— Теперь уже совсем близко, — сказал Владимир по-русски, когда они дошли до самого конца лестницы. Надо было лишь пройти длинную галерею, а оттуда перейти в основную часть здания. Там они будут в безопасности.

Вечер все еще был в разгаре, и никто не посмеет прибегнуть к насилию в присутствии нескольких сотен самых известных английских граждан в качестве свидетелей.

— Мы почти пришли, — шепнул Гарри Оливии. Руки у нее все еще были холодными как лед, но он видел, что она уже почти совсем пришла в себя.

Владимир повел их по служебной лестнице, которая заканчивалась у закрытой двери. Он приложил ухо к двери и прислушался.

Гарри привлек к себе Оливию.

— Начали, — тихо произнес Владимир, медленно открыл дверь и сделал им знак следовать за ним.

Гарри сделал несколько шагов. Оливия отставала от него на шаг.

— А теперь быстро!

Они шли тихо, прижимаясь к стене, и вдруг…

Раздался выстрел.

Первой реакцией Гарри было толкнуть Оливию в безопасное место, но вокруг не было ничего, кроме широкого пространства безлюдного коридора и кого-то — где-то — с пистолетом.

— Бегите! — крикнул Владимир.

Гарри отпустил руку Оливии — ей будет легче бежать, если обе руки ее будут свободны, — и крикнул:

— Быстрее!

Они бежали за Владимиром по коридорам, а за ними бежал кто-то и кричал по-русски:

— Стойте!

— Не останавливайся, — крикнул Гарри Оливии. Раздался еще один выстрел, и на этот раз пуля пролетела прямо рядом с плечом Гарри.

А может, пуля и задела плечо. Он не понял.

— Сюда! — приказал Владимир, и они завернули еще за один угол в еще один коридор.

Выстрелы прекратились, и за ними больше никто не бежал, а потом каким-то образом они все ввалились в кабинет посла.

— Оливия! — вскричала ее мать.

Гарри видел, как мать и дочь обнялись, и Оливия, которая до сих пор не проронила ни слезинки (он по крайней мере этого не видел), с плачем упала на руки матери.

Гарри прислонился к стене. У него кружилась голова.

— Что с вами?

Гарри моргнул и увидел князя Алексея, который смотрел на него с сочувствием.

— У вас кровь.

Гарри даже не заметил, что держится за плечо. Он поднял руку и увидел кровь. Но боли он почему-то не чувствовал. Может, это было не его плечо, а чье-то чужое?

У него подогнулись колени.

— Гарри!

А потом… Почему все утверждают, что в глазах становится темно, когда человек теряет сознание? А у него все красное. Или зеленое?

А может быть…


Оливия отпила глоток чая, который вместе с большим блюдом печенья прислали ей в спальню обеспокоенные родители, и задумалась.

Она вспомнила…

Сначала она, по-видимому, потеряла сознание, потому что некто зажал ей рот тряпкой, смоченной в каком-то наркотике (как она узнала позже). И ей никогда в своей жизни не забыть ни этого кляпа, ни связанных рук и ног.

Потом она подумала о том, что человек, который поил ее, как раз и устроил ей ловушку, зажал ей рот и связал ее. Эти действия она прежде всего считала вызовом ее достоинству, поэтому похитителю, безусловно, она отвела первое место среди негодяев, оскорбивших ее.

Оливия была очень высокого мнения о своем достоинстве.

Так… Что дальше?

Она видела и слышала, как страшными ударами вышибали дверь в комнату, где она находилась. Этот момент был не из приятных. На лицах ее родителей, когда они вновь ее обрели, было выражение облегчения, но оно было несоизмеримо с тем ужасом, который пережила она. Однако Оливия не хотела бы, чтобы кто-либо, кого она любит, почувствовал то же самое.

А потом… Господи, это было самое ужасное: смотреть, как Гарри сползает по стене на пол в кабинете посла. Она не поняла, что в него попала пуля. Как она могла этого не понять? Она была занята тем, что рыдала в объятиях матери, и не видела, как по его лицу разлилась мертвенная бледность и как он держится за свое плечо.

Ей и раньше приходилось чего-то бояться. Но ничто не могло сравниться с ужасом, который она испытала в те тридцать секунд, когда Гарри потерял сознание, хотя Владимир уверил ее, что рана пустяковая.

Так оно и было на самом деле. Как и предсказывал Владимир, Гарри встал уже на следующий день. Он пришел к ним в дом, когда она завтракала, и все ей объяснил — почему он не сказал ей, что говорит по-русски, чем он в действительности занимался за письменным столом, когда она за ним шпионила, даже зачем он пришел к ней в тот безумный и прекрасный день и принес ей «Мисс Баттеруорт и безумного барона». Это был не просто вежливый визит соседа, тем более что он не испытывал к ней тогда ничего, кроме неприятия. Таков был приказ военного министерства.

Трудно было переварить сразу столько информации, да еще в придачу к яйцам всмятку и чаю.

Но она его выслушала и поняла. Все встало на свои места, концы сошлись с концами. Посол был задержан, так же, как работавшие на него люди, включая похитителя Оливии. Князь Алексей прислал официальное письмо с извинениями от имени России, а Владимир, верный своему слову, исчез.

Гарри ушел после завтрака, и она полагала, что он снова придет, но…

Он не пришел.

Она не особенно беспокоилась. Но это было странно.


Оливия отпила глоток чая и поставила чашку. Потом поставила поднос с чашкой и печеньем на «Мисс Баттеруорт». Она не хотела читать эту книгу без Гарри.

Тем более что она еще не закончила читать газету. Она прочла вторую половину, где обычно печатали светскую хронику, потом перешла к более серьезным новостям в начале газеты. Ходили слухи, что монсеньор Бонапарт серьезно болен, но она полагала, что он пока еще не умер. Об этом сообщили бы на первой полосе крупным заголовком, который она не могла пропустить.

Но могут быть и другие новости. Она взяла газету и как раз нашла интересную статью, которую собралась прочитать, когда в дверь постучали.

Это был Хантли с какой-то бумажкой. При ближайшем рассмотрении это оказалась карточка, сложенная в три раза и припечатанная в середине синим воском. Когда дворецкий вышел, Оливия стала рассматривать печатку. В ее центре была элегантная виньетка с буквой V.

Она взломала печать и развернула карточку.

«Подойди к окну».

Всего одно предложение. Она улыбнулась и встала с постели. Но не сразу подошла к окну, а немного подождала. Ей хотелось насладиться этим моментом, потому что…

Потому что его срежиссировал Гарри. Он создал этот момент. А она его любит.

«Подойди к окну».

Она вдруг поняла, что смеется. Вообще-то ей не нравилось, когда ею командовали, но сейчас она была в восторге.

Она подошла к окну и отдернула занавески. Через стекло она увидела, что он стоит у своего окна и ждет ее.

— Доброе утро, — сказал он, когда она подняла раму. У него был торжественный вид. Хотя по глазам было видно, что он что-то задумал.

— Доброе утро.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Спасибо, уже гораздо лучше. Мне нужно было время, чтобы отдохнуть.

— Конечно. После такого шока… — кивнул он.

— У тебя тоже был подобный опыт? — Этот вопрос был лишним: она увидела это по выражению его лица.

— Да, когда я был в армии.

Как забавно, подумала она. Разговор такой простой, но он не скучный. И они не чувствуют никакой неловкости.

Оливия вдруг ощутила внутри какой-то трепет — первый признак того, что должно произойти что-то важное.

— Я купил еще один экземпляр «Мисс Баттеруорт».

— Вот как? — Она легла грудью на подоконник. — Ты прочел ее до конца?

— Да.

— Конец лучше начала?

— Она описывает голубей с такими деталями…

— О Боже.

Ей уже захотелось дочитать этот дурацкий роман. Если уж автор описывает смерть от голубей… роман того стоит.

— Оказывается, мисс Баттеруорт была свидетельницей этой печальной смерти. Она прожила ее в своем сне.

Оливия содрогнулась.

— Князь Алексей будет в восторге.

— Представляешь, он нанял меня, чтобы я перевел весь роман на русский язык.

— Ты шутишь!

— Нисколько. Я как раз перевожу первую главу.

— О, как здорово! То есть ужасно — ведь тебе придется снова все прочитать. Но я думаю, что если тебе за это платят, то это совсем другое дело.

— Да, это тебе не документы военного министерства, — сказал он, смеясь.

— А знаешь, мне кажется, что эти документы понравились бы мне больше. — Скучные, сухие факты всегда были ей больше по вкусу.

— Не сомневаюсь. Но ты же странная женщина.

— А ты, как всегда, не скупишься на комплименты.

— Но ты же знаешь, что я лингвист. Так что ничего другого от меня ждать не приходится.

Она поймала себя на том, что улыбается. Высунулась из окна и улыбается. И чувствует себя счастливой.

— Князь Алексей платит хорошие деньги, — добавил Гарри. — Он предполагает, что «Мисс Баттеруорт» будет пользоваться в России огромным успехом.

— Ему и Владимиру роман определенно понравился.

— Да. Теперь я могу подать в отставку и уйти из военного министерства.

— Это было твоим желанием?

Оливия совсем недавно узнала о его работе, но она понятия не имела, нравится ли она ему.

— Да. Хотя даже не задумывался над этим, пока не произошли все эти события. Я страшно устал от секретов. Мне нравится переводить, но если я смогу ограничиться готическими романами…

— Жуткими готическими романами, — поправила его Оливия.

— Да, — согласился Гарри. — Я… Прости, Оливия, прибыли другие наши гости.

— Наши другие… — Она огляделась по сторонам. — Здесь есть кто-то еще?

— Лорд Радленд, — произнес Гарри, почтительно кивая кому-то в нижнем окне слева от окна Оливии.