Достигнув истоков реки Лиффи, Йоранд привязал лодку и продал ее местным жителям за пару крепких лошадей. До монастыря Клонмакнойз было рукой подать.

Бренна много раз завязывала и перевязывала то, что осталось от старинного Кодекса монастыря острова Скеллиг-Майкл. Теперь редкий фолиант был перевязан еще одним слоем плотной ткани. Конечно, обложка с драгоценными камнями была утрачена, но то мастерство, которое вложили монахи в рукопись, сохранилось. Бренна надеялась, что и в таком виде Кодекс удовлетворит аббата. В противном случае она не представляла, как заставить отца Амброзия сдержать свое слово.

Бренна поглядывала на Йоранда, сидевшего с другой стороны костра. Свет пламени выхватывал из темноты его красивое лицо. Внутренняя дрожь наполняла ее. Но слабый огонек надежды быстро погасили новые чувства.

Наконец Бренна поняла, что любовь к этому нормандцу напоминает падение в колодец. Под ногами исчезает почва, и ты видишь лишь исчезающий круг света. И главное, нет уверенности, что выберешься.

Бренна была так взволнованна, когда он пришел к ней, чтобы сказать, что они оставляют Дублин. Однако Йоранд говорил настолько сухо и Сдержанно, что радость Бренны быстро исчезла. Все последние дни, словно сговорившись, они старательно обходили друг друга, сказав за это время не более нескольких фраз – больше ради вежливости. Бренна чувствовала, что эта вежливая отчужденность совсем не то, что хочет ее сердце.

– Как только мы найдем ребенка, вы наверняка захотите поскорее возвратиться обратно в Донегол, – неожиданно сказал Йоранд, прерывая ее мысли. Она подняла взгляд на Йоранда. Его глаза были слегка прикрыты и пусты, как чистый лист пергамента.

– Да, это было бы лучше всего. Я дам приемным родителям компенсацию, – ответила Бренна, поглаживая кожаный мешочек с серебром, скрытый под одеждой. Бренна скопила его еще в Донеголе. Это было единственное богатство, которым располагала ирландская принцесса.

– Однако они могут не отдать ребенка так просто. Конечно, благословение аббата поможет нам, но лучше быть подальше, когда родители ребенка передумают, – сказал Йоранд, внимательно разглядывая веточку. Он говорил с наигранным безразличием. – Этот Муртог, кажется, сообразительный старичок, – продолжил он.

– Для своего возраста он хорошо сохранился, – ответила Бренна.

– Думаю, он может поехать с вами.

– В Донегол? – озадаченно спросила Бренна.

Йоранд в ответ лишь кивнул.

– Но в лодке будем мы с ребенком, и Муртога она принять уже не сможет. А почему… – решила спросить Бренна и вдруг замолчала, пораженная внезапной догадкой. Ее внутренности сжались, и вопрос прозвучал словно издалека: – Вы не хотите ехать со мной?!

Йоранд на мгновение зажмурился, как жмурятся на ярком солнце. Тут Бренна заметила, что с тех пор, как они покинули Дублин, морщины вокруг его красивых глаз стали еще рельефнее. Он выглядел таким же истрепанным и уставшим, как его старый плащ. Когда Йоранд открыл глаза, она прочитала в их синих глубинах ответ на свой вопрос.

«Боже мой! Значит, он бросает меня!» – подумала Бренна.

Но шепотом произнесла:

– Я понимаю.

Ей так хотелось сейчас расплакаться, но глаза были сухи. Если бы она могла поплакать, то это принесло бы ей облегчение. Но сейчас она почувствовала, словно внутри ее что-то умерло.

– Я действительно понимаю, – повторила она.

– Нет, принцесса, не понимаете, – устало улыбнулся Йоранд и пододвинулся поближе. – Совсем не то, что выдумаете.

Бренну наполнял пожар. «Что это? Гнев! За ним можно скрыть свои чувства», – подумала она.

– Мы сказали друг другу за всю неделю не более дюжины слов. Откуда вы можете знать, что я думаю?

– Все отражается на вашем прекрасном лице, принцесса, – ответил Йоранд, кладя ладонь на ее щеку. Большим пальцем нормандец провел по нежной коже. Его рука была теплой, и Бренна наклонила голову к ней.

Жар, который почувствовала Бренна и приняла за гнев, постепенно превращался в спокойное, ровное пламя страсти. Она презирала себя за то, что чувствует по отношению к этому человеку, который хочет ее бросить, и, не доверяя своему языку, молчала.

– Даже если бы вы решили скрыть что-то, ваше лицо, зеркало вашей души, откроет это. Ваши чувства светятся изнутри столь явственно, что их нельзя не заметить. Но на сей раз вы не правы, Бренна.

Йоранд наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

– Я не оставляю вас, – заверил он.

– Но как понять то, что вы посылаете меня к отцу одну? Если это не расставание, то что?

– Временная разлука, – ответил Йоранд, возвращая руку на колено. – По крайней мере, я надеюсь, что так.

Когда Йоранд опустил руку, Бренна почувствовала, что ей вдруг стало холодно.

– Я много думал, искал иные пути достичь того, что я задумал, но не смог, – сказал нормандец, глядя на тлевшие головешки столь внимательно, словно там, в дымных глубинах, крылось решение его проблемы. Наконец он медленно покачал головой: – Вы должны довериться мне.

Бренна сглотнула ком. Он произнес те же самые слова, которые говорил, когда вел в удивительную страну любви, где она растворилась в нем. Но выбора у Бренны не было. Сейчас она могла рассчитывать только на Йоранда.

– А куда вы направляетесь? – спросила она.

– Сначала в Дублин, – ответил Йоранд. – Там у меня незаконченные дела.

– Интересно, что норвежцы называют незаконченными делами? – спросила Бренна, не в силах сдержать горечь в голосе. Она отодвинулась от Йоранда. – Уж не женщина ли? Сольвейг!

– У нас все закончено, – ответил нормандец.

– И теперь вам приходится довольствоваться мной? – задала она давно мучивший ее вопрос.

Йоранд нахмурил брови:

– А, вот вы о чем? Совсем нет. Вы никогда не были для меня второй.

Нормандец провел ладонью по лицу.

– Я немного рассеян, но это потому, что грядут события, и я не уверен, что продумал все возможности, – продолжил он.

– Что же такое случится?

– Бренна, я не знаю, как все объяснить, но мне надо кое-что сделать. Помните, я рассказывал вам об амбициях Торкилла?

– Да. Вы говорили, что он хочет править всем островом.

– Я говорил вам, что если бы мог, то остановил бы его. Сейчас ситуация изменилась. Торкилл собирается действовать, и я тоже.

Мрачное выражение лица подсказывало Бренне, что Йоранд в высшей степени серьезен.

– Иначе мы никогда не будем вместе.

«Вместе. Вместе!» – зацепилась Бренна за спасительное слово, как утопающий цепляется за соломинку. Она была готова на любые испытания – лишь бы в них быть со своим нормандцем.

Йоранд заметил ее блуждающий взгляд.

– Надеюсь, что мы будем вместе даже после того, во что я вас втянул.

– Конечно, будем, – ответила Бренна, чувствуя, как предательски дрожит ее подбородок. – Я больше всего боялась, что вы выберете Сольвейг.

– Когда ко мне возвратилась память, в голове была жуткая путаница. Но труднее всего мне было вспомнить о Сольвейг, о своих чувствах к ней. Признаюсь, я тогда испугался, как буду делить чувства между вами. Боялся, что порвется душа.

– Не порвалась?

– Нет, – покачал головой Йоранд. – Как только я увидел ее, то понял, что все связанное с ней было каким-то блеклым, нереальным. Я сам себе показался нереальным, словно с ней жил кто-то другой, похожий на меня, а я просто занял его место. Теперь эти двое вот здесь. – С этими словами Йоранд ударил себя ладонью в грудь. – Теперь здесь живут нормандец Йоранд и странствующий незнакомец Кифи Марфи.

– Так что вы должны сделать? – спросила Бренна. К ее невыразимому облегчению, примешивалась застенчивость, словно она только что встретила его на берегу и совершенно не знала. Она опасливо положила ладонь на его руку. Йоранд накрыл ее руку своей. Теплота разливалась по ее плечу и груди.

– Вы не могли бы говорить более ясно? – попросила она.

Йоранд нахмурился:

– Нет, для вашей же безопасности лучше, чтобы вы кое-чего не знали.

Он отвернулся от костра и теперь внимательно смотрел на Бренну. Под его пристальным взглядом она едва дышала, боясь спугнуть момент. Йоранд посмотрел на ее белую шею и груди, поднимающие тунику. Затем он вновь устремил свой взор в глаза девушки.

Бренна боялась, что он мог слышать ее сердце, так громко оно билось. Ей почему-то казалось, что Йоранд знает, как ее волнует взгляд его синих глаз.

– Я тосковал без тебя, принцесса, – произнес наконец Йоранд хриплым от возбуждения голосом.

– Я тоже, – призналась Бренна. Низкий голос нормандца вызывал у нее дрожь волнения.

Йоранд коснулся руки Бренны и провел по ней, затем по ключице. От этого прикосновения она почувствовала, как заболели груди. Легкий вздох сбежал с ее губ, дыхание перехватило. Йоранд начал ласкать ее груди.

– Лаская тебя, я не заметил блаженного выражения на твоем лице, – произнес Йоранд. Его синие глаза потемнели. Он ждал ответа. – Я действительно люблю тебя, Бренна, – продолжил он. – Если ты не позволишь мне подарить тебе мою любовь прямо сейчас, я умру, наверное.

– Не умирай, – сказала Бренна, помогая Йоранду скинуть плащ с ее плеч и падая в его уже ждущие, распахнутые объятия. – Обещай, что не умрешь.

– Обещаю, – ответил Йоранд, накрывая ее губы своими, словно ставя на них печать верности.

Губы Бренны были мягки и упруги. Йоранд пытался сдерживаться, не позволяя бушующей страсти вырваться на свободу. С тех пор как они прибыли в Дублин, Бренна едва позволяла нормандцу лишь касаться себя.

Не разрывая поцелуя, она тихо застонала, и последний заслон был прорван. Йоранд со всей страстью прижался к Бренне, чувствуя, как мягко прижимаются к его груди ее упругие груди. Теперь он покрывал поцелуями ее щеки и нежную шею. Она не отталкивала его.

Бренна гладила волосы Йоранда, глубоко запуская пальцы в его роскошную шевелюру. Это сводило Йоранда с ума. Он чувствовал под языком ее солоноватую от пота кожу. Даже в тусклом свете костра нормандец видел легкие закусы на ее коже, но это его не останавливало. Да и Бренна не хотела, чтобы он останавливался.