Спотыкаясь и держась за стенки, девушки побрели в ванную. Света шла первая, и Кира видела, как та приходит в себя, оглядывается, бегает взглядом то по Виктору, то по сторонам. Ищет варианты. Светка всегда была заводной и находчивой, в любой дурацкой ситуации она предлагала десяток выходов. Но сейчас ставка была слишком высокой. Со своей жизнью Кира уже распрощалась, было только мучительно больно, что все вдруг оборвется вот так, глупо и обидно, когда до счастья оставалось всего несколько слов…

У ванной Виктор достал из кармана помятой куртки, куда раньше бросил телефоны, моток скотча и протянул Кире, снова махнув пистолетом в сторону Светки. И слов не надо, все и так понятно, но Виктор решил удостовериться:

— И как следует мотай. Иначе — пуля в живот, ты помнишь. Ей. Не тебе.

Кира кивнула, до боли закусила губу. Дрожащими руками долго искала кончик ленты, а когда наконец нашла — подошла к Свете вплотную и произнесла негромко, но и особо не таясь:

— Свет. Я знаю, у тебя в голове уже десяток планов. Не надо. Ничего не выйдет. Это не детская игра и не квест-комната. Цена — твоя жизнь, и я не прощу себя, если из-за меня ты пострадаешь. Просто жди. Утром Слава освободит тебя. — Непрошенные слезы лились по щекам ручьями, заставляя спотыкаться на словах, но Кира упорно продолжала, словно подписывая завещание. — Я люблю тебя, Свет. Ты моя самая лучшая подруга, и ты должна жить. Даже если… — Кира судорожно вздохнула и туго облепила сложенные за спиной запястья подруги скотчем. Добавила для верности еще несколько витков.

— Рот. — Виктор был лаконичен и почти спокоен, а для убедительности подкреплял слова движением дула пистолета.

Отрезав кусок скотча, Кира развернула подругу лицом к себе и залепила сжатые от злости в узкую полоску губы. Встретилась с горящими от ненависти и слез глазами подруги и снова покачала головой: «Не надо. Нет». Светка еле слышно зарычала, и тут же Виктор толкнул ее, заставляя сделать несколько шагов вглубь темной ванной.

А затем посмотрел внимательно и веско произнес:

— Один лишний шорох отсюда — и у твоей подружки пуля в животе. Просто сиди и жди. Не будь дурой. А ты, — Виктор тихо прикрыл дверь в ванную и повернулся к Кире, — иди в кухню. Поговорим… Выпьем кофе. Как в старые добрые времена, — он криво ухмыльнулся, а затем его лицо вдруг стало каменно-серьезным. — А потом я тебя убью.

Кира двигалась словно робот — механически, плохо понимая, что делает. Руки тряслись, и стол уже украсили кучки из рассыпанных зерен и сахара, а на плите красовалась лужа от сбежавшего кофе. На полу у холодильника лежал пакет молока — Кира уронила его, когда несла обратно, а поднять Виктор не разрешил, и теперь вокруг растеклось белое озерцо.

Виктор за все это время не произнес не слова, кроме коротких «Два сахара» и «Оставь» в ответ на ее попытку поднять упавшее молоко. Он лениво помешивал кофе в чашке и пристально смотрел на замершую в противоположном углу кухни Киру. А Кира пустыми глазами смотрела на свое отражение в оконном стекле и не могла никак принять факт, что восход уже не увидит.

В реальность ее вернул недовольный голос Виктора.

— Что?.. — Ей пришлось сделать усилие, чтобы посмотреть на сидящего у окна мужчину. Совершенно обычный, как сотни работяг, которых она по утрам встречала в метро. Ничем не привлекающий внимание. Кроме черного, зловещего пистолета в руке.

— Бутеры, говорю, нарежь. Что ты за хозяйка такая?

— А вы разве ко мне в гости пришли? — Кира почувствовала, как обреченности и отчаянию на смену приходит злость.

— Рот закрой и режь! — Виктор приподнял пистолет, будто бы напоминая Кире о нем. Словно она могла забыть.

Осторожно переступив молоко, Кира подошла к холодильнику и принялась доставать продукты. В голове, еще пару минут назад пустой, словно ночное небо над городом, теснились мысли. Броситься с ножом? Плеснуть кипяток? Ударить сковородкой? От последней Кира даже нервно хихикнула, так бредово и шаблонно прозвучало это у нее в голове. Нет, она не рискнет. Пистолет зорко следит за каждым ее движением. А стальные глаза Виктора, такие же пустые, как дуло оружия, заставляют ее кровь леденеть. Нарезая ветчину, сыр и овощи Кира снова ушла в себя, и голос Виктора донесся до нее будто издалека.

— …сама виновата. Только ты. Ну что тебе стоило соврать старому хрычу. Сказала бы — да, взяла, на побрякушки не хватало, айфон хотела новый! А я бы отыгрался, вернулся и все тебе возместил!

Нож соскользнул с помидора, полоснув Киру по пальцу, и она застыла, завороженно глядя на выступившую капельку крови. Смотрела на палец — а видела, как кровь течет из ее груди. Она часто смотрела детективные сериалы, и представить это ей не составило труда. Как же жутко… Мурашки бегали по спине, шее и даже щекам, заставляя зябко поводить плечами. А рот открылся будто сам собой:

— Но ты не выиграл. Ты проиграл все.

Виктор вскочил со стула и рванулся к ней разъяренным зверем. Поскользнулся на молоке, начал падать прямо на Киру, тяжело придавливая ее, заставляя застонать от врезавшейся в тело столешницы. Она обернулась через плечо. Лицо Виктора было прямо перед ее, злые глаза смотрели прямо в глаза, а обеими руками Виктор опирался о стол по бокам от Киры.

Она не думала. Рука словно сама собой взлетела и наотмашь ударила ножом куда-то назад… Тяжесть Виктора тут же исчезла, в груди испепеляющим пожаром вспыхнула надежда…

А в следующий миг сильный удар обжег скулу и ухо, да так, что Кира упала на пол, ударилась об шкафчик и замерла, сжавшись в один молча кричащий от боли и страха комок.

Она зажмурила глаза. Пусть уже все случится. Ужас охватил ее, затапливая сознание, что никаких сил больше не оставалось терпеть и ждать…

Но Виктор не спешил. Молчал. Секунды падали словно капли раскаленного свинца на кожу.

А затем раздался тихий звон. И сразу следом — влажный шелест и щелчок. В лицо Кире брызнуло что-то теплое, будто Виктор решил вылить на нее недопитый кофе.

И снова тишина. А затем — шум. Что-то большое упало совсем рядом, задев ноги Киры, тяжко привалилось к голеням — и замерло.

Тишина все длилась и длилась. Кира не понимала, сколько времени прошло — минута или час, но не могла решиться открыть глаза. Только осторожно облизала губы, по которым щекотно стекала теплая жидкость.

И новая волна паники смела ее сознание в тот же миг, как разум опознал попавшую на язык каплю.

Кровь.

Кира почувствовала, как сердце замирает, легкие сжимаются, не в силах получить воздух. В ушах загрохотало, перед зажмуренными глазами полетели искры…

И ужасная боль разлилась в животе, заставляя забыть обо всем…

«Я умерла…»

* * *

Откуда-то появились мысли. Обыденные, привычные.

У кошки кончается корм.

Скоро вставать на работу.

Что приготовить на ужин?

Кира думала их не спеша, лениво, не открывая глаза.

И вдруг.

Кровь.

Соленый привкус железа на языке.

Виктор!

«Я умерла?!»

Она распахнула глаза, дернулась, и что-то больно впилось ей в руку. И услышала голос.

— Кир, успокойся, все хорошо! Не дергайся!

Света…

— Светк… Что?.. Где?..

— Вот, попей…

Света. Рыжая, растрепанная, в больничном халате поверх пижамы. Той самой… Сунула граненый стакан с водой прямо в лицо, и холод стекла на губах оказался для Киры настоящим откровением. Вода невероятно вкусными каплями потекла по губам и языку, а заодно — и ручейком по подбородку, и Света выругалась вполголоса:

— Надо было трубочку купить… — И уже громче: — Все будет, Кир, утром я сбегаю в магазин и все-все куплю! Ты только поправляйся.

— А сколько?.. — говорить все еще было трудно, слова казались незнакомыми и какими-то шершавыми.

— Еще ночь, Кир. Прошло всего два часа, как… — Света вздрогнула и отвела взгляд, но для Киры неизвестность сейчас была хуже смерти.

— Расскажи!

Подруга снова вздохнула. Попыталась тянуть время, протирая лицо Киры салфеткой, но под суровым взглядом сдалась, театрально подняв руки:

— Хорошо, хорошо. Сейчас, — зажмурилась и подышала, словно отгоняя от себя призраков недавнего прошлого. Кире бросились в глаза красные следы на тонких бледных запястьях. — В общем… Это был снайпер. Оказалось, у Славы есть и такие… И ключи от квартиры у него тоже были. Он зашел, а я услышала, и… Он звал нас… — Света сбивалась, а по щекам катились ручейки слез. — Я услышала его голос из кухни, он кричал твое имя, и еще «Скорую, срочно!» — и я побежала к тебе. А ты вся в крови, вся! Я думала, умру прям там. Он схватил меня, пытался заслонить, чтоб я не смотрела… Но я не могла, я думала… — Света заплакала, закрыв лицо ладонями, и только через минуту смогла продолжить. — Это была кровь Виктора. Но не вся.


— Он выстрелил в меня? — Кира вспомнила ужасную боль внутри и руками схватилась за живот. Никаких повязок не было, но живот едва ощутимо ныл. — Что?..

— У тебя началось кровотечение… Ты беременна, Кир! И ты чуть не потеряла ребенка! Но все обошлось, Славик очень быстро привез тебя сюда. Тут отличные врачи… и все так чисто и красиво…

— Я… что? Что?

— Беременна. Срок малюсенький, 4-5 недель. Врач сказал, все будет хорошо, ребенку ничего не угрожает.

— Ребенку?..

Кира почувствовала, как снова отключается, и не стала этому сопротивляться. Голос подруги отдалился и доносился словно сквозь подушку, а мысли снова возобновили свой неспешный бег.

«Беременна… Ребенок… Но я же… Чей он?.. Ребенок…»

«Потом».

Кира закрыла глаза поплотнее и позволила темноте унести себя. Последняя мысль сверкнула падающей звездой, затапливая угасающее сознание волной любви и тепла:

«Мой малыш…»