Порция торопливо смахнула с лица снежные хлопья. Глаза не сразу привыкли к сумраку пещеры. Она все еще ошалело мигала, когда из тьмы впереди раздался знакомый голос:

— Ого, да это же девчонка!

— Ну да, так оно и есть! — воскликнул Гил Кромптон, выступив на свет. — Слава Богу, этот грязный ублюдок вас отпустил! — Он поспешил помочь Порции спуститься с седла. — Все в порядке, сударыня? Он ничего вам не сделал? — Грубый голос загремел в тесной пещере с неподдельным гневом: — Если он посмел вас хоть пальцем…

— Нет, нет, ничего страшного! — перебила его Порция. — Декатур сам привез меня обратно. Но что же с вами случилось? — Она все еще не могла разглядеть толком своих спутников. Все пятеро были на месте, и все же что-то изменилось. Плащи как-то странно распахнуты… ну да, на них, кажется, нет застежек — будто их кто-то нарочно срезал. И только теперь до Порции дошло — солдаты лишились всех своих украшений: бороды, бакенбардов и даже усов. Теперь их лица были начисто выбриты и сверкали голой кожей, словно попка младенца.

Девушка уже вздохнула поглубже, чтобы что-то воскликнуть, но тут женский инстинкт посоветовал ей держать рот на замке. Мужчины и так достаточно унижены и противны сами себе: для них лишиться бороды — все равно что выставить себя голыми напоказ.

— Наверное, разбойники Декатура обобрали вас до нитки? — произнесла она, трясясь от холода и хлопая в ладоши, чтобы согреться.

— Ненасытные трусы! — злобно отозвался сержант. — Конечно, они вытрясли из нас все, за что можно выручить хоть пенни… Не говоря уже об оружии! — Не в силах сдержать свою ярость, Гил резко отвернулся. — Слава Богу, что хоть лошадей оставили!

— Ну да, оставили, да только без седел и уздечек, — раздался сердитый голос из темноты. — А вы идите сюда, сударыня. Мы тут устроили костерок. Так себе, конечно, да все же лучше, чем ничего.

Порция охотно устроилась поближе к небольшому костру в дальнем углу пещеры. Солдатам удалось собрать немного валежника в роще, и даже это убогое пламя казалось таким же чудесным, как праздничное полено, которое принято сжигать в очаге в рождественскую ночь.

— Как по-вашему, долго еще продлится пурга? — Порция старательно протягивала к огню окоченевшие руки.

— Непогода пришла с северо-востока, — отвечал Гил, вернувшись от входа в пещеру. — Обычно такая метель утихает через час-другой.

— А до Замка Грэнвилл осталось четыре часа езды?

— Четыре часа быстрой езды. Но сейчас дорогу замело так, что дай Бог нам делать хотя бы по паре миль в час.

Хорошенькое дельце! Порция невольно вздрогнула и зябко обхватила себя за плечи.

— А что этот ублюдок Декатур делал с вами, сударыня?

— Он хотел вызнать, кто я такая, — отвечала она Гилу.

— И вы рассказали ему, а он привез вас сюда? — нахмурился тот.

— Примерно так, — уклончиво произнесла Порция, не желая распространяться о доме Анни, горячем очаге, овощной похлебке и студне из свинины перед этими людьми, которых по приказу того же Декатура только что унизили и обобрали.

Гил мрачно чертыхнулся в ответ — судя по всему, он догадался, что Порция что-то утаивает. Он отвернулся и снова пошел выглянуть из пещеры.

А Порция осталась у костра, где солдаты не спускали с нее глаз. Наверняка они сейчас гадают, что же случилось с ней на самом деле, и эти догадки заметно поубавили дружелюбия. По-видимому, все, что не соответствовало их представлениям о нраве Декатура, будило в этих людях подозрительность. Интересно, в чем именно они заподозрили сейчас Порцию? В преступной близости с врагом? Во флирте с бродягой-разбойником?

Все это было чертовски неприятно, и Порция несказанно обрадовалась, когда Гил объявил, что метель почти утихла и можно отправляться. Солдаты поехали шагом, цепляясь то за лошадиные холки, то за полы одежды, упрямо распахивавшейся под порывами ледяного ветра.

Двигались в том же порядке, что и прежде. Порция с Гилом ехали между остальными. Это в некоторой степени защищало девушку от ветра, однако от напряженного молчания спутников делалось не по себе. Словно отряд призраков, они проезжали одну убогую безлюдную деревушку за другой. На пути не встретилось ни одной таверны, приветливо светившей навстречу усталым путникам.

— Мы все еще на земле Декатура? — осторожно поинтересовалась Порция на исходе первого часа пути.

— Вроде бы да, а может быть, и нет, — мрачно откликнулся Гил. — Но все равно нам не стоит обращаться за помощью, пока не доберемся до границ Грэнвилла.

— Представляю, каково в такую погоду солдатам на марше, — заговорила Порция, стараясь отвлечь внимание Гила и его людей от собственной персоны.

— Обычно в такую пургу даже армия делает остановку и ищет укрытие.

— Надеюсь, ради их же пользы. Будь ты на стороне короля или парламента — вряд ли много навоюешь, когда так метет, — заметила Порция, понукая Лоскутка, который увяз в очередном сугробе. Гил только выругался в ответ, подхватил Лоскутка под уздцы и поволок вместе со всадницей на чистое место.

Порция оставила дальнейшие попытки разговорить сержанта и унеслась мыслями в далекую страну, где нет снега, где в очагах весело пляшет огонь, а столы ломятся от мясных блюд, кружек с элем и кубков с вином. Где на высоких кроватях навалены горой огромные перины и теплые, добротные одеяла. В последнее время ей довольно часто приходилось прибегать к помощи фантазии в самые тяжелые моменты жизни, и девушка преуспела в этом настолько, что иногда могла буквально ощутить на вкус дивные кушанья и пощупать руками воображаемые тюфяки.

Снегопад прекратился, и в пронзительно-ясном небе ярко засияли звезды, когда отряд добрался до замка Грэнвилл. Порция не отрываясь разглядывала серый силуэт неприступной твердыни с ее донжоном, оборонительными башнями, с парапетами и укреплениями. Эта суровая крепость не имела ничего общего с уютным семейным гнездышком, и на память пришел изящный особняк на берегу Темзы, где Като праздновал свадьбу со своей второй женой — невероятной красавицей, элегантнейшей леди Дианой Карлтон.

С трудом укладывалось в голове, как такая леди могла избрать вот эту глыбу камня своим домом.

Копыта лошадей звонко зацокали по подъемному мосту, перекинутому через замерзший крепостной ров, и часовые при их приближении заранее подняли решетку ворот, пропуская путников во внешний двор замка. Пусть себе вражеские полки греются у бивуачных костров — война идет своим чередом, и твердыня лорда Грэнвилла будет оставаться отрезанной от остального мира.

Навстречу выбежал человек, чтобы принять у них лошадей. Он громко жаловался на неурочный час и буквально засыпал приезжих вопросами. Мощенный булыжником двор успел» расчистить от снега — он громоздился у стен огромными кучами, отливавшими розовым в пламени факелов, висевших на крючьях. Под копытами у Лоскутка зашуршала солома — ею нарочно посыпали обледенелые булыжники, чтобы подковы не скользили. Порция растерялась — она — не знала, что делать.

Тем временем ее спутники уже соскочили с коней. Гил, не тратя времени на болтовню, направлялся к арке, ведущей во внутренний двор. Не успел он скрыться под ее сводами, как навстречу выскочила легкая фигурка в плаще и устремилась к толпе встречавших. Нет, девочка бежала к Порции!

— П-порция! Я так рада, что ты приехала! — Оливия вцепилась в обледеневшую уздечку. — У м-м-еня просто нет слов, как я рада!

— Я тоже рада, — в замешательстве пробормотала Порция. Еще со свадьбы она запомнила, какой высокой казалась Оливия, несмотря на то что была намного младше. Пожалуй, теперь они сравнялись в росте. Черные волосы на изящной головке были причесаны совсем просто, и, несмотря на откровенную радость, лицо девочки оставалось замкнутым и серьезным.

Порция соскочила на землю. Она не знала, что полагается делать дальше в подобных случаях, хотя понимала, что от нее чего-то ждут. И решила протянуть руку для пожатия:

— Ну как ты тут? За три года много воды утекло!

— Очень даже неплохо, Порция, спасибо тебе, — отвечала Оливия, с восторгом тряся ее руку.

— Добро пожаловать в замок Грэнвилл, Порция.

Девушка резко обернулась на негромкий уверенный голос. Сводный брат ее отца был высоким сухопарым человеком с прямым длинным носом, карими глазами и красиво вылепленным ртом. Его каштановые волосы были взбиты надо лбом в напомаженный кок. Сняв перчатку, Като протянул гостье руку.

Порция торопливо ответила на приветствие.

— Ты замерзла, — заметил Като, сжимая ее пальцы. — Ужасно трудно ехать в такую метель. — И он милостиво кивнул Гилу, который старался шагать не слишком широко, чтобы не обгонять хозяина.

— Мы попали в передрягу, сэр.

— Декатур? — Лицо Грэнвилла моментально утратило свое благодушие.

— Так точно, сэр, — кивнул Кромптон.

— Оливия, отведи свою кузину в дом и позаботься о ней, — велел Като, выпуская руку Порции. — Она промерзла до костей. — И маркиз обратился к Гилу: — Пойдем, сержант, я хочу услышать твой рассказ.

Мужчины направились к той башне в крепостной стене, под которой располагались казармы. Порция поспешила натянуть перчатки.

— Нам сюда. — Оливия засеменила через арку во внутренний двор, чтобы попасть в донжон.

Упрямо расправив плечи, Порция пошла следом.

Глава 4

—Вот здесь будет твоя комната. — Оливия распахнула дверь в тесную каморку. — Она, к-конечно, не очень удобная, — извиняющимся тоном продолжала она, — но Д-диана велела поместить тебя именно здесь.

Порция шагнула внутрь. Грубую каменную кладку кое-где прикрывали гобелены, а на полу шуршала свежая солома. В очаге еле горели сырые дрова, а свечи в двурогом канделябре трещали и чадили. Узкое оконце, прорубленное в толще крепостной стены, было небрежно затянуто вощеной бумагой, которая едва выдерживала напор холодного ветра. Кроме простой жесткой койки, здесь имелся стул, маленький столик, умывальник и гладильный пресс.