— Лучевая терапия подкосила его сильнее, чем обычно. Поэтому они оставили его в больнице.

— Ты звонил своей маме?

— Да. Она посылает «спасительную энергию» из Калифорнии, — он бросил пульт на диван. — Я закончил с телевизором, так что он в твоём распоряжении.

— Может, посмотрим что-то вместе?

Некоторые программы мы смотрим с Натаном вместе, некоторые врозь. Я ненавижу медицинские драмы в прайм-тайм. Он же покинет комнату, если увидит Тима Гана. Но, когда мы найдем программу, которую оба любим, мы всегда смотрим её с отрытыми ртами. Смеёмся над одним и тем же, даже если другие не находят это смешным. Покрикиваем на дурацких персонажей.

— Я пойду почитаю, — сказал он. — Хочу, наконец, начать книгу Эрика Ларсона, которую я заказал сто лет назад.

Исторический документальный роман. Не в моём вкусе. Я знала, что он ждал её с нетерпением.

— Хорошо.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Я была у соседа, — сказала я. — Это было в записке. Он попросил меня помочь с распаковкой вещей на кухне.

— Как мило с твоей стороны. Переезжать одному, не так уж и весело.

— Я думаю, он бы тебе понравился, — сказала я запинаясь. Возможно, если бы они познакомились, мой соблазн в виде Финна исчезнет. Забавно, но мне казалось, что они поладят. — Тебе следует как-нибудь подойти и поздороваться. Я не думаю, что у него много друзей.

Натан повернул голову ко мне.

— Его обогреватель всё ещё барахлит?

— Да, — я пробежалась рукой по взмокшей шее и вспомнила о прикосновении пальцев Финна. — Я обливаюсь потом.

Натан посмотрел на меня долгим взглядом и открыл рот, будто хотел что-то сказать. После короткой паузы он спросил.

— Как его зовут?

— Финн, он работал в банковской системе.

Натан смотрел на меня, переминаясь с ноги на ногу.

— Я попытаюсь зайти к нему и взглянуть на обогреватель, но не обещаю.

Он пошёл в спальню. Я приготовила себе поесть и смотрела телевизор, не вникая в то, что происходило на экране. Сегодня ничего особенного не произошло, но мои мысли все время метались от пятна помады и того, что Натан игнорировал меня прямо сейчас. До сильных рук Финна и его признания. Что такое поцелуй на самом деле? Соприкосновение двух частей тела, как например рук. Мысль о запретном поцелуе с Финном задевала что-то глубоко внутри меня.

Я всё ещё была липкой, поэтому я отложила мытьё посуды на утро и решила принять душ.

Натан полностью сосредоточился на книге. Я переоделась в халат в гардеробной. Когда я принимала противозачаточную таблетку, я заметила, что в мешке для химчистки лежали какие-то вещи. Я присела на колени и просматривала вещи, пока не нашла галстук. Я быстро достала его, выпрямляя и разравнивая его на ковре. Он был скомкан, но чист. Я вздохнула со смесью облегчения и замешательства. Я склонилась над мешком. Потом понюхала, и почувствовала запах сигарет.

Я стиснула зубы. Натан бросил несколько лет назад и ни разу не срывался. Это не его запах, он просто остался на его одежде. Это чей — то запах. Или он из бара. В любом случае, он не из больницы. Насколько нужно быть безрассудным, чтобы врать насчёт больного отца?

Мои щёки начали гореть. Я с трудом сформировала мысль, которая не включала нецензурные ругательства. Я оставила вещи и рванула к изножью кровати.

— Где ты был сегодня вечером?

Он перевернул страницу.

— Я уже говорил тебе. В больнице.

Запах засел в моём носу. Я сильно потёрла нос.

— Где ещё?

Он посмотрел на меня.

— Я поехал туда после работы, потом сразу домой. Я немного посмотрел телевизор до того, как ты пришла, — он поднял голову. — А что?

Я пыталась успокоить дыхание, глубоко вдыхая. Он превращает меня в кого-то, кого я не узнаю — в подозрительную жену. Мои друзья и коллеги держали своих мужей на коротком поводке, я никогда не понимала почему. Это то, что может случиться, если не внимательно за ними следить?

— Ничего, просто у меня был странный день, — сказала я.

Это должна была быть та часть, в которой он откладывает книгу и спрашивает почему. Затем обнимает меня и говорит, что я единственная женщина в его жизни раз и навсегда.

— Ну… — он опустил взгляд в пол, к моим ногам, нахмурил брови, будто тщательно обдумывал свой следующий шаг. Он колеблется так долго, что молчание стало неловким. — Это странный город, — наконец произнёс он, и вернулся к чтению книги.

Это должно быть была очень интересная книга. Меня прямо подмывало спросить, неужели она больше заслуживает его внимания, чем его собственная жена. Или нужно было пропустить это пассивно-агрессивное развитие событий и обвинить его в том, что он спит направо и налево с кем-то за моей спиной. Что бы он на это ответил?

Эта паранойя была для меня в новинку, так же, как и его новое отношение ко мне. Мне это не нравилось. Я бы хотела, чтобы всё было как раньше.

— Я уже отнесла вещи в химчистку, — я сказала невозмутимо.

— Я знаю.

— Твоя вчерашняя одежда была довольно грязная. И сегодняшняя тоже.

— Я тоже ходил в химчистку пару раз. И я всегда забирал твои вещи.

Я сузила глаза. Это правда, только наполовину. Он любит порядок. Хотя и я не оставляю за собой беспорядок. Я могу отложить что-то до утра, но утром всегда всё убираю.

— Я не это имела в виду.

Так ли иначе, он всё еще казался, занятым чтением.

— Натан.

Он снова поднял на меня взгляд и сделал движение, как будто хотел отложить книгу, но затем передумал. Я увидела проблеск нерешительности, затем выражение его лица прояснилось.

— Что?

У меня в животе запорхали бабочки. Мы обещали друг другу, и я хотела ему сказать. Если бы мы почувствовали соблазн сделать что-то, предполагалось, что мы об этом признаемся друг другу. И сейчас я как раз была той, кто почувствовала соблазн. Если бы Финн просто поцеловал меня без предупреждения, остановила бы я его или нет? Я не знала. Это значило, что мне нужно было сказать об этом Натану. Таков был наш договор. Хотя его было не так легко выполнить. Как я могла сказать человеку, которого люблю больше всего на свете, что он меня теряет? И что у другого мужчины выходит лучше? Может Натан пытался всё исправить, но не мог. Мы бы поговорили об этом, будь всё так просто.

— Что такое? — спросил он. — В этой книге куча деталей. Мне нужно сконцентрироваться.

— Ничего, — я развернулась и захлопнула за собой дверь в ванной.

В душе меня начало трясти. Не из-за того, что Натан сказал, а из-за того, что он вообще это сказал. Он не отталкивал меня, не злился на меня, и не покидал комнату, когда я входила.

Мне стало страшно.

Я ждала, что он придёт и извинится, но он не пришёл. Когда я вышла из душа, он уже заснул, на час раньше, чем обычно. Я забралась в постель, но я с таким же успехом могла бы быть где угодно, а он всё равно не заметил бы.

Возможно даже в соседней квартире.


7

Проснувшись утром, я была более спокойной. Так как Натан вчера лёг спать очень рано, то он ушёл ещё до того, как я выбралась из постели, это было довольно необычным. Мы с Джинджер спустились вниз и очутились в зимнем царстве. Всё было припорошено снегом. Это был первый снег, и воздух, казалось, ожил. Всё это раньше восхищало меня, но пару лет назад я подвернула лодыжку на льду. Теперь я ношу сапоги с прорезиненной подошвой, пока добираюсь до работы и обратно. Тот факт, что приходится брать с собой дополнительную пару туфель, раздражает. Во всяком случае, снег останется белым не больше одного дня. Потом он станет грязным и серым, как асфальт.

Джинджер обнюхивала куст с небывалым энтузиазмом. Она остановилась, оглянулась и вернулась к исследованию. Мне нужно было устроить её в отделение полиции. «Или использовать её в слежке за Натаном» , подумала я, поглубже закутываясь в пальто. Я всего лишь в третий раз задумалась о пятне от помады и запахе от сигарет на костюме этим утром.

— Давай, девочка, — сказала я. — Поторапливайся.

Она пометила куст и на этом всё. Наверное, Натан уже выводил её. Я повела её обратно к зданию, у входа в здание я увидела женщину с маленькой девочкой. Они обе носили сочетающиеся розовые кепки, и у них были длинные светлые волосы. Свободной рукой женщина нажимала на цифры на домофоне снова и снова.

— Что, чёрт возьми, с ним не так?

— Здравствуйте, — сказала я.

Она обернулась. Её улыбка была такая широкая, что я могла пересчитать все её зубы.

— Привет, — сказала она. — Вы здесь живёте?

Девочка в дутой куртке посмотрела на меня.

— А как зовут вашу собаку?

— Джинджер, — Джинджер, которая спокойно стояла, услышав своё имя, начала вилять хвостом. — Можешь её погладить.

Девочка запустила свою маленькую и белую ручку в рыжую шерсть Джинджер.

— Вы не поможете нам войти внутрь? — спросила женщина. — Мы живём здесь, но, кажется, домофон не работает.

— Возможно, он замёрз прошлой ночью, — я достала мой ключ и впустила их в здание.

Тепло окутало нас. — Во всяком случае, тамбуры отапливаются.

— А здесь красиво.

— Спасибо, — я не знала, почему я это сказала. Не похоже, что у меня были ещё какие-либо утверждения по поводу здания. Мы с Джинджер вошли в лифт, когда он приехал, и я нажала на шестой этаж. Они тоже вошли секундой позже.

— Можно я нажму? — спросила девочка, а затем нахмурилась на панель. — Неважно, она уже нажала.

— Просто нажми на любой этаж выше шестого, — сказала женщина, подмигнув мне. — Нарушь правила, малышка.

— Вы живёте на шестом? — спросила я. Я не очень тесно общалась с моими соседями, но знала их в лицо. Эта женщина с девочкой были мне не знакомы.