– Ой, Люсенька! – выскочила женщина навстречу соседке. – А вы к нам чего? В гости или по нужде какой?

Мария Адамовна строго придерживалась сценария. И Люся от сценария тоже не отступала.

– Мы к вам по нужде, – горько сложила она брови домиком и даже пустила черную, от туши, материнскую слезу. – Ремонт у нас, а куда ж я с детишками-то?

– Это конечно, – «вошла в положение» Мария Адамовна. – Располагайтесь у нас. Не на улицу же вам.

– Нет, простите, – высунулась из своей комнаты Элеонора Юрьевна. – Но у нас тут никак нельзя. У нас уже самим жить негде. У нас уже и свои-то из дома бегут. Вот дед совсем домой возвращаться не желает, Андрюшенька… дезертировал.

– И в самом деле, – забубнил Иван Михайлович. – У нас уже есть… товарищи, которые никак квартиру купить не могут. Кукла и… мама ейная… Ее мама, кукольная… То есть настоящая…

– Так это ж хорошо! – обрадовалась Люся. – Это просто здорово. Что у вас дома так много народу! Потому что мне работать надо – надо ж содержать такую ораву, а детишек оставить ну просто совсем не с кем. В ясельки нас не берут, Аркашка заболел, так что и в садик мы не ходим, а старшенькие еще небольшие, со школы придут, а тут за ними и присмотр!

Люся не просто так говорила. Она уже втаскивала в комнату здоровенные сумки, коробки, а детки тащили и раскидывали везде разноцветные пакеты с вещами. Причем на хозяев и их прежних гостей никто внимания и вовсе не обращал.

– О, класс! Компьютер! – визжал старшенький из детей, десятилетний Пашка, и уже весело крутился на стуле перед монитором.

– Мальчик, слезь оттуда, я там работаю, – попробовала отвоевать свое место Кукла.

Но мальчик вдруг разразился таким ором, что к нему прибежали все Коровины и его заполошная мамаша.

– Вы чего с ребенком сделали? – грозно накинулась Люся на Куклу. – Вы ему что, вы ему руку оторвали, что ли?

– Какую руку? – испуганно уставилась на нее девушка. – Я только…

– Прекратите со мной спорить! Пашка, цыц! Немедленно пустите ребенка к компьютеру, а сами помогайте раскладывать наши вещи, – командовала Люся. – А то стоит она тут, над дитем измывается, изверг.

– Сами раскладывайте свои вещи! – презрительно дернула губой Кукла и направилась к Валентине.

Комната Андрея, в которой последнее время проживала Кукла, тут же заполнилась малышней.

– Паш, ну дай мне, а? – канючил Пашкин младший брат – Саша. – Пашка, ну ты ж уже поиграл… ну дай мне, а? Ну Пашка-а…

– А я буду на коватке спать, – уже угнездился на кровати еще один Люсин сын – Аркаша. – Я буду в этой комнате зыть. Один, ут так ут!

– Ага, сейчас, – не оборачиваясь к нему, рыкнул старший брат. – Здесь комп, значит, здесь буду жить я.

– А я болею. Я буду зы-ы-ыть.

– Щас дам по шее и выздоровеешь.

– А-а-а! Мама-а-а-а! Они меня бьют!

– Пашка-а-а! Ну отдай же компьютер! Ну че жадина такой. Все равно не твой же!

– А-а! Мам! Она мне косичку отойвала! Месте с ваясами!

У Коровиных глаза медленно вылезали из орбит. Мария Адамовна уже сунулась было в комнату Элеоноры Юрьевны, но свекровь заранее заперлась у себя, и сейчас было слышно, как там по полу возят что-то тяжелое. Вероятно, старушка решила забаррикадироваться комодом.

Иван Михайлович стоял возле двери спальни и хилой грудью пытался защитить хоть этот уголок от заселения. Да что там Коровины, даже Кукла и та не знала, куда себя деть. После того как ее самым варварским способом вытеснили из комнаты Андрея, которую она уже считала своей уютной норкой, девушка уселась на диване. Но тут самые маленькие Люсины детки – трехлетние близняшки Даша и Наташа начали бурную возню, которая тут же переросла в драку. Кукла пересела в кресло, но теперь малышки гоняли друг друга с кресла на диван. Кукла вскочила, отпрыгнула к окну и бешеными глазами смотрела на все это безобразие. Девчушки верещали, старшие мальчишки орали и бегали по всем комнатам, пытаясь отвоевать компьютер, а больной Аркаша пытался поймать Елизавету, чтобы уложить киску спать в свою кроватку. Киска уже понимала, чем ей это грозит, поэтому за свою свободу сражалась не на жизнь, а на смерть. Она вопила, царапалась и летала по головам взрослых жителей этой неспокойной квартиры.

И только грозная Валентина решилась навести порядок.

– А ну-ка всем молчать!!! – рявкнула она во всю глотку.

Коровины и вовсе онемели. Кукла съежилась. Зато ни сама Люся, ни ее младые отпрыски на этот рев никак не отреагировали – семья была закаленной любыми криками.

– Я сказала молчать всем! – еще раз рявкнула Валентина и даже притопнула ногой.

– Правильно сказали, – согласилась Люся и сунула на руки Валентины орущую Дашу. Наташу она вручила Кукле. – У них сейчас индивидуальные занятия по режиму, займитесь. Пашка! Отлипни от компьютера и марш на кухню делать уроки! Сейчас вон та тетенька с Наташкой позанимается и будет проверять у тебя домашнее задание. Саша!.. Саша! Не лезь в тетину косметичку. Не трогай чужие вещи, я кому сказала!

– Ма, я не хочу, чтоб она у меня проверяла. Она ж блондинка, сама ни фига не знает.

– А я сказала, знает! Аркадий! Оставь в покое кошку! Тебе надо принимать лекарство.

– Тетя! Скойко у тебя колечков в гоёве! – уже рылась в прическе Валентины маленькая Даша. – Вся гоёва къюглая!

– Это… это не колечки! – растерянно таращилась на кроху Валентина. – Это у меня… можно сказать… кудри! Причем натуральные!

Наташа, соскочив с рук Куклы, где-то урвала ножницы и тут же забралась на колени Валентины. Та от ужаса только больше распахивала глаза, хотя, казалось, больше уже некуда.

– Даса, надо убъять каечки! – решила юный парикмахер и принялась щелкать ножницами в густой шевелюре Валентины.

– Что… что они там делают? – боялась пошевелиться та.

– Что делают… Стригут вас, – метнулась к деткам Люся. – А вы чего ж Тетерей-то сидите? Они ж себе все глаза выткнут! Наталья! Отдай немедленно ножницы! Я кому сказала?!

– А-а-а! Надо нозницы-ы-ы! – тут же завопила Наташа. – Да-а-ай!..

– Ма, чего она орет? У меня тут комп из-за вас виснет.

– А ну быстро за уроки! – рыкнула Люся и обратилась к Валентине: – Женщина, как вас звать-то? Вы сейчас берете Дашку и Наташку и укладываете их спать… Сашка! Уйди от компьютера, там сейчас девчонок спать укладывать будут. Ага, укладываете их спать. А потом… Нет, погодите, одна вы не справитесь. Девушка, чего к окошку-то прилипли? Идите, помогайте деток спать укладывать. У них же режим. Пашка, иди делать уроки, я сказала. Так… а мы… Машенька, Иван Михайлович, пойдемте чайку попьем, а то у меня все в горле пересохло. Пашка, иди уже в гостиную уроки свои делать! Пойдемте, Маша.

– Но… погодите… – стояла с ножницами в руках Валентина, а по ее спине, шее и даже голове ползали прекрасные близняшки. – А где же… где же мы будем спать?

– Так… – на минуточку задумалась многодетная мать. – Значит, в той комнате Дашка с Наташкой, в спальне…

– В спальне мы! – торопливо вставила Мария Адамовна. – Мы всегда там спим, мы уже привыкли.

– Ладно, поспите пока там… – разрешила Люся. – Тогда… мы с Пашкой и Сашкой на диване, а вы… вы на полу.

Это отчего-то сильно возмутило Валентину.

– С чего это мы на полу в гостиной? Мы что – бичи какие-то?

– Правильно, – мотнула головой Люся. – Вы не в гостиной, вы будете спать на полу у Дашки и Наташки. Девчонки ночью плохо спят. То одна проснется, то другая, прямо никогда с ними выспаться не могу. Поэтому вы рядышком, на полу. Чуть кто проснется, сразу же похлопайте по одеялу, они снова уснут. А то… с ними можно всю ночь носиться. Прямо такие неугомонные.

Ни Куколка, ни Валентина спать с девочками не желали и укладывать их у них тоже особенного желания не возникло, да только это вовсе не интересовало многодетную мамашу.

– Все, все! Коровины, идемте пить чай! А у вас, кстати, есть масло? Про хлеб я уже не спрашиваю – должен быть. А то чем же вы гостей будете угощать?

Коровины быстро переместились в кухню, а Иван Михайлович для верности даже дверь за собой запер. Правда, чтобы ору было меньше, кошку он все же прихватил с собой.

– Вот, Люсенька, маслице… Мажь побольше. А потом уже и деток покормишь, – потчевала Мария Адамовна.

– Да они уже ели. Мы перед тем, как к вам идти, поужинали. Это уж я так… воспитания для, – хихикала Люся. – Чтобы, значит, гостей ваших из себя вывести.

– Я бы уже не выдержала, – честно призналась Мария Адамовна. – Люся, и это они у тебя чего – все время так?

– Бывает и не так еще, – призналась Люся.

– Тогда… ты знаешь, тогда я где-то понимаю твоих мужчин, – вздохнула хозяйка.

– А чего их понимать? Когда ко мне кто приходит, я ж деток-то к маме – раз, и все дела. Она у меня в соседнем дворе живет. Ух и строгая баба! Я сама ее боюсь. Но зато детки у меня там шелковые. Веришь, нет – Пашка с Сашкой наперегонки сами за уроки бегут садятся. И Дашка с Наташкой в свои куклы сутками могут играть. И ведь не надоедает. А вот дома…

– Простите… – показалась в дверях Валентина, робко теребя пальцы. – Но… девочки никак не хотят ложиться спать.

– А вы там для чего? – уставилась на нее Люся. – Нет, ну если вы хотите… вы, конечно, можете еще часика четыре с ними поиграть. Только я вам не советую – тогда они разыграются и вовсе их потом не уложишь.

И тут в Валентине взыграло ретивое.

– А почему, собственно, я должна укладывать ваших детей? Вы тут, значит, чаи распиваете, я там с вашим выводком водись! Идите сами и укладывайте.

Люся не испугалась ни грамма. Она развернулась к бунтарке всем телом, весело на нее посмотрела и вдруг крикнула:

– Детки! Бегите сюда. Тетя хочет поиграть с вами в кораблики.

Тетя еще ничего не успела сообразить, а у нее на руках и ногах, виноградом, висели детки. Через минуту они ее уже волокли в ванную.

– Отцепитесь… пустите же ме… да отце… да что ж такое-то?! Пустите меня! Я сама!