Карен Хокинс - Невеста в «шотландке»

Лицо Кэт залила горячая волна, жар рос до тех пор, пока ей не показалось, что она вот-вот загорится.

— Я… я не знаю…

Он подошел прямо к ней, стоял рядом с креслом. Он выглядел таким потрясающе красивым. Но было в нем что-то еще помимо простой физической красоты. Между ними, казалось, проскальзывали молнии физического притяжения, они пролетали сквозь их тела, как волны, плещущиеся в океане. Это было чувство, которое Кэт почти забыла.

Правда заключалась в том, что она хотела этого мужчину. Но она также осознавала, что ей надо его опасаться, что любой шаг в их отношениях подвергнет ее сердце еще большей опасности.

Вопрос заключался в том, сможет ли она продолжать идти дальше, не рискуя своим сердцем?

Он опустился перед ней на колени.

— Пять минут, Кэт, не больше.

Она нервно сглотнула, понимая, что ей стоит лишь протянуть руку, и огромный неизведанный мир удовольствий будет принадлежать ей.

— Почему? — наконец, смогла она прошептать. — Почему я?

Он поднял руку и, чуть касаясь, провел пальцами по ее щеке.

— Потому что ты самая восхитительная, самая красивая, самая умная женщина, которую я когда-либо встречал.

Когда он произнес эти слова, она почувствовала себя восхитительной, красивой и умной. Удивительно, как пара простых слов заставила ее сердце петь. Но это было больше, чем просто слова, его взгляд был до боли искренним.

— Очень хорошо, — услышала она свой шепот. — У тебя есть пять минут.

Его глаза вспыхнули.

— Ты не пожалеешь об этом.

— Что… — ей пришлось облизать губы, чтобы продолжить. — Что мы будем теперь делать?

— Мы будем восстанавливать твое доверие.

— Как?

— Очень, очень медленно. — Он протянул к ней руку, шарф всколыхнулся при его движении. — Наклонись вперед и поставь ноги на пол.

Она выполнила его просьбу, хотя при этом ее колени уткнулись ему в грудь.

— Боишься? — Его голос был тихим, глубоким и обольстительным.

Кэт бросила на него взгляд, который, как она надеялась, был уверенным и слегка презрительным.

— А мне следует?

— Со мной? Никогда!

Одно слово. Но сказанное с такой уверенностью, и с таким смыслом, что она замолчала.

Он взял шарф и разорвал его посередине на две длинные полоски.

— Чт… — она заморгала от удивления, когда он, взяв одну из полосок, начал наматывать шарф на ее запястье. В то время как она с изумлением наблюдала за этим, он взял другой конец шарфа, и привязал его к ручке кресла, пока ее рука не оказалась крепко привязана к нему.

— Девон, я не могу…

Он положил конец шарфа ей в ладонь.

— Все что тебе надо сделать, чтобы освободиться, — это дернуть за шарф, и ты свободна. Ты все контролируешь, Кэт. Не я.

Он был прав. Пока она держала конец шарфа в руке, она могла освободить себя. Она со смущением наблюдала, как он проделал тоже самое со второй рукой.

Кэт не могла поверить в то, что это происходит с ней. Она, одетая в откровенную, шелковую ночную рубашку, в своей собственной спальне, привязана к креслу, а перед ней потрясающий мужчина.

— Сейчас, — сказал Девон, вставая. — Сейчас мы начнем. Ты не против, если я сниму сюртук?

В комнате было очень тепло, по крайней мере, ей так казалось. Вообще-то, ей было даже жарко, и лишь малую толику этого тепла дарил ей огонь в камине.

— Конечно, ты можешь снять сюртук.

Он так и сделал, затем расстегнул темно-голубой жилет. Он бросил сюртук на спинку стула, на котором сидел раньше.

— Так. Могу я теперь снять жилет и рубашку?

Великий Боже, он был раздет и стоял прямо перед ней. Мелкая дрожь пробежала вниз по ее спине, по коже, грудь напряглась в ответ на увиденное. И все же, она поймала себя на том, что отвечает еле слышным и хриплым голосом.

— Да.

Спустя мгновение его жилет и рубашка присоединились к сюртуку на спинке кресла. Он вновь встал перед ней, широкоплечий с узкой талией, с мускулистыми руками, его крепкая грудь была покрыта завитками волос. Кончики пальцев у нее начало сводить, так сильно ей хотелось коснуться его.

Она стала перебирать пальцами концы шарфа, связывающего ее руки.

— Все, что тебе надо сделать, — это потянуть за концы и оковы спадут. — Он вновь встал перед ней на колени, его лицо было вровень с ее лицом. — Ты все контролируешь, Кэт. Ты решаешь, чего ты хочешь. И если в любой момент ты захочешь меня остановить, не важно когда, не важно, что я буду в этот момент делать, я остановлюсь. — Он наклонился к ней, и его губы коснулись ее уха. — Ты можешь доверять мне.

Она повернула лицо так, что ее щека прижалась к нему. Все ее тело налилось ожиданием и нетерпением. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней и поцеловал.

Он медленно отодвинулся, его кожа скользила по ее щеке, пока его губы не коснулись ее губ. Он целовал ее глубоко, страстно, его губы были твердыми и такими теплыми. Он губами поймал ее стон, она потянулась к нему, позволяя своей страсти вырваться наружу.

Он оставил ее губы, чтобы коснуться поцелуем щеки, шеи, линии выреза ее рубашки, его губы пробовали ее на вкус, ласкали кожу. Она чуть откинулась назад, чтобы позволить ему целовать ее и дальше, желая все большего.

Голова Девона опускалась все ниже, пока его губы не дошли до ее груди. Ее соски затвердели, натянув шелк рубашки. Она откинула назад голову, наслаждаясь неповторимыми ощущениями, которые захватили все ее существо.

Шарф натянулся, когда она, забыв обо всем, попыталась поднять руки, чтобы обхватить его голову, чтобы прижать его к себе еще ближе. Но она не выпустила его концы. Было что-то опьяняющее в том, что она позволяла ему делать то, что он хотел, зная, что может остановить его в любой момент, но еще не теперь.

Он опустился еще ниже, прикоснулся губами к ее груди сквозь шелк рубашки. Она задохнулась от наслаждения, замерев, когда его язык коснулся ее соска, грудь вздымалась все сильнее от его нежных и страстных поцелуев. Ощущение от прикосновения его губ через тонкий материал ее рубашки, горячей влажной материи на ее сосках, заставило ее задрожать.

Это было так прекрасно, так удивительно, что она с трудом могла это выносить. А тот факт, что его обнаженные плечи были так дразняще близки, делало эту пытку еще более тонкой и сладкой.

Он спустился еще ниже, его руки заскользили по ее животу, коленям, ногам, потом вниз, к щиколоткам. Там он остановился, поймал ее взгляд на один бесконечный момент.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, то все, что тебе надо сделать, это сказать всего одно слово.

Она кивнула, но даже не попыталась ничего сказать.

Он улыбнулся, его руки легли на ее лодыжки.

— Это все для тебя, любимая.

Он повел руки вверх, поднимая подол ее ночной рубашки, скользя шелком по ее обнаженной коже, пока не коснулся ее коленей. Затем он нагнулся и коснулся поцелуем ее лодыжек, посылая пульсирующее желание по ее телу.

Кэт боролась со стоном, рвущимся из груди. Подавленный стон, казалось, еще больше воспламенил его, поскольку он начал покрывать ее ноги поцелуями, от лодыжек поднимаясь к коленям. Дойдя до коленки, он поднял подол ее рубашки еще выше, оголяя ее ноги, и чуть раздвинул их. Прохладный воздух коснулся ее сокровенного местечка между бедрами.

Она ощущала себя абсолютной распутницей, выставляя свое тело напоказ перед ним. Но, так или иначе, она не могла ничего с этим поделать. Не могла сбежать, не могла притворяться, что в ней не пылает огонь.

Он коснулся поцелуем внутренней стороны ее бедра, поцелуем внезапным, неожиданным. Реакция ее была такой сильной, что Кэт чуть не выскочила из кресла.

— Девон, — задыхаясь, произнесла она.

Он немедленно остановился и пристально посмотрел на нее.

— Да?

Она знала, что стоит сказать лишь одно слово, и он остановится. Она также могла выпустить концы шарфа, опустить подол рубашки, и прожить свою жизнь дальше с бесконечным достоинством. Она посмотрела на себя, на влажные круги, которые он сотворил прикосновением губ к ее соскам, на шелковую рубашку, которая обвилась вокруг бедер.

Она бросила взгляд на свои обнаженные и раздвинутые бедра, и на Девона, сидящего между ними.

Помоги ей Господь, она не хотела останавливаться. Ни теперь, ни когда-либо еще. Она подняла глаза, поймала взгляд его глаз и сказала не одно слова, а целых два.

— Еще, пожалуйста.

Девон откинулся назад, свет свечей ласкал его лицо, четко очерчивая линию челюсти. Он выглядел таким невероятно красивым, что дыхание Кэт пресеклось. Так, должно быть, выглядел архангел Габриэль, образец мужской красоты, при виде которой болезненно сжимается сердце и от нее невозможно отвести взгляд.

Кэт прочистила горло, мучаясь вопросом, не показались ли Девону ее бедра чрезмерно полными. Она неожиданно прошептала, желая прикрыться.

— Я немного замерзла.

Его брови поднялись.

— Боишься?

Мягкие и нежные слова повисли в воздухе между ними. Губы Кэт плотно сжались.

— Тебя? Нет. Конечно, нет.

— Хорошо. Существует множество вещей, которые бы я хотел, чтобы ты испытывала при взгляде на меня, но страх к ним не относится.

Это было, конечно, не совсем так, потому что легкая тень страха на одно мгновение коснулась ее. Страх, что ее чувства очень глубоко затронуты, и отступать уже поздно. Причина была не в том, что ее тело отталкивало Девона. О, нет. Господи помоги, но если Девон коснется ее еще интимнее, то она просто сгорит в разожженном им пожаре.