полукровки.