Снедаемый этой мыслью, Касс засунул руку под подушку и вынул оттуда медальон. Он долго рассматривал его в тусклом свете. Это была простая вещица в форме сердечка, потертая от времени. Касс вспомнил, с каким отчаянием искала Пьюрити этот медальон, вспомнил ее рыдания и понял, что он очень ей дорог.

Драгоценный металл в руке стал теплым, и Касс почувствовал, как ревность захлестывает его. Этот медальон — дар любви, и пламя ее обожгло ладонь, когда он сомкнул вокруг него пальцы.


Ей нужно во что бы то ни стало найти его! Пьюрити молча брела по залитому лунным светом двору. Небрежно одетая, с распущенными волосами, она осмотрелась вокруг, довольная тем, что рядом, насколько можно было видеть, никого не было. Девушка не хотела, чтобы кто-нибудь застал ее ищущей медальон и догадался, как глубоко потрясена она его пропажей.

Невольно протянув руку к шее, Пьюрити тяжело вздохнула. Не было дня в ее жизни, когда бы она так или иначе не обращалась за поддержкой к медальону. Он до такой степени стал частью ее самой, что ей иногда казалось, будто это маленькое золотое сердечко было соеднинено незримой цепочкой с ее собственным сердцем. В нем заключалось ее прошлое и надежда на будущее. Он был символом вечности и незыблемости уз любви. Без медальона она чувствовала себя беспомощной.

По дороге к скотному двору Пьюрити пыталась восстановить в памяти все, что делала в тот день, когда пропал медальон. После огорчившего ее разговора со Стэном она пошла к загону, где оставила свою лошадь. Кобыла упрямилась, когда она вела ее в конюшню, и ей потребовалось приложить немало усилий, чтобы справиться с животным. Девушка не имела понятия, сколько времени провела на конюшне, прежде чем обнаружила пропажу. Лихорадочные поиски ни к чему не привели. Затем пришел Касс, и пришлось отвлечься на разговор с ним.

Пьюрити протянула руку к фонарю, висевшему у входа в сарай, и дрожащими пальцами поднесла спичку к фитилю. Пламя словно распаляло ее воображение. Девушка не сомневалась, что в тот раз Касс явился к ней лишь для того, чтобы досадить, и точно так же была уверена, что он искренне верил всему, что говорил. Однако ей было не до него. Из головы не шел пропавший медальон, и, кроме того, она знала, что Касс не понял бы причину ее огорчения.

Впрочем, кто мог бы понять ее чувства, поверить, что после стольких лет она может до сих пор переживать из-за этой вещицы? А она между тем была твердо уверена, что, потеряв медальон, лишится единственной возможности отыскать своих сестер.

Подняв фонарь повыше, Пьюрити вошла в конюшню. Она ступала медленно и осторожно, осматривая узкий проход между стойлами. Дойдя до дальней стены помещения, огорченная девушка повесила фонарь на крючок и опустилась на колени. Пьюрити твердо решила во что бы то ни стало найти медальон, даже если поиски займут всю ночь. Когда же он найдется, силы вернутся к ней и она смело сможет смотреть вперед, в будущее, каким бы оно ни оказалось.


Уже на грани полного отчаяния Пьюрити поднесла дрожащую руку к щеке. Ладонь была грязная, но она, не обращая на это внимания, вытерла набежавшую слезу, опустилась на корточки и снова огляделась вокруг. Тени колыхались в мерцающем свете фонаря. Девушка ползком обыскала весь проход, шаря рукой в каждом темном углу. Она переставляла кадки с водой, разбирала инвентарь, небрежно сваленный в кучи, — медальона нигде не было.

Пьюрити закрыла глаза. Близилось утро, всего через несколько часов надо было приниматься за работу. Она очень устала. Спина разламывалась, голова болела, колени саднили, а ладони были стерты в кровь. Девушка усилием поднялась на ноги. В дальнейших поисках не было смысла.

Пьюрити хотела было уйти, но вдруг остановилась. Нет, она так просто не сдастся, обыщет все еще раз и не успокоится до тех пор, пока медальон снова не окажется в ее руке!

Вновь обретя решимость, девушка обернулась назад и тут у нее перехватило дыхание: она увидела стоявшего рядом с ней Касса. Свет фонаря подчеркивал его рост и ширину груди, придавая еще большую выразительность резко очерченным контурам скул и светлым глазам. Отблески пламени плясали на обнаженных плечах и тугих мускулах юноши, свободно рассыпавшиеся черные волосы эффектно выделялись на фоне загорелой кожи.

Девушка отступила на шаг, а Касс спросил:

— Что ты ищешь?

Пьюрити покачала головой:

— Ничего.

— Ты не хочешь сказать мне правду, — настаивал Касс.

Выйдя из терпения, Пьюрити огрызнулась:

— Какая тебе разница, что я ищу? Может быть, прихожу сюда каждую ночь, когда страдаю бессонницей, и это мое любимое развлечение!

— Пьюрити…

— Тебя это не касается, черт побери! — Сердце Пьюрити забилось сильнее. Внезапно девушку охватила дрожь, и она перешла на крик: — Я потеряла одну вещь, которую никак не могу найти, и буду продолжать поиски, даже если на них уйдет вся ночь!

— Должно быть, это что-то важное.

— Ты ошибаешься.

— Лучше скажи мне.

— Проклятие! — Пьюрити закрыла глаза. — Убирайся! Ты мне тут ни к чему. Мне время дорого.

— Отвечай мне, Пьюрити.

Открыв глаза, девушка раздраженно сказала:

— Мой медальон. Надеюсь, теперь ты от меня отстанешь?

— Почему он для тебя так важен?

— Просто важен, и все.

— Почему?

— Его подарил мне отец!

— Стэн?

— Нет, мой родной отец. Он преподнес каждой из нас по одинаковому медальону… двум моим сестрам и мне. — Пьюрити тщетно пыталась побороть охватившую ее дрожь. Она готова была разрыдаться. — Пожалуйста… оставь меня одну, — прошептала она.


Касса одолевали самые противоречивые чувства. Пьюрити стояла перед ним точно так же, как и в его сне. Слова девушки тронули его до глубины души. Он сам не знал, откуда ему было известно, что девушка вышла из дома, однако почему-то сразу догадался, где ее искать. Пьюрити даже не заметила его появления, а Касс, стоя в тени, наблюдал за тем, как она снова и снова осматривала пол и в конце концов опустилась на четвереньки, чтобы руками обшарить каждый дюйм прохода.

Касс вспомнил свой сон, который несколько отличался от действительности. Во сне Пьюрити была в тонкой прозрачной рубашке, сквозь которую просвечивали два соблазнительных маленьких бугорка. Сейчас же он видел ее в поношенной рабочей одежде, прилипшей к влажному телу. Свободные пряди волос спутались, и она не улыбалась, напротив, на грязном лице девушки виднелись следы слез.

Пьюрити казалась такой маленькой и беспомощной, несмотря на свой рост, что Касс невольно почувствовал сострадание к ней.

— А где сейчас твои сестры?

Пьюрити опустила глаза.

— Не знаю. Я не видела их с того дня, когда Стэн спас меня.

— Они погибли?

— Нет! — Глаза Пьюрити мгновенно раскрылись. — Они не могли умереть! Когда-нибудь я… непременно найду их.

Он помолчал, затем проронил:

— Сначала нужно найти медальон.

Вместо ответа Пьюрити коротко отрывисто кивнула. В сознании юноши один за другим замелькали предостерегающие сигналы, но ночь была такой тихой, и недавний сон слишком живо запечатлелся в его памяти. Пьюрити выглядела слишком уязвимой… как, впрочем, и он сам. Касс не мог больше позволить себе медлить. Сунув pyку в карман, он сжал медальон. Потертый металл жег ему кожу, когда Касс протянул золотую вещицу девушке. Разница между сном и действительностью снова бросилась в глаза, когда Пьюрити увидела миниатюрное сердечко. Не было ни смеха, ни движения в сторону, только в глазах, обращенных к нему, застыло выражение недоверия. На какой-то миг она лишилась дара речи, потом спросила:

— Где… где ты его нашел?

Касс ответил нарочито равнодушным тоном, далеким от его истинных чувств:

— Какая разница, где я его нашел? Уже поздно. Джек уезжает на рассвете, а перед этим он хочет поговорить с тобой и Стэном.

— Поговорить? О чем?

— О его планах относительно ранчо.

Пьюрити гордо расправила плечи.

— Его планах? Быть может, твой отец и совладелец этого ранчо, но он не мой хозяин.

Касс ничего не ответил.

— Как, впрочем, и ты.

Молчание между ними стало напряженным. Все признаки ее недавнего волнения исчезли.

— Я иду спать, — отрезала Пьюрити.

Касс сквозь опущенные ресницы наблюдал за тем, как она быстро вышла во двор и скрылась из виду.


Пьюрити проснулась с головной болью. Веки ее были воспалены, в глаза, казалось, набились песчинки. Утро наступило слишком быстро.

С первыми проблесками рассвета девушка спустилась на первый этаж, и тут же остановилась, увидев Касса Томаса Стоя у дверного проема, он оживленно разговаривал со своим отцом. Стэн, тщательно одетый, сидел в кресле рядом; выглядел он неплохо. Его вид порадовал Пьюрити, но ее радость несколько померкла от сознания того, что на этот раз она проснулась самой последней. Девушка терпеть не могла уступок: они раздражали ее.

— А, вот и она!

Пьюрити едва удержалась от того, чтобы скривить губы. Джеку Томасу оставалось только прибавить к этому нетерпеливое «наконец-то!». Словно для того чтобы лишний раз подчеркнуть это обстоятельство, Томас-старший по очереди окинул взглядом всех собравшихся, после чего заявил решительно:

— У меня нет времени подбирать выражения, поэтому хочу сказать вам вот что. Я должен уехать, а Касс будет заменять меня в мое отсутствие. Он знает, что нужно делать, чтобы ранчо снова встало на ноги.

Пьюрити взорвалась:

— Мы тоже, мистер Томас.

Девушка смело выдержала суровый взгляд Джека. Тот обратился к Стэну:

— Как я сказал, Касс будет действовать от моего имени. — Стэн кивнул, а Джек повернулся к сыну: — Я оставляю все в твоих руках. Джулии я передам, что ты вернешься, как только дела тут придут в порядок. Стэн сказал, что ты можешь забрать свои вещи из барака и перенести в пустую комнату наверху.

У Пьюрити все сжалось внутри.