– Тебе нужно есть. Садись.

– Мне нельзя толстеть.

Она опустила голову. И с трудом смогла увидеть кончики туфель.

– Лейни, я устал повторяться.

Он повелительно ткнул пальцем на ближайший стул.

– Садись, черт возьми!

Она невольно хихикнула. Смешок перешел в хохот.

– Над чем ты смеешься? – удивился он.

– Сложно подчиняться приказам человека в желтом переднике с ромашками и оборками.

У него хватило хитрости виновато потупиться.

– Снимаю передник, – угрожающе объявил он и, развязав пояс, бросил передник на стойку. – А потом…

Он шагнул к ней.

– Ладно, так и быть, – пробормотала она, плюхнувшись на стул. От аромата спагетти потекли слюнки.

– Чесночный хлеб только из духовки.

Он вынул завернутый в фольгу хлеб, обжег руку и выругался.

– Я тут же наберу пять фунтов.

– Тебе вполне по силам это вынести, – отмахнулся Дик, перекидывая ногу через сиденье стула и садясь. Налил немного вина в стакан Лейни и побольше – себе.

– Доктор Тейлор сказал, что ты стараешься не набрать лишних килограммов. Но он не хочет, чтобы ты морила голодом себя и малыша.

Лейни увлеченно накладывала салат, но, услышав его, замерла. Большие деревянные ложка и вилка застыли в воздухе. Когда он замолчал, она медленно опустила их на тарелку и стиснула руки на коленях.

– Ты говорил с доктором Тейлором? Обо мне?

Дик пригубил вина и поставил стакан. Пар от спагетти поднимался от блюда, мешая им видеть друг друга.

– Да.

– Черт бы тебя побрал! – прошипела Лейни. Все тепло, собравшееся в ней после пробуждения, исчезло. Осталось только холодное ощущение того, что ее изнасиловали.

– С чего это ему обсуждать пациентку с совершенно незнакомым человеком? – выдавила она, чувствуя, как в глазах собираются слезы, и презирая себя за это.

– Я только повторил ему то, что ты сказала остальным. Что я твой муж, с которым ты решила разъехаться, но поспешил сюда, узнав, что ты носишь моего ребенка. Хочу знать, как обстоят дела. Я признался также, что бросил тебя, но лишь потому, что не знал о беременности, и теперь намерен немедленно исправить свои ошибки.

– Доктор Тейлор ничего не скажет тебе, пока не посоветуется со мной.

Он раздраженно хмыкнул.

– Ты слишком умна, на свою же беду.

– Так где ты раздобыл информацию? – не отставала она.

– У медсестры, – покаянно признался он.

А вот этому поверить можно. Он сумел бы выведать у любой женщины комбинацию цифр от замка в хранилище Форта Нокс.

И тут ее осенило.

– Это ты оплатил мой счет!

– Как сделал бы любой приличный муж.

– Но ты не мой муж, живущий отдельно! У меня никогда не было мужа, да я и не стремилась выйти замуж! Я придумала мужа, чтобы сохранить работу. Только и всего. Я прекрасно заботилась о себе и ребенке и без твоего вмешательства. Почему бы просто не оставить меня в покое?

Опершись локтями о стол, она закрыла лицо руками и заплакала.

Дик обошел стол, бросился на колени и обнял ее:

– Лейни, не плачь, пожалуйста!

Она попробовала оттолкнуть его, но не смогла сдвинуть с места.

– Чего ты хочешь от меня? Я не желаю тебя видеть. Можешь это понять? Ты должен уйти.

– Неужели мое общество так тебе противно? В вечер аварии ты так не думала.

– У меня не было выхода, – свирепо выпалила она.

– Был, Лейни, – тихо, но твердо возразил он. Она против воли взглянула ему в глаза и была вынуждена признать правду. И поэтому первой отвела взгляд.

– Я не принуждал тебя. Старался не прикасаться, но, господи, я всего лишь мужчина. И у меня было множество оснований считать, что тебе не терпится принять мои ласки.

– Я выпила два коктейля с Салли и Джеффом. А потом еще и бренди. В жизни так много не пила!

– Но я-то не знал этого. И не догадывался, что ты девственница.

Она яростно уставилась на него.

– Бьюсь об заклад, потом ты немало над этим смеялся. А может, и поделился пикантными подробностями со своими дружками в рэкетбольной раздевалке? Как по-твоему, что со мной не так? И почему я до таких лет ухитрилась не потерять девственности?

– Продолжай в том же духе, Лейни, пока не доведешь меня до белого каления. Я нашел твою девственность очень трогательной, – сухо сообщил он.

– И странной. Во всяком случае, необычной. Какой контраст с элегантными дамами, которые раньше делили с тобой постель!

– Да.

Лучше бы он ударил ее по лицу! Лейни задохнулась. Неужели каким-то извращенным уголком сознания она хотела, чтобы он отрицал существование других женщин?

– Я много раз предлагал остановиться. Но ты и слушать ничего не хотела. Или говорила одно, а думала другое.

– Прекрати! – простонала она, снова пряча лицо в ладонях. – Я не желаю вспоминать!

– Почему ты убежала утром до того, как мы смогли поговорить?

– Мне было не до разговоров. Я не хотела знать ни тебя, ни твое имя. Вообще ничего. Мне в голову не приходила возможность забеременеть, поскольку доктора считали, что я бесплодна. Я мечтала об одном: поскорее уйти и забыть о случившемся. Мне следовало бы знать, что за ошибки нужно платить.

– Ты считаешь наши отношения ошибкой?

– Да! – яростно бросила она, поднимая голову. – Я вела упорядоченную жизнь. Ни о чем не просила, ничего не требовала. Ни от кого. И посмотри, в каком я состоянии!

Он улыбался, действительно улыбался. И даже успел присесть на корточки рядом со стулом. Пригладил ее волосы и смахнул слезы со щек.

– Оставь меня в покое, – сердито потребовала она. – Я не могу с тобой сражаться. Ни физически, ни словесно. Я так устала. О, нет, мне нужен этот ребенок, но так надоело ходить с животом. Выглядеть как гора жира. И бегать в ванную каждые десять секунд. Противно ныть и выкладывать тебе все это. О господи, что мне делать?

– Прямо сейчас тебе следует поесть, – рассудительно заметил он и, вскочив, стал накладывать спагетти ей на тарелку.

– Я не голодна, – закапризничала она.

– Голодна. И доктор Тейлор, вернее, его сестра, сказала, что пара глотков вина за обедом не повредит ребенку. А может, и улучшит настроение, – добавил он себе под нос. Но Лейни услышала его.

– Как когда-то бренди? – злобно осведомилась она.

– Ты не слышала, чтобы я жаловался.

Он поцеловал ее в шею и осторожно коснулся груди, прежде чем вернуться на место.

– Ешь. Пей.

– И веселись?

– Это потребует некоторого труда, – усмехнулся он.


Она свернулась калачиком в углу дивна, глядя в огонь и прихлебывая травяной чай. Дик погасил свет в кухне и пришел к ней. Развалился на диване, вытянул длинные ноги и как ни в чем не бывало сжал ее пальцы.

– Испортишь руки мытьем посуды, – мрачно заметила она. Он настоял на том, чтобы убрать со стола после обеда. Она была слишком утомлена и раздражена, чтобы спорить.

– Да. Я думал, что в наши дни цивилизованные люди покупают посудомоечные машины.

– В доме таковой не было, а я просто в него влюбилась. К тому же ты появился в неудачный день. У горничной выходной.

– Так у тебя есть прислуга?

Лейни неверяще покачала головой.

– Ты, кажется, говоришь вполне серьезно? – усмехнулась она, отнимая руку.

Этим простым вопросом он как нельзя яснее показал, насколько различается их образ жизни. У них так мало общего, словно они пришли с разных планет.

– Я живу на жалованье учительницы начальной школы, мистер Сарджент. Мне хватит денег на себя и ребенка. Но прислуга в бюджет не заложена.

– В свете камина ты выглядишь особенно прекрасной.

Она досадливо вздохнула и откинула голову на спинку дивана. Но тут же подняла: слишком хорошо эта поза напоминала о ночи в его квартире.

Дрова в камине весело трещали, словно издеваясь над ее меланхолией.

– Мне нравится разводить огонь в холодные ночи. Спасибо.

Он сжал ее руку.

– Пожалуйста.

– Но мне трудно вносить дрова в дом. Так что…

– Пожалуй, присмотрю-ка я за тем, чтобы ты не поднимала ничего тяжелее ватной палочки.

Теперь она посмотрела на него не рассерженно, а задумчиво.

– Ты действительно намерен перебраться сюда?

– Разумеется.

– Почему?

Он внимательно изучал форму ее пальцев и ногтей, при этом тихо объясняя:

– Я хочу быть с тобой, пока ты носишь ребенка. Роды – событие, которое касается обоих родителей. Мне нужно видеть, как появится на свет мой ребенок.

Она нервно сглотнула. Прикосновения пальцев, гладивших ее ладонь, посылали крохотные удары электрического тока по всему телу. Она вспомнила, как он ласкал ее руку языком.

Воспоминания об этих и других ласках все еще тревожили ее, но она не отняла руку, отчаянно пытаясь понять, чем привлекла его внимание. Нет смысла отрицать, что это его ребенок. Какой в этом смысл? Они оба знали правду.

– Даже если я соглашусь, как ты можешь оставаться здесь до родов? У тебя в Нью-Йорке столько дел! Адвокатская практика…

– Обо всем позаботятся помощники. Если хочешь, я могу подробно рассказать, но…

– Нет, – затрясла она головой. Потому что хотела знать совершенно другое. Детали, задевшие ее любопытство. – У тебя, должно быть, есть семья, друзья, которые захотят знать, почему ты бросил все, чтобы поехать в такую глушь, как Арканзас! Ведь ты наверняка не сказал им обо мне.

– У меня довольно большая семья, – с нежностью улыбнулся он. – Как только настанет время, ты со всеми познакомишься.

Лейни побледнела при мысли о множестве нью-йоркских снобов, презрительно ее рассматривающих.

– Но пока я сказал им, что беру отпуск по личному делу. Они сгорали от любопытства, но молчали, уважая мою скрытность.

Он поцеловал ее руку и осторожно провел пальцем до самого плеча, скользнув внутрь широкого рукава халата.

– Что же до друзей, у меня очень немного таких, которым я рассказал бы о тебе.

– А… э…