Амелия всё время говорила о проблемах в её личной жизни, поэтому я знала, через что ей пришлось пройти. Мне было не совсем удобно обсуждать личные вопросы в офисе, но мне необходимо было поговорить с кем-то, кто смог бы меня понять.

Раздался стук в дверь.

— Входите, — сказала Амелия.

Зашел Гови с нашим кофе.

— Ну что, это было так трудно? — спросила она.

— Совсем нет, — он поставил их на стол. — Просто теперь не рассчитывай на меня при запуске предложения Incredi Blast Mascara сегодня вечером, как планировалось.

— А я на это как раз и рассчитываю, — сказала она мимоходом. — Подожди, — она подняла руку вверх, чтобы остановить его и сделала осторожный глоток латте. — Хорошо. Ты свободен.

Он оставил нас одних, и я потянулась за моим кофе.

— Так эта твоя подруга, — сказала Амелия. — Что с ней не так?

Я попыталась не выглядеть обиженной.

— На самом деле, дело не в ней, то есть, кого нужно винить в подобных ситуациях?

Амелия подождала, пока я продолжу, постукивая ручкой по слову ноябрь.

Я почесала запястье, затем под носом. Даже замысловатый террариум у окна не смог удержать мое внимание сегодня.

— Как долго продолжался роман Регги до того, как ты узнала о нём?

Амелия прекратила постукивание. Она настолько часто рассказывала про Регги, что такой вопрос не казался мне неуместным.

— Около года. И это только тот роман, о котором я знаю.

— Какие признаки на это указывали? Если оглянуться назад, что изменилось за тот год?

Она сжала свои красные губы.

— Совершенно незначительные вещи выдавали его, — сказала она. — Он злился на меня без причины.

— Правда? — я кашлянула, потому что у меня пересохло в горле. — Неужели многие браки сталкиваются с этим? — мой не сталкивался до недавнего времени. Но я помню, как мне сообщали по секрету мои друзья по какому поводу они ссорятся со своими мужьями. Но это ни в какой степени не относилось к нам с Натаном. Например, чья очередь выбирать фильм или кто последний пользовался велосипедом, и поэтому из шины вышел весь воздух.

— Судя по выражению твоего лица, муж твоей подруги уже ведёт себя таким образом.

Я обуздала своё выражение лица, постаралась выглядеть просто немного озабоченной.

— Кажется, что он, я не знаю, как это выразить, сыт ей по горло. Раздраженный.

— Это типичный случай. Мой психолог скажет тебе, что на самом деле он зол не на тебя, извини, не на неё. Он злится сам на себя, и вымещает это на тебе.

— На ней, — поправила я.

— Да. Извини.

Я нахмурилась на неё.

— Это не я.

Она подняла ладонь вверх.

— Я знаю, — сказала она защищаясь.

— Какие — то ещё признаки?

— О, это только половина, — сказала она. — Вот, например, я как-то готовила напиток и уронила кусочек льда на пол, даже не заметив. Он поскользнулся, совсем немного, я тебя уверяю, он даже не упал, но он сорвался на мне. Я была так расстроена, что даже расплакалась. Позже, он пришёл в спальню с очень виноватым видом. Сказал, что отведёт меня поужинать в любое место, куда я захочу, только чтобы помириться. Он чувствовал себя просто ужасно.

— Я не совсем понимаю.

— Всё было на пределе, — сказала она. — Предельный гнев переходил в предельное раскаяние. Он-то воздерживался от проявления любви, то тратил баснословные суммы на бутылку вина или туфли от Лубутена в знак примирения.

С тех пор как всё это началось, Натан не удосужился произнести искреннее «извини». Он не предпринял никаких попыток что-либо уладить или утешить меня. Он закрывается, потом закрывается ещё сильнее, а я уже дохожу до отчаяния.

— Он чувствовал свою вину? — заключила я. — По поводу его романа.

— Точно, — сказала она. — Тебе бы стать психотерапевтом.

— К этому заключению несложно прийти.

Она глубокомысленно вздохнула.

— Ну как, это соответствует поведению мужа твоей подруги?

— Я не видела, чтобы он извинялся.

— Может он делает это с глазу на глаз. Регги не сдерживался в пылу момента. Извинение было лучшим выбором, — она покачала головой. — Больной, правда? Регги был задницей — манипулятором.

— А если он этого не делает? Не извиняется?

Она сделала глоток латте, изучая меня из-за края стакана. Её помада оставила большое красное пятно на белой крышке.

— Я не знаю, милая, значит ли это, что у него роман, или, что его нет. Вина проявляется множеством способов. Многие женщины получают джекиллов и хайдов, когда их мужья начинают изменять. Хотя все мы разные.

Я вертела картонный держатель вокруг чашки. Амелия открытый человек, но я была не совсем уверена, где кончались границы дозволенного с ней. Но этот вопрос прожигал меня изнутри. Мне нужно было задать его, иначе он бы сжёг меня изнутри.

— Год — это довольно долгий срок, если ты спишь с кем-то, кто не является твоей женой.

— Да, верно, — она посмотрела прямо на меня. — Ты хочешь узнать были ли мы с Регги близки в течение этого времени?

Я поднесла кофе к лицу, будто чашка сможет спрятать мой смущённый кивок. Я сделала глоток и тёплый напиток начал своё путешествие по моему горлу.

— Мы были первые месяцы. Затем это случалось всё реже и реже, он извинялся. Потом всё и вовсе прекратилось. Он не проявлял ко мне интереса.

Мой желудок совершил кульбит. Всё просто прекратилось. Я не могла представить, что больше никогда не почувствую вес тела Натана на себе. Никогда не кончу под его умелыми пальцами и жёсткими выпадами. Я люблю смотреть, как меняется его лицо за пару секунд до оргазма, будто он пытается увидеть что-то, что мне не доступно. Это состояние слишком знакомо, чтобы его игнорировать. Пятно от помады, говорящий сам за себя запах сигарет, его оборонительная позиция и неоправданный гнев — поведение Натана, как классический пример из книги об изменяющих мужьях. Но, что, если то, о чём говорит Амелия правда, это как соль на мою рану. Просто потому что поведение Натана изменилось два месяца назад, не значит, что и роман длится столько же. Как долго всё это продолжается?

О, господи. Натан жизненно важен для меня, как моё сердце или как кровь в венах. Если он планирует бросить меня ради другой женщины, он с таким же успехом мог бы вспороть меня ножом и оставить истекать кровью. Амелия смотрела на меня с сочувствием, но не удивлённо. В её жизни вещи такого рода случались. Это случилось и со многими её друзьями. Я не удивлюсь, если у неё с ними состоялись такие же беседы.

Я вернулась в свой офис. В течение всего дня я думала, как мне правильно на всё это реагировать: злиться, грустить, быть в замешательстве. От мысли о поднятии этого вопроса, я испытывала острую боль. Я бы лучше спряталась под одеялом и «переждала бурю». У меня не было явных свидетельств, но это и не было интуитивными догадками. Сердце подсказывало, что этого не могло произойти. Но головой я понимала, что вполне могло. Придётся ли мне оставить его? Хочу ли я этого? Или он бросит меня первым?

Моё сердце не билось, оно пульсировало, как открытая рана, которую ничто не сможет вылечить. Кто смог привлечь внимание Натана? Жена Финна привлекательная и забавная, почему тогда он хотел поцеловать меня, если у него была она?

Даже если я смогу вынести мысль о встрече лицом к лицу с Натаном сегодня вечером, я не смогу этого сделать. Сегодняшний вечер, он проводит вне дома, и он будет в Бруклинском Боулинге. Я всё ещё не теряла надежду, что когда я вернусь домой с работы, он будет меня ждать.

Что он сожалеет, что отверг меня утром.

Я была в паре шагов от своей квартиры, когда дверь 6А открылась позади меня.

— Сэди, — настойчивый голос Финна эхом раздался по коридору. Я остановилась. Натан уже долгое время не произносил так моё имя. — Я ждал тебя.

Это был не тот человек. Это была не та квартира. Но моя мечта сбылась. Всё — таки кто-то меня ждал.


9

— Позволь мне всё объяснить, — сказал Финн.

Я не обернулась. Я мыслила более ясно, когда не смотрела на него.

— У тебя есть семья.

— Да, но…

— Ты врал.

— Нет. Я пытался тебе всё рассказать после нашего похода в химчистку, но ты не дала мне возможность высказаться. Ты знала, что я собирался сказать что-то важное, но ты не захотела меня выслушать.

Я смотрела вперёд, не совсем уверенная, кто был виноват. Ещё пару шагов, и я бы оказалась дома. Скорее всего Джинджер ждёт меня в прихожей. Иногда мне кажется, что она слышит меня, когда я только еду в лифте.

— В любом случае ты должен был мне всё рассказать, — сказала я с дрожью в голосе.

Дверь в квартиру Финна захлопнулась. Он подошёл и встал позади меня.

— Давай не будем обсуждать это здесь.

— Почему нет?

— Ты знаешь почему.

Я сжала кулаки. Если бы я надавила на него, между нами больше не было бы недосказанности. Я могла бы это отрицать, но факт оставался фактом, Финн был здесь, а Натан — нет.

Финн взял меня под локоть.

Я обернулась посмотреть на него, вздрогнула от тепла его руки, тем как его рука слилась с моей кожей.

— Где они? — спросила я.

— Не здесь.

— Где?

— Дома.

Мне не следовало поворачиваться. Теперь мне не хотелось отводить взгляд. Я вспомнила как приятно было просто находиться рядом с ним.

— Твоя дверь захлопнулась.

Взгляд его зелёных глаз смягчился. Он залез в карман рукой, затем раскрыл свой кулак, и показал ключ. Он провел меня к своей двери, всё ещё держа меня за руку, а свободной рукой открыл дверь. Его хватка была властной, сильной. Я позволила ему завести меня в его квартиру.

Он снял сумочку с моего плеча и поставил её на пол. Он хотел снять и пальто, но я остановила его.