Я вспыхнула:

— Разве тебя это волнует? Ты бросил меня на два долгих месяца…

— И теперь все мужчины Эдинбурга добиваются твоего внимания? — закончил Нейл. Он вдруг перекатился и подмял меня под себя. — О, меня это очень волнует, Катриона, — отрывисто проговорил он. Его глаза почти почернели от страсти. — Меня очень волнуют слухи о том, что моя женушка ведет себя как соломенная вдова и флиртует и не только флиртует — с Толли Гулливером!

— Благодари своих тетушек за эти сплетни, — гневно парировала я. Мне не нравилось, что он подмял меня под себя — так я лишалась свободы действий. Конечно, в определенном смысле лежать под ним было очень приятно, и все же я злилась. — Это они распространяют клевету! Они перехватывали твои письма ко мне. Они хотели опорочить меня, собрались чем-то одурманить и положить ко мне в постель капитана Гулливера! — Я все больше распалялась. — И теперь у тебя хватило дерзости явиться сюда и обвинять во всем меня! — Я осмотрелась вокруг, пораженная внезапной мыслью. — Кстати, а где капитан Гулливер?

— Я задержал его, — не без удовлетворения ответил Нейл. — Мы с ним кое о чем побеседовали… — Он замолчал. — Нет, это звучит слишком мягко. Я приставил к его горлу кортик и спросил, каковы его намерения относительно моей жены. Как видишь, слухи дошли до меня!

— Конечно, дошли. Твои тетушки хорошо постарались. — Я вздохнула. — Полагаю, капитан Гулливер все отрицал?

— Нет, — сказал Нейл. — Он заливался как соловей. Он признался, что ты пригласила его сегодня на тайное свидание. Уверял, что ты писала ему любовные письма и всячески поощряла его.

— Что-о-о?! Вот ведь лживый, подлый, коварный мерзавец! — гневно воскликнула я.

Я попыталась сесть, но Нейл толкнул меня назад, на подушки, и прижался ко мне еще сильнее. Хотя из-за угрожавшей мне опасности под ночной сорочкой на мне была вся моя одежда, я чувствовала себя такой же беззащитной, как если бы была обнажена.

— Он показал мне письма, — тихо проговорил он.

Я онемела от удивления.

— Нейл, — я была в отчаянии, — все это было подстроено, чтобы опорочить меня. Спроси у прислуги, если не веришь мне! Они прячутся в шкафу, готовые прийти мне на помощь! Зелье, которым твоя тетка пыталась опоить меня, сейчас у Джесси. Мы с моей горничной подслушали разговор теток и узнали об их коварных планах. И Рамзи может рассказать тебе о том, что случилось со всеми твоими письмами и почему я не получила ни одного из них! Клянусь, я никогда не писала капитану Гулливеру и не поощряла его никакими иными способами. — Я смолкла, когда Нейл улыбнулся мне своей удивительной улыбкой. Я поняла, что оправдания излишни.

— Я знаю, что ты не писала этих писем, Кэт, — успокоил он меня. — Они были написаны с огромным количеством грамматических и синтаксических ошибок. Дочь школьного учителя не может так писать, если, конечно, английский не был предметом, который тебе не давался.

Я воззрилась на него. Неужели леди Страсконан, ослепленная гордостью и высокомерием, допустила промашку и не написала письма сама? Может, она сочла, что написание писем ниже ее достоинства, и поручила задание горничной? Я считала ее слишком умной и осторожной, но ведь еще одну ошибку она совершила сегодня вечером. Она не лично напоила меня снотворным, а передала зелье Джесси. Позже она приходила меня проведать, и я притворилась спящей, а отвар, который служил уликой против нее, мы успели припрятать в надежном месте.

— Нейл… — начала я снова, во мне затеплилась надежда.

— Тетушки вели себя очень убедительно, — продолжит Нейл, — им даже удалось посеять в моей душе зерно сомнения. Но они не могли предусмотреть того, что на балу я увижу твою кузину Эллен. Она сообщила, как вы с ней сегодня замечательно провели день. Я удивился — ведь леди Страсконан уверяла меня, что ты уехала кататься с Гулливером. — Он посмотрел на меня, и в его взгляде было нечто такое, что заставило мое сердце перевернуться. — Ho я так ни за что бы не поверил теткам, Кэт, несмотря на «доказательства». Мое сердце не поверило бы. Ты слишком благородна, чтобы обманывать меня. Ты скорее пришла бы и сказала мне в лицо, что больше не желаешь быть моей женой, чем предала меня.

— Нейл… — в третий раз начала я. Меня переполняли чувства. Оказывается, он очень хорошо успел меня узнать! Он продолжал доверять мне даже тогда, когда все старались убедить его в том, что я ему изменяю.

Внезапно на лестнице послышались шаги. Нейл предостерегающе сжал мою руку, и я замолчала. Он слегка подвинулся, крепче обняв меня.

— Кажется, они пригласили сюда все семейство, — прошептала я Нейлу на ухо.

— И пол-Эдинбурга в придачу, — мрачно добавил Нейл. — Они хотят, чтобы все стали свидетелями твоего позора.

— Но ведь тебя привела сюда Маки, — вдруг вспомнила я. — Я слышала! Она, конечно, скажет им, что ты, а не капитан Гулливер…

— Она недавно здесь служит, — пояснил Нейл. — Я никогда прежде ее не видел. Я пришел в назначенное время и сказал ей, что я — Гулливер. У нее не было причин мне не верить.

На большее времени не хватило. Кто-то уже поворачивал ручку двери. Среди общего шума я расслышала властный шепот леди Метвен:

— Но где же Синклар, Эмили? Он должен быть здесь!

Леди Страсконан нетерпеливо осадила ее, и я почувствовала, как Нейл трясется от беззвучного смеха.

Комната внезапно наполнилась шумом и светом. Я подняла голову с подушек, притворно изумленная и смущенная, будто бы протирая глаза ото сна.

— Леди Страсконан! Господи, что стряслось?

За спиной леди Страсконан леди Метвен зловеще ухмылялась, как горгулья, увидев, что я в постели не одна. Даже сам граф Страсконан — неужели он тоже участвовал в заговоре? — нетерпеливо пыхтел и бормотал сзади, живо интересуясь происходящим. Маки стояла в стороне с невинным видом, как будто она ни при чем. Чуть поодаль, мстительно улыбаясь, стояла мисс Энн Метвен. Джесси и Ангус вывалились из шкафа, присоединившись ко всеобщему столпотворению. Я увидела и подруг леди Страсконан, злобных сплетниц.

— Моя дорогая Катриона, — торжественно заговорила леди Страсконан по-прежнему, приторным голосом, но ее взгляд был прикован к очертаниям мужского тела на моей постели, — мы пришли посмотреть, оправилась ли ты от своего недомогания, но мы не ожидали увидеть так много.

Движением фокусника она сдернула с кровати одеяло. Кто-то взвизгнул. Эдинбургские сплетницы увидели Нейла во всей красе. По-моему, парочка особенно впечатлительных немедленно повалились в обморок. Остальные впоследствии многие годы с удовольствием судачили о его статях.

— Моя дорогая леди Страсконан, — врастяжку произнес Нейл, не особенно спеша прикрыть свою наготу, — вы всегда питали огромный интерес к делам моей семьи — я бы даже сказал, нездоровый интерес, но сейчас я предлагаю вам и вашим приспешникам… — он окинул всех находящихся в комнате полным пренебрежения взглядом, — удалиться, чтобы я мог спокойно заняться с женой любовью.

Через десять секунд комната совершенно опустела.

— И ты не собираешься разобраться с ними? — осведомилась я, когда последние сплетницы, дрожа, покинули комнату.

— Не сейчас, — бросил Нейл. — Позже. — Он снял с меня мою сорочку и отбросил ее. — Боже мой, так ты одета!

— Ну разумеется! — сказала я. — Ты думал, я позволю себе рисковать и лежать обнаженной в постели с другим мужчиной?

Нейл рассмеялся:

— Ты, оказывается, все предусмотрела, Кэт? Леди Страсконан и не догадывалась, с кем собирается скрестить шпаги. — Он взял нож. — Лежи тихо. Я разрежу на тебе шнуровку.

— Нейл, нам нужно поговорить… — начала я, но Нейл покачал головой и притянул меня к себе.

— Не сейчас, — прошептал он, приникая ко мне губами. — Позже.


Мы действительно поговорили позже — через неделю, когда прогуливались вдвоем по парку в Глен-Клэр. Впрочем, разговоров хватало и раньше. Перед тем как мы уехали из Эдинбурга, Нейл крупно поссорился с лордом Страсконаном, что привело к окончательному разрыву между ними. Лорд Страсконан не переписал завещание и не лишил Нейла наследства, но прекратил давать деньги на его содержание. Нам предстояло жить на жалованье Нейла, которое он получал за службу во флоте, и на доходы от Глен-Клэр, если удастся наладить хозяйство.

Но мы были счастливы. Мы были бесконечно, безгранично счастливы, потому что наконец-то оказались вдвоем. Нейл собирался взять меня с собой в Лохинвер, когда ему надо будет туда вернуться. Все было прекрасно, кроме того, что Нейл так и не сказал, что любит меня.

Но я забегаю вперед.

Естественно, леди Страсконан и леди Метвен отрицали заговор против меня. Снотворное случайно попалось среди бесконечных, в беспорядке наставленных бутылочек и склянок в серванте леди Страсконан. Слова, подслушанные мною и Джесси, мы, оказывается, неправильно поняли. Толли Гулливера списали со счетов как обезумевшего от любви болвана. Явление леди Страсконан в мою спальню в сопровождении половины Эдинбурга — худшей половины — было представлено как трогательная забота о моем здоровье. Пропавшие письма, которые, как рассказал мне Рамзи, каждый день аккуратно доставлялись леди Страсконан вместе со всеми остальными, бесследно исчезли. Когда я узнала, что посланный мне Нейлом в качестве рождественского подарка серебристый плащ с малиновым подбоем отдали бедным, я едва не побежала в трущобы Эдинбурга, чтобы его вернуть.

— Зачем они все это устроили? — спросила я Нейла. — Неужели я показалась им настолько невзрачной?

Нейл рассмеялся:

— Дело не в этом. Просто ты — не Энн Метвен.

— Объясни, пожалуйста, — попросила я.

— Я совсем позабыл, — сказал Нейл, — что наш с ней общий дедушка завещал семье крупную сумму денег, но только в случае, если мы поженимся.

Я вспомнила, как Эллен рассказывала: все были уверены, что Нейл непременно женится на своей кузине. Неудивительно, что наш с ним брак устроил в семействе такой переполох. Все решили как можно скорее избавиться от меня.