— Значит, родственники во что бы то ни стало хотели женить тебя на Энн Метвен? — спросила я, стараясь подавить раздражение и ревность.

— Ну да, — ответил Нейл. — И чем больше они на этом настаивали, тем меньше мне хотелось на ней жениться. — Он вздохнул. — Не хочу показаться невежей, но признаюсь: я никогда и не хотел на ней жениться. Она холодна, как снежная ночь в горах, и еще менее приветлива.

Я с трудом подавила смешок:

— Бедная мисс Метвен. По-моему, она очень хотела выйти за тебя.

— Она хотела получить деньги, — жестко сказал Нейл. — Все они хотели — и дядюшка, и его коварная женушка, и моя тетка, и ее дочь…

— Что ж, еще не все потеряно, — в шутку рассуждала я. — Если со мной произойдет несчастный случай или если ты больше не захочешь быть моим мужем…

— Не выдумывай, — оборвал Нейл. — Я не отпущу тебя.

Он взял мою руку в свою, теплую и сильную, и мы пошли вдоль озера. Наперерез нам пробежал павлин, оглашая окрестности своими немелодичными воплями.

— Тебя деньги определенно не интересуют, — заметила я, — иначе ты бы на мне не женился.

Он посмотрел на меня так, что меня бросило в жар.

— Да, — медленно сказан он. — Деньги меня не интересуют. Меня интересуешь ты.

Под ногами скрипел свежий снег.

— Почему… ты не интересуешься, — вдруг спросил Нейл, взглянув на меня, — о чем я писал тебе в своих письмах?

Я вспомнила, как леди Страсконан говорила, что Нейл любит меня. Мне очень хотелось верить в это. Мне безумно хотелось верить, что он любит меня также сильно, как я его. Но он никогда не признавался мне в любви. Ни когда мы занимались любовью в нашу первую брачную ночь, ни когда мы вновь воссоединились в Эдинбурге, ни даже здесь и сейчас, на свежем и холодном горном воздухе.

— Отчего же, — ответила я. Сердце забилось гулко, как барабан. — Да, — призналась я. — Конечно, мне хотелось бы знать.

Он отпустил мою руку и чуть отошел от меня, словно с опаской. Он нахмурился, расправил плечи. Его поза напомнила мне об отчужденности, которая на время возникла между нами на острове Тарансей. Тогда я думала, была уверена, что он не любит меня и не хочет моей ответной любви.

— Я был дураком, — сказал Нейл. — И я не заслуживаю тебя.

На какое-то ужасное мгновение мне показалось, что сейчас все мои страхи подтвердятся. Он скажет, что не может любить меня, что я слишком хороша для него, что он изменял мне с Селест Макинтош или с ей подобными, что он никогда не сможет быть верен мне, потому что я не в его вкусе, что он никогда не сможет чувствовать по отношению ко мне то же, что я испытываю по отношению к нему… Судорога сковала мне горло и перехватила дыхание. Но затем я подняла голову и увидела в его глазах новое чувство, делавшее его очень ранимым. Он даже как будто состарился.

— Когда «Баклан» потерпел крушение и я подумал, что ты погибнешь, — сказал Нейл дрожащим голосом, — я понял, что люблю тебя, Катриона. Но признаться в этом я не мог даже самому себе. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. — Он передернул плечами, как будто эмоциональный груз все еще давил на него. — Я не искушен в любви, — резко добавил он. — Мне было неведомо, как можно кого-то любить. У меня никогда не было подобного опыта.

Он смущенно посмотрел на меня. Первое время я молчала. Я вспомнила о том, что он мне рассказывал долгими вечерами на Тарансей о своем детстве, лишенном любви, и не могла вымолвить ни слова.

— Я вдруг представил, что потеряю тебя, и так испугался, что просто не мог с собой совладать, — продолжил Нейл. — Я решил затаиться и скрыть от тебя свои чувства. Надеялся, что тогда мне полегчает. Я поступал так с женщинами и раньше. — Он поморщился. — Наверное, неправильно признаваться тебе в таких низменных чувствах. Боюсь, они обесценят все, что есть между нами…

— Не думай об этом, — заявила я, нетерпеливая, как обычно. — Забудь.

Надежда стремительно разрасталась во мне. Я никогда не умела долго сдерживаться. Но Нейл, раскрывшись, не спешил.

— Женщины всегда чего-то хотели от меня, — с горечью сказал он, — а мне не хотелось давать им того, что они добивались. Я думал, что смогу обойтись так же и с тобой. — Он не отводил от меня взгляда. — Но я не смог. Когда мы разговаривали каждый вечер в домике у очага я изнывал от желания заняться с тобой любовью. И тебе это известно. Но мне хотелось не только заниматься с тобой любовью, а еще и любить тебя. Чем ближе мы становились друг другу, тем труднее мне было скрывать свои чувства. Я уверял себя, что испытываю по отношению к тебе лишь плотское желание. Когда же возникла необходимость жениться на тебе, чтобы спасти твою репутацию, я сказал себе — и всем остальным, — что я иду на такой шаг только из соображений чести. Я был глуп, жесток и высокомерен в стремлении защитить себя.

Я не перебивала его. Я достаточно перестрадала из-за своей любви к нему, и было бы, по-моему, справедливо, если бы и он немножко пострадал, прежде чем я открою ему свои чувства.

— Потом мы поженились и наконец занялись с тобой любовью. — Голос Нейла звучал уверенно. — Я получил все, о чем втайне мечтал, и даже больше, — преграды, возведенные в моем сердце, рухнули, и я понял, что больше никогда не смогу держать тебя на расстоянии и притворяться холодным. И все же я еще не был до конца готов любить и обрадовался возможности уехать. Ты ведь тогда все заметила, да? — Он застенчиво улыбнулся. — Ты увидела по моему лицу, что я рад уехать, и подумала, что мне нет до тебя дела. А все было наоборот, я полюбил тебя всей душой, просто по молодости лет не готов был в том признаться. — Он привлек меня к себе. — Но теперь я готов, Катриона. Я люблю тебя всем сердцем. И если ты тоже любишь меня…

Я встала на цыпочки и прервала поток его слов поцелуем. Надо было, конечно, заставить его повторять свои признания еще и еще, но я — человек великодушный и больше не могла видеть его несчастное лицо. Кроме, того, мне хотелось поцеловать его, и чтобы он поцеловал меня в ответ, что он и сделал с неугасимым пылом.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Люблю уже давно, хотя раньше была, уверена, что ты не хочешь моей любви.

Он взял меня за руку, и мы побежали к дому. Он поднял меня на руки, перенес через порог и не отпустил до того момента, пока мы не поднялись на верхний этаж и не оказались в комнате, где я жила, когда приехала в Глен-Клэр. Уложив меня на кровать, он лег рядом, заскрипели пружины.

— Осторожнее, — предупредила я, когда он стал расстегивать на мне платье, — не думаю, что эта кровать может выдержать такую нагрузку.

— Постараюсь быть осторожным, — обещал он.

Его пальцы дрожали, и дыхание замерло в его горле, когда я потянулась, чтобы снова поцеловать его, а затем мы начали срывать друг с друга одежду. Вскоре между нами не осталось никаких преград. Он зарылся лицом в мои волосы и называл меня своей любимой, и снова, и снова повторял, что любит меня. Он овладел мною несколько раз подряд — и, как я и предрекала, старая деревянная кровать не выдержала его пыла.

Позже, когда мы оба очутились на полу среди обломков деревянного каркаса, я сказала:

— Наверное, я смогу жить здесь, когда тебе придется выходить в плавание. — Я приподнялась на локте и положила свободную руку Нейлу на грудь. — А ты мог бы навещать меня, как если бы я была твоей любовницей. Ведь именно это ты мне предлагал едва ли не при первой встрече!

Он засмеялся и переплел свои пальцы с моими.

— Я захотел тебя с первого же момента, как увидел. — Его глаза горели. — Но теперь, Катриона, я хочу видеть тебя и женой, и любовницей, и любимой. И я хочу, чтобы ты была со мною везде, куда бы я ни отправился.

Дабы показать, что я согласна, я поцеловала его. Я положила голову ему на плечо, он играл с прядями моих волос, щекотавших ему грудь.

— Я все поняла, — сказала я, бросая на него лукавый взгляд. — Ты хотел жениться на мне, чтобы прибрать к рукам Глен-Клэр, потому что ты знал, что он может приносить неплохой доход, если привести его в порядок…

Он развернул меня к себе и крепче обнял.

— Я восстановлю Глен-Клэр, потому что люблю тебя и его. — Он обхватил мое лицо руками, готовясь поцеловать. — И как бы далеко ни забросила нас судьба, — поклялся он, — Глен-Клэр навсегда останется нашим домом — и домом наших детей и внуков.

Так оно и получилось.