Лиз Карлайл - Невеста в алом

— Но ты ведешь свой род от линии Арчарда, — напомнила Анаис. — И титул никогда не может быть возвращен и передан твоей матери — или все-таки может?

Он задумчиво посмотрел в глубь комнаты, где теперь собирались тени.

— На самом деле мама говорит, что это можно сделать и с существующим состоянием, и со старинным титулом барона, — сказал он. — Если он — награда Короля, но наследование титула графа по женской линии невозможно.

— А… у тебя есть где-нибудь другой кузен? Кто-то, кого… кого…

— Кого я обделил графством? — Джефф поднял руку и, как он это часто делал, заправил за ухо ее выбившуюся прядь. — Нет, Элвин был последним в генеалогическом древе. Графы Бессетты не были удачливыми селекционерами — так что я думаю, что моя мать теперь могла бы быть баронессой, а я ее наследником. Но, честно говоря, мне это безразлично. Я буду именовать себя графом Бессеттом до самой смерти, но не допущу, чтобы моя мать хотя бы капельку страдала от унижения.

— Боже, все так запутанно, — произнесла Анаис, откидываясь назад на диване. — Но, поверь, все, что ты рассказал, не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе, Джефф. Ты не обязан был рассказывать мне это.

— Я должен это сделать, — спокойно сказал он. — Но возможно, не по той причине, о которой ты думаешь.

Анаис в третий раз за день почувствовала, что у нее слегка защемило сердце.

— И по какой же тогда причине?

Он развернулся боком на небольшом диване — что было нелегко, учитывая его длинные ноги, — и взял ее руки в свои.

— Я рассказываю тебе об этом, Анаис, потому что чувствую, что женщина должна всегда следовать за своими желаниями, — сказал он. — Моя мать так не поступила. Она была молодой, робкой и сбитой с толку отцом. Но хуже всего было то, что она абсолютно не верила в себя. Она не доверяла своему выбору, не считала, что он может быть правильным, не знала, чего хочет, и не добивалась этого. И все мы заплатили за это высокую цену.

— А как это относится ко мне?

— Никогда ничего не бойся, Анаис, — сказал он. — Думаю, возможно, ты последняя женщина на земле, которой это нужно говорить. Следуй своим желаниям. Я надеюсь, что нужен тебе. Но в конце концов, если это не так — если ты думаешь, что на самом деле тебе нужен Рафаэль или кто-нибудь ему подобный, — тогда расстанься со мной. Но только если это будет твоим личным желанием. Не потому что этого хотела твоя прабабушка или потому, что именно этого ждет от тебя твоя семья. Ожидания семьи чуть не довели мою мать до могилы, и думаю, что если бы не я, она свела бы счеты с жизнью.

Его слова были такими искренними и уничижительными, что Анаис опустила голову.

— Я знаю, чего хочу, Джефф, — тихо сказала она. — В любом случае это была просто глупая мысль, которую прабабушка София вбила себе в голову, и карты показывали это только потому, что… потому, что она очень этого хотела.

— Карты? — спросил он, явно обескураженный.

Анаис вздернула подбородок и осознала, что никогда раньше не рассказывала ему всего.

— О, забудь! — в замешательстве сказала она. — Теперь ничего не имеет значения, Джефф. Я знаю, чего хочу — хотя бы частично. Мое желание — это ты.

Он долго и пристально смотрел на нее, взгляд его голубых глаз буравил ее, словно пытаясь заглянуть прямо в ее сердце, чтобы окончательно убедиться в искренности ее слов. Затем он расслабился, выпустил ее левую руку и спустился с дивана, встав на одно колено на пол гостиной.

— Тогда я ловлю тебя на слове, — торжественно произнес он тихим и спокойным голосом. — Анаис де Роуэн, сделаете ли вы меня самым счастливым мужчиной на свете, став моей женой и графиней?

Анаис закрыла глаза.

— Да, — прошептала она. — Да, Джеффри. Я люблю тебя. И я выйду за тебя и действительно буду считать, что мне повезло.

Он поцеловал ее руку и встал.

— Слава Богу, что все улажено, — сказал он, усаживаясь рядом с ней. — Я немного боялся, что ты собираешься отправиться в Тоскану, чтобы предпринять последние поиски Его.

— Я решила, что ты и есть Он, — спокойно сказала она, положив руку на свое сердце.

— О, Анаис, я всегда знал это, — заявил Джефф. — Просто я не был уверен, что и ты так думаешь. Итак, когда вернется твой отец? Я должен поговорить с ним.

— Через несколько недель, полагаю, — с трудом произнесла она. — Но, Джефф, он лишь хочет, чтобы я была счастлива. Он ничего не знает о странной идее прабабушки. Не беспокойся.

— Как же я могу не беспокоиться? — Он уставился на нее напряженным, одновременно горячим и холодным взглядом. — Теперь, Анаис, ты для меня всё.

Она почувствовала, что на ее ресницах дрожат слезы.

— Ох! — мягко сказала она. — Ох, Джефф! Я так сильно люблю тебя. И эта история о твоих маме и папе — такая трагичная. Пообещай мне, что мы не позволим, чтобы что-нибудь подобное этому когда-нибудь случилось с нами.

— Никогда. Ни за что. — С каждым словом он стирал поцелуем с ее лица еще одну слезинку. — Но, знаешь, у меня есть еще одна история — уже со счастливым концом.

— О, хорошо! — слабым голосом произнесла она. — Давай послушаем.

— Давным-давно, — прошептал он, коснувшись губами ее ушной раковины, — жил-был граф, который на самом деле не был графом, и влюбился он в странную, взбалмошную девушку с дикими черными волосами и еще более странным именем. И они поженились, разрушили родовое проклятие Бессеттов, имели полный дом детей и с тех пор жили счастливо. В Йоркшире. Или в Лондоне, если такой конец тебе нравится больше.

— Меня не волнует эта последняя часть, — сказала она, положив голову ему на плечо. — Но мне очень нравится эта история, она намного лучше.

Анаис София Кастелли де Роуэн, одетая в стильное красно-белое платье, выходила замуж в ослепительно яркий весенний день в садах на Уэллклоус-сквер, где с яблоней уже начали опадать, кружась, цветки, и казалось, что красный, в тон платью невесты, жилет Джеффа и края его цилиндра были припорошены снежинками. Возможно, это был не самый фешенебельный адрес для лондонской свадьбы, но Анаис, отказавшаяся от мечты прабабушки Софии, решила, что это было наименьшим из того, что она могла сделать в ее честь.

Преподобный мистер Сазерленд руководил церемонией — с искрящимися от радости глазами — и в присутствии ближайших родственников и половины Общества Сент-Джеймс объявил их мужем и женой.

Мистер Сазерленд сразу же вызвал их экипаж, но Лейзонби уже с жаром пустился в повествование дикой истории о первой встрече с женихом в марокканском борделе. Леди Мэдлин ахнула и прикрыла уши своей дочери. Священник резко схватил Лейзонби за рукав пиджака и, приподняв на прощание цилиндр, потащил его к выходу.

Сразу же после этого гости начали суетиться, прощаться и отбывать в экипажах. Включая Нейта, у новой графини было несколько братьев и сестер, и, чтобы отвезти их назад домой в Вестминстер, потребовалось три коляски. Оставшиеся гости разъезжались в еще десяти экипажах, а в это время счастливая пара целовалась и махала на прощание до тех пор, пока наконец не осталось никого за исключением родителей Джеффа.

На пороге леди Мэдлин, наверное, уже в шестой раз сжала Анаис в своих объятиях.

— О, моя дорогая, дорогая девочка, — немного печально сказала она. — Кажется, только вчера я впервые взяла Джеффа на руки, потеряв голову от страха и боясь, что у него никогда не будет такого счастливого дня. Но теперь он настал, и я так рада, Анаис! Так рада, что он нашел вас!

— О, леди Мэдлин, как вы добры! — Анаис слегка отстранилась, все еще удерживаемая свекровью. — Но почему вы боялись? Он родился хилым?

Леди Мэдлин пожала плечами и покраснела.

— О нет, но я была так молода! — сказала она. — И чувствовала себя такой одинокой и неспособной понять, что происходит. Наверное, я потеряла сознание от усталости, а когда проснулась, помню, акушерки перешептывались — какой милый ребенок, — а может быть, все было наоборот… пока я не начала плакать, так мне стало страшно.

Услышав ее рассказ, Джефф рассмеялся и поцеловал мать в щеку.

— Какая же ты глупышка, мама! Думаю, они просто хвалили твоего красивого малыша.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Не смей надо мной смеяться, молодой человек! — сказала она. — Я была практически без сознания и не понимала ни слова. — Внезапно она повернулась к мужу, и ее глаза наполнились слезами. — Теперь это кажется глупым, но я почему-то подумала, что он умер. Что произошла какая-то ужасная ошибка. Или я вообразила все это…

— О, мама! — мягко сказал Джефф. — Просто ты очень долго находилась под ужасным давлением.

— Да, да, Мэдди, — сказал ее муж, открывая объятия и прижимая ее к груди. — Ты не могла знать.

Но казалось, что напряжение дня не прошло даром для леди Мэдлин.

— О, Меррик, я думала, что я сделала что-то не так! — вскрикнула она, рыдая в его шейный платок. — Когда они искупали его и принесли мне, я совсем пала духом и чувствовала себя несчастной. Я пересчитывала его пальчики на ногах и руках два дня подряд и не осмеливалась заснуть, боясь, что он может умереть. И теперь — только подумай! Он женился!

— И ему уже тридцать лет, — сказал господин Маклахлан с легким оттенком сарказма в голосе. — Любовь моя, ты уже выполнила свой долг. А теперь Анаис должна пересчитывать пальчики на его руках и ногах.

Между тем, однако, никто не заметил, что с лица Анаис схлынула краска, поскольку Джефф вернулся в гостиную, чтобы налить матери бренди. Когда он вернулся, леди Мэдлин с благодарностью выпила рюмку, извинилась за свои слезы и, прежде чем покинуть дом, снова расцеловала их обоих.