– У меня назначена одна встреча, – пояснил Оливер, сонно моргая и изображая мимикой человека, в избытке отведавшего бренди. Вивианна прекрасно знала, что он совершенно трезв. Тогда зачем эта игра?

– Понятно, – отозвался Лоусон и посмотрел на Вивианну, явно ожидая, когда Оливер представит его ей. Однако тот не спешил делать этого, видимо, все еще сердясь на Вивианну. Поэтому она решила действовать сама и шагнула к Лоусону.

– Как поживаете, лорд Лоусон? – смело поприветствовала она его, несомненно, удивленного такой непосредственностью. – Я мисс Гринтри, попечительница сиротского приюта в Кендлвуде.

– Я слышал о вас, мисс Гринтри, – ответил Лоусон, пожимая ей руку. – Признаюсь, я удивлен вашим появлением в опере в обществе Оливера.

Оливер разразился неприятным, глуповатым смехом.

– Прошу извинить меня, Лоусон, но нам нужно спешить. Дела не ждут, понимаете ли.

ЛордЛоусон учтиво поклонился, задержав взгляд на Вивианне.

– Прощайте, мисс Гринтри. Буду рад, если когда-нибудь смогу быть вам полезен. Можете смело рассчитывать на мою помощь.

– Благодарю вас, – вежливо кивнула Вивианна. Оливер, взяв ее за руку, потянул за собой.

– Прекратите! – еле слышно прошептала девушка. – И что случилось? Почему вы притворяетесь?

– Это не ваше дело, Вивианна.

Выйдя на улицу, она увидела, что их ждет карета. Оливер проводил ее до самой дверцы экипажа и подал руку, помогая забраться внутрь.

– Мой кучер доставит вас домой, мисс Гринтри. Он знает дорогу.

– Я же предпочитаю пройтись пешком.

Улыбка исчезла с лица Оливера, и Вивианна заметила, как сердито блеснули его глаза.

Он сделал шаг назад и церемонно поклонился:

– До свидания, Вивианна.

– Послушайте, Оливер!.. – вымученно произнесла Вивианна. – Я, видимо, воспользуюсь предложением лорда Лоусона о помощи.

Оливер дал знак кучеру – и карета рванула вперед. Последнее, что увидела Вивианна, была спина Оливера, который двинулся сквозь осаждавшую здание театра толпу цветочниц, мальчишек-посыльных, уличных проституток и бездомных бродяг.

Вивианна совсем не таким видела завершение сегодняшнего вечера, так что не было ничего удивительного в том, что она почувствовала себя почти обманутой.

«Защитите свое сердце».

Сказать, конечно же, легче, чем сделать. Интересно, удастся ли ей снова увидеть его?

Конечно же, удастся! Ведь вопрос с Кендлвудом еще не решен. Она по-прежнему исполнена решимости спасти приют. Да и лорд Лоусон пообещал ей свое содействие.

Вивианна подумала, что из-за своей неопытности совершила ошибку. Ей показалось, что настала подходящая минута для того, чтобы попросить у Оливера Кендлвуд, но она ошиблась. Может быть, она просто спутала страстное желание спасти приют со своей собственной страстью к Оливеру.

Из ее груди вырвался стон, и она спрятала лицо в ладонях.

Когда она прибыла в Блумсбери, тетя Хелен была уже в постели. Сэр Тоби отсутствовал. Вивианна обрадовалась тому, что можно незамеченной проскользнуть в спальню и поскорее остаться наедине со своими мыслями.

Какое-то время она лежала, вслушиваясь в тишину. Куинс-сквер вряд ли можно было назвать слишком оживленным местом Лондона. Здесь в основном обитали тс, кто, подобно чете Расселов, отчаянно пытался при ограниченных денежных средствах сохранить остатки былой респектабельности, или же те, кто, накопив достаточно денег, был близок к тому, чтобы подняться на очередную, более высокую ступеньку общественной лестницы.

Куинс-сквер не шла, разумеется, ни в какое сравнение с лондонским Мейфэром или парижским бульваром Мадлен.

Подумав о бульваре Мадлен, Вивианна неожиданно вспомнила Афродиту и красную книжечку, с которой та предложила ей познакомиться. История жизни знаменитой куртизанки или, скорее, начало ее жизнеописания.

До сих пор у нее не было возможности даже бегло просмотреть ее, потому что для этого требовалось полное уединение. Девушка встала с постели и, поискав в чемодане, нашла там среди скромных йоркширских платьев и изящную книжечку.

Она не сразу осмелилась открыть ее. А что, если в ней содержится какая-нибудь страшная тайна? Может быть, лучше остаться в неведении? Однако любопытство взяло верх над осторожностью. Вивианна открыла дневник, придвинула ближе свечу и начала читать, решив, что сегодня познакомится лишь с частью записок Афродиты.

«...Сейчас 1806 год, и я выглядываю из окна нашего дома на узкую улочку, заваленную кучами отбросов, которые накопились за жизнь нескольких поколений тех людей, которые обитали здесь, – мужчин, женщин и детей, обреченных влачить жалкое существование в лондонских трущобах. Мне очень хочется поскорее покинуть это жуткое место.

Моя мать работает модисткой на Дадли-стрит и зарабатывает сущие пустяки, и этих денег едва хватает моему отцу, который тратит их в здешних кабачках на эль и разные спиртные напитки. Он работает конюхом в конюшнях на Джордж-стрит и частенько не ночует дома. В нашей семье много детей, у меня четыре брата и три сестры. Мы живем все вместе в одной убогой квартирке. На улице невозможно дышать – воздух задымленный, в нем полно пыли, сажи.

Запахи – как в домах, так и на улице – стоят просто невыносимые.

Наш район называется Севен-Дайалз. Вырваться отсюда невозможно. Только в гробу, как шутит Джемми. Он забавный, часто шутит, заставляя меня смеяться. Он работает вместе с отцом, он тоже конюх. Джемми мечтает купить лошадей и стать извозчиком или грумом у какого-нибудь богатого джентльмена.

Джемми говорит, что я должна держаться его и тогда все будет хорошо. Он утверждает, что мы должны любить друг друга и что самое главное в мире – это любовь. Неужели это действительно так? Но мне кажется, что в Севен-Дайалз даже наша с ним любовь не сможет существовать вечно. Она может со временем перерасти в ненависть, потому что нежному цветку любви не выжить в этих кошмарных условиях. Мне кажется, что мне ни за что не удастся вырваться отсюда, что я попала в ловушку, как муха, угодившая в банку с вареньем. Но мне не хочется когда-либо возненавидеть Джемми».

Вивианну крайне заинтриговало прочитанное. Юная девушка, которая ни разу не названа по имени, – это, несомненно, сама Афродита. Она с тихим отчаянием наблюдала за ужасной жизнью обитателей бедняцкого района Лондона. Ей не хотелось влачить убогое существование, подобно окружавшим ее людям. Вскоре она обратила свои взгляды на нарядных мужчин и женщин, часто приходивших в магазин-салон, занимавшийся изготовлением модной одежды. Это был салон на Монмут-стрит. Здесь шили платья для известных лондонских модисток, перепродававших их состоятельным клиенткам за головокружительные суммы, которые швеи даже не могли представить себе.

Елена относилась к их числу, она была молода и полна надежд. Но если Елену привлекала главным образом шикарная одежда для богатых и она мечтала о том, что когда-нибудь обзаведется таким же салоном, то Афродита больше наблюдала за заказчиками этих роскошных нарядов. Ей очень хотелось стать такой, как они.

«Джемми хочет, чтобы мы как можно скорее поженились. Он скопил немного денег, а больше родственников у него нет – он остался один в пятилетнем возрасте, и с тех пор ему приходится заботиться лишь о самом себе. Накопленное он прячет в своей комнате, в стене рядом с кроватью. Он говорит, что средств хватит на то, чтобы снять для нас жилье и начать новую жизнь.

А еще он считает, что мы сможем выбраться из Севен-Дайалз и переехать куда-нибудь в сельскую местность.

Я, честно говоря, не верю, что где-нибудь жизнь может быть легче. Я видела многих жителей деревень, приехавших в Лондон в поисках работы. Их с каждым день появляется здесь все больше и больше.

1809 год. Сегодня со мной заговорил один джентльмен. Я уже не раз видела его в лондонских салонах. Ходят слухи, что он охотится за молодыми девушками, предлагая им еду и теплую постель, а после этого продает их в публичные дома. Я ни за что не пойду с ним, но мне нравится разговаривать с ним, нравится его голос. Елена всякий раз уводит меня и ругается на него. Я сказала ей, что ничего не боюсь и не возражаю против того, чтобы поговорить с ним.

Однако мне кажется, она не очень верит мне».

Скоро Афродита начинает разносить готовую одежду модисткам. Сама она отличается красотой и обаянием и нравится окружающим. Ей удается вызывать улыбки даже у самых угрюмых людей. Однажды она знакомится с красивым молодым человеком по имени Генри. Он пришел в салон готового платья, чтобы заплатить за одежду своей любовницы.

«Генри сообщил, что он богат и мог бы научить меня сделаться настоящей леди. Для этого мне нужно научиться особым образом вести себя, говорить, одеваться, даже думать по-особому. Он считает, что я способная и легко смогла бы всему этому научиться. Я его забавляю и часто заставляю смеяться. Мне кажется, что он устал от своей привычной жизни и ищет разнообразия. В данный момент для него я и являюсь таким разнообразием. Но это вряд ли будет долго. Наверное, я быстро наскучу ему, и он обратит свой взгляд на какую-нибудь другую девушку.

Если я приму решение, то это случится очень скоро.

У него свой дом в Мейфэре».

Вивианна между строк этих бесхитростных записок уловила искушение, одолевавшее их автора. Афродите хотелось испытать близость с Генри, но случилось ли это? И как стали развиваться ее отношения с Джемми? Она быстро перевернула страницу.

«Я ответила ему согласием. Я сказала, что готова завтра встретиться с ним и отправиться к нему домой. Он сообщил мне о том, что у него есть друзья и что я никогда ни в чем не буду нуждаться. Особенно после того, как я стану настоящей леди.