— Нет, мне нравится.

Он кивнул.

— Тогда я её оставлю.

Я почти собралась уходить, но находясь возле его квартиры, я задумалась, что бы я ощущала, если бы была внутри. Тепло. Лёгкое гудение в голове от того, что делаю что-то запретное. Я практически могла слышать, как перескакивает мелодия на виниловой пластинке. Он уже вставил ключ в дверь, но затем увидел, что я все ещё стояла рядом.

— Мне очень жаль, что так вышло с проигрывателем, — сказала я. — Я куплю тебе другой.

— На самом деле с ним всё в порядке. Он винтажный, сделан надёжно.

— О, ладно. Хорошо.

Медленно его губы расплылись в улыбке, как будто он только что разгадал какой-то мой секрет. Хотя я была не совсем уверена, что он у меня был. Но если бы он всё же существовал, то это было бы желание пойти к Финну, послушать музыку и развеяться, после почти недельной тишины в моей собственной квартире.

— Приятного вечера, Сэди, — сказал он, заходя в квартиру.


٭ ٭ ٭

На следующее утро на работе все собрались в конференц-зале. В то время как Амелия обсуждала обновления нашего веб-сайта, она указала на меня.

— Фотографии. Напомни мне, а то забуду.

— Фотографии? Зачем?

— Нам нужно обновить твою страницу. В новой должности ты больше работаешь с клиентами, я хочу видеть там твоё лицо. Там перечислены твои достоинства, но этого не достаточно.

Я села ровнее. На прошлой неделе много чего крутилось у меня в голове. В основном работа, планы на День Благодарения и то, что Натан всё ещё спит на диване. Но после того как я увидела Финна вчера вечером, я не могла думать ни о чём другом. Амелия уже сменила тему разговора, когда я спросила.

— Я могу нанять своего фотографа?

— Я не против, — сказала она. — Просто попытайся получить от этого удовольствие. Убедись, что это отражает то, чем мы здесь занимаемся — объединяем хобби и любимое дело. Пришлёшь мне счёт.

Что же для меня было любимым занятием? Я думала об этом в метро по дороге домой.

Дурачиться с Натаном, вот как я определяю веселье. Сидеть на высоченных местах на игре Янки, мои ноги лежат на его коленях, пока я с наслаждением уплетаю хот — дог — вот единственная причина, почему я мирюсь с бейсболом.

Веселье — это когда мы устроили гонки по фермерскому рынку в Юнион-сквер в поисках самого креативного ужина за десять минут. И даже если идеи Натана были лучше, он уступил победу мне.

Готовить для Натана. Быть с Натаном. Вот мои любимые занятия.

Сегодня вечером он в боулинге. Даже несмотря на то, что сегодня снова среда, нам не нужно обсуждать, стоит ли мне приходить. Как бы мне не хотелось быть там, я уважаю его желания и нужды. Он не хочет, чтобы я была там. Ему не нужно, чтобы я его расстраивала.

После прогулки с Джинджер, я была не в настроении бездействовать. Я налила себе бокал вина, пока готовила салат со стейком, картофель по — деревенски с чесноком и брокколини. Я поела в одиночестве, слышно было только как нож резал салат — латук, и покормила Джинджер остатками со стола. Еды было достаточно для двоих, но эти блюда бы испортились до завтра.

Я подумала о Финне, нормально ли он питается, как часто он ездит обратно в Коннектикут, чем он занимается целыми днями. Одной съёмки недостаточно, для оплаты жилья в этом здании.

У него будет уже два заказа, если он согласится поснимать меня. Его восторг вчера вечером по поводу новой работы, которую он так любит, был заразительным. Когда я скажу ему о предложении поработать, то стану причиной его воодушевления.

После второго бокала вина тишина в квартире стала оглушающей. Я переложила остатки еды в пластмассовый контейнер и схватила ключи от квартиры. Я постучала в дверь Финна.

Возможно, его не было дома. Может он где-то ужинает. Может, уехал в Коннектикут. Может в кино. Пока я убеждала себя, что дома его нет, он открыл мне в майке и шортах.

Плечом он облокотился о дверной косяк со внезапно довольной улыбкой на лице.

— И снова здравствуй.

— Привет, — я заглянула в его квартиру. Свет был включён, но я не слышала ничего и никого.

Мне следовало обдумать мои действия более тщательно.

— Я один, — сказал он.

— О, — я посмотрела в его глаза. — Я тоже.

Он кивнул, будто всё понял. Как вообще он мог понять, что мне было так больно сегодня быть одной, пока Натан развлекался со своими друзьями и их жёнами?

— Входи, — сказал он.

Я даже не засомневалась. Сегодня вечером хмурое облако, которое нависло надо мной, могло сделать перерыв.

— Я кое-что тебе принесла.

Он закрыл за мной дверь.

— Это то, о чём я думаю?

— Это ужин.

— Господь всемогущий, — простонал он. — Ты — ангел.

— Ты преувеличиваешь, — ухмыльнулась я.

— Ты бы так не говорила, если бы была мной. Я уже неделю в глаза не видел овощей.

Это должно было вызвать во мне смех, а вызвало грусть. Мебели стало больше с прошлого раза, но диван был укрыт простыней. Телевизор всё ещё находился в коробке. В углу стоял развлекательный центр, но он не был вплотную придвинут к стене. Я укутала руки в рукава свитера, хотя обогреватель у него всё ещё работал на полную.

— У тебя всё в порядке? — спросила я.

— Что? — он проследил за моим взглядом по комнате. Кофейный столик из Икеи был разобран возле дивана, инструкция валялась тут же. — Я отрываюсь по полной. Впервые за многие годы я живу как холостяк. Это всё так же круто, как я это помню.

Я не сказала, что холостая жизнь тоже может состоять из взлётов и падений, как и жизнь в браке. Когда я была здесь в прошлый раз, квартира показалась мне приятной и чистой.

Сегодняшний беспорядок заставил меня засомневаться в себе. Еда быстрого приготовления и жизнь в коробках? Первые свидания и неловкие разговоры? Я не с огромной радостью вспоминаю мои незамужние деньки.

Я передала ему контейнер с едой.

— Извини, что прервала твою вечеринку, но я принесла брокколини.

Его брови взметнулись вверх.

— Здорово, брокколини мои любимые.

Я рассмеялась.

— Попробуй ещё раз. Это было не убедительно.

— Нет, правда, — он предложил мне последовать за ним в кухню. — Мне нравится, что они малюсенькие, не то, что брокколи, эти огромные засранцы.

Теперь я вовсю хихикала в ладонь. Всего лишь пять минут здесь, и я уже не преступница, но и не жертва. И я не порчу чей — то день, тем, что просто нахожусь рядом.

— Ты поешь со мной? — спросил он.

Я жестом указала на мою квартиру. Моя рука всё ещё была завёрнута в рукав, как у пятилетнего ребёнка.

— Я уже поела.

— Но ты присядешь? — спросил он, и отодвинул для меня стул.

Он отошёл к кухонному шкафчику, не дожидаясь моего ответа. Я заправила прядь волос за ухо, и села за стол. В этот момент я чувствовала себя более комфортно в кухне незнакомца, заваленной и неорганизованной, чем в своей собственной спальне.

Он выложил всю еду на тарелку, хотя я подозревала, что если бы меня здесь не было, он бы принялся есть прямо из контейнера.

— Итак, — произнесли мы одновременно и оба мило улыбнулись.

— Продолжай, — сказал он.

— Ничего, просто, — я приподняла рукава. Сегодня мне хотелось расслабиться, но я не могла это сделать пока кое-что давило на меня, будто «слон был в комнате». Лучше бы мы признали свою ошибку и двигались дальше. — По поводу прошлой недели.

— Да. Это то, что я хотел сказать.

Я кивнула. Поцеловать Финна было неправильным. Я повторила это ещё раз в голове, чтобы отвлечься от воспоминания, как это было приятно.

— Мне жаль.

— А мне нет.

Я побледнела. Моя следующая реплика должна была быть, что это больше не повторится.

— Я имею в виду, мне жаль, — сказал он, поставив свою тарелку на стол. — В какой-то степени, но не потому, что это случилось, а потому, что это случилось таким образом, — он жестом указал на нас. — Я бы хотел, чтобы всё было, ну знаешь… по-другому.

Я свела брови.

— Правда?

— Да, — он отправил пару брокколини в рот. — Правда.

Ну ладно. Я не знала, что теперь делать, кроме как смотреть, как он жевал. Должна была ли я с ним согласиться? Несомненно, он потрясающе привлекательный. И просто находясь с ним, я чувствую теплоту, даже уют. Лёгкость. Счастье? Я ему нравлюсь. Моё настроение улучшилось, когда я сюда пришла. Но правда лежит не на поверхности, а намного глубже. Это не продлится долго. Просто потому, что мне сейчас лучше, не значит, что я продам свою теперешнюю жизнь за поцелуй с Финном. Это, конечно, если у меня всё ещё есть та жизнь. Натан может или хочет всё закончить. Возможно, он уже всё закончил, и пытается найти способ как мне всё это сказать.

— Ты грустная, — сказал Финн.

Я оторвалась от созерцания деревянной столешницы.

— Всё в порядке.

— Нет, — сказал он, будто мог точно прочесть мысли в моей голове. — Ты грустная. Я же вижу.

Мои руки лежали на коленях, и пальцами я перекатывала по кругу обручальное кольцо.

Финн пристально на меня посмотрел. Если он хотел, чтобы я сказала, что Натан сделал меня грустной, я не могла этого сделать. Не ему. Такое признание чужому мужчине было бы более интимным, чем поцелуй.

— Я зашла, чтобы попросить тебя об услуге, — сказала я бодро, вспоминая, как была взволнована тем, что могу предложить ему работу. — Кое-что связанное с фотографиями.

Он нахмурился.

— Тебе нужно больше тренироваться в искусстве смены темы разговора.

— Вполне возможно, — отметила я, проведя руками по бёдрам.

— Ладно, сегодня я тебя прощаю. Так что за просьба?

— Фотографии, — я закатила глаза. — Да, глупо я знаю. Мой босс хочет их для веб-сайта. И так как я получила повышение, то на сайте есть рубрика Обо Мне и всё такое.