Галина Лифшиц - Невеста трех женихов

Вид открывался нереальный. Просторы, деревья, далекие горные вершины. И никого вокруг. Совсем-совсем никого. Райская первозданность, тишина, благодать.

– А дом? – оглянулась вокруг совершенно влюбленная и уже все решившая для себя Инна.

– Это и есть… загвоздка… помимо всего прочего, – хмыкнул агент.

«Дом» выглядел как красочные тысячелетние руины, случайно обнаруженные радостными, но слегка озадаченными археологами.

Очень хорошо сохранились стены, сложенные из камня, метровой толщины. Окна отсутствовали. Рамы тоже. Видимо, их вывез кто-то хозяйственный, махнув на каменные останки рукой. Широкая каменная лестница с истертыми мраморными ступенями, которая вела на второй этаж, вполне могла бы послужить еще ближайшие тысячу лет. Только вот чему и кому служить, если второго этажа практически не осталось? Опять же – только стены. Без крыши.

Что еще было интересненького? Вернее, чего не было? Ну, прежде всего электричества! И никаких столбов, проводов и прочих приспособлений для подачи тока не наблюдалось вообще. Видимо, потому и покинули наследники эти места как совсем бесперспективные. Не желали делать никаких вложений, стремились поскорей избавиться от никчемной недвижимости и только.

Обнаружились и приятные неожиданности. Дом, как выяснилось, уходил двумя этажами вниз. И вот эти нижние этажи заслуживали особого внимания. Первый нижний этаж можно было назвать полуподвальным, свет проникал в него через окошки, находившиеся вровень с землей и чуть ниже. Здесь когда-то скрывались обитатели во время сорокаградусной летней жары. Без всяких кондиционеров и вентиляторов. Прохладно и сухо, что может быть лучше этих ощущений во время июльского зноя? Огромная кухня с прекрасно сохранившейся печью, облицованной кафелем с замысловатым рисунком, три спальни, ванная комната со старинной ванной на изогнутых звериных ножках, кантина[18] с красивым мраморным полом, барной стойкой и огромным древним тяжеленным столом, который не был вывезен именно из-за своей величины и тяжести.

Здесь вполне можно было начать жить хоть сразу, устроив, разумеется, тщательную уборку и вставив окна.

Вода, кстати, была. Причем своя, за которую платить не придется. Чудесный дар природы, обнаруженный людьми много веков назад, что и позволило им здесь поселиться: подземный водоем с чистейшей и вкуснейшей водой.

Второй подвальный этаж предназначался для хранения вин, а также другой снеди. Ведь холодильниками здесь не пользовались никогда. И прекрасно обходились. Там же находилась и прачечная с каменными чанами. Все выглядело, как на старых картинах или в кино. Будоражило воображение.

Инна видела, что и мужу здесь очень понравилось. Как и ей, с первого взгляда. Он мечтал о таком пристанище: на природе, вдали от всех. Ведь приходилось ему летать по всему свету, становясь центром внимания многих и многих. Городские толпы отдыха не давали. Здесь же жизненная сила била отовсюду ключом.

– Это недорого. Совсем, – начал нерешительно агент, заметив, как переглянулись между собой супруги.

– А сколько? – стараясь казаться равнодушной, спросила Инна.

Он назвал сумму во французских франках. Если переводить на доллары, получалось около тридцати тысяч. Переход на евро тогда еще не состоялся.

Тридцать тысяч! Эту сумму они могли выложить хоть сейчас. И на ремонт кое-что бы осталось.

Агент снова постарался разобраться в реакции клиента и на всякий случай уступил. Сразу скостил пять тысяч зеленых.

– Но тут же света нет. И сколько будет стоить его провести, – задумчиво оглянулся муж, поняв, что если уступки начались, причем без их просьбы, значит, можно еще поторговаться.

В итоге сошлись на двадцати тысячах.

Агент выглядел несказанно счастливым. Сделку оформили уже на следующий день.

Сейчас, спустя долгие годы, никто бы не поверил, что прекрасный добротный, огромный дом с виноградниками на склонах, с бассейном, с дивными видами достался им почти в подарок.

Восстановление руин оказалось гораздо дороже, чем их приобретение. Но любовь и энтузиазм творят чудеса. А любовь к месту возникла сразу. Отсюда и силы взялись.

Все получилось именно так, как и хотела Инна: она могла существовать практически автономно от внешнего мира. Для электричества не понадобилось вести линию электропередачи. Солнечные батареи в стране, где солнце светило практически круглый год, оказались лучшим выходом.

На первом этаже большое место занимал зал с роялем, библиотека, столовая, зимний сад, ванная комната с небольшим внутренним бассейном. На втором разместились небольшие удобные гостевые. Если бы какой-то случайный любитель горных прогулок забрел к Инкиному пристанищу, ни за что бы не догадался, насколько просторен, удобен и красив внутри этот внешне непримечательный невысокий каменный домик. Но никто не забредал. Не гуляют во Франции по частным владениям, не принято нарушать веками сложившееся уважение к чужой собственности, особенно если в ней нет ничего завидного и привлекательного.

Они пользовались мобильной связью и Интернетом – слава цивилизации!

Инке почти не требовалось спускаться со своей горы. Изредка они с мужем спускались в городок, закупались в супермаркете тем, без чего нельзя обойтись. Сыры, колбасы и прочая снедь хранились в подвале, как и было задумано давным-давно.

Что еще надо для счастья?

Света была уверена: Инне не хватает ребенка. Только и всего. Она пыталась говорить об этом с подругой, у которой имелись свои доводы.

– В мире и так много несчастных, – объясняла Инна.

– Но разве здесь, с тобой, с вами – твой ребенок будет несчастлив?

– Пока здесь – все зависит от нас. А потом? Как в школу возить? Как волноваться? Я не вытяну. Это мне ясно. Иной раз, знаешь, и затоскую по ребеночку, начну мечтать… А потом ту вспомню… бабу с ножичком… Хорошее воспоминание. Вовремя приходит. Сразу мозги на место ставит.

– Ну, мало ли какие бывают люди, Инка. Это совсем не значит, что надо из-за нее от такого счастья отказываться. Подумай!

– Я подумаю, – обещала подруга.

И так не один раз. Все обнадеживала.

Светка не переставала надеяться. Возвращалась к теме. Напоминала. Думала: капля камень точит. Однажды дождалась встречного вопроса:

– Ну, я ладно. Осенняя птица-подранок. А вы с Марио что же? Почему у вас только один?

Вопрос вопросов! Самый трудный и непонятный для Светки. Когда родился Андрейка, на следующий день пришла к ним в палату врач, которая вела ее роды.

– Ну что, красавицы мамочки! Будем еще рожать? – спросила она, довольная, что все ее роженицы превосходно себя чувствовали.

– Нет! Никогда! – категорически ответили все обитательницы палаты, еще не отошедшие от родильных мук.

Все, кроме Светки.

– А я буду! – заявила она наперекор всем. – Много еще нарожаю. Они вон какие суперские получаются!

И что же?

Все ее девчонки из той палаты, с которыми она поддерживала отношения, созванивалась и встречалась в Москве, родили второго, а некоторые и третьего «суперского» малыша.

И только она одна, мечтавшая, уверенная с первой минуты, что хочет и будет еще рожать, так и оставалась матерью единственного сына.

Ответ один. Неприятный для Светки ответ: Марио ни под каким видом не хотел больше детей. Абсолютно, непререкаемо говорил «нет», объясняя это тем, что сердце у него одно, что так, как он любит Андреа, он уже никого больше полюбить не сможет. Странно, но и его родители поддерживали сына в этом.

– Неужели вам не хочется больше внуков? – спрашивала Света у свекрови.

– Дело совсем не в количестве. Я очень, всем сердцем люблю Андреа.

Больше она разговор не продолжала.

Что за этим крылось?

Света долго размышляла, не понимая. Что они, десяток детей не прокормят, не выучат? Наследство жалко делить? Так ведь и наследства на всех хватит! Плохо расти одному. Грустно. Несправедливо, наконец.

Единственная догадка на этот счет заключалась в том, что Марио был ревнив, причем ревнив довольно странно. Ему, например, даже нравилось, когда его жена привлекала внимание других мужчин. Это его заводило и ничуть не смущало. А вот когда к ней приезжал брат Егорка, муж зажимался, страдал. Когда родился Андрейка, он все порывался сдать малыша нянькам и зажить с женой в свое удовольствие, лишь иногда одаривая вниманием наследника. Света этого не допустила. Он в ответ отказался иметь детей вообще.

Иногда это ее ужасно задевало.

– Вспомни, перед отлетом в Милан, когда ты за мной прилетел, мы мечтали о детях! Во множественном числе! Я говорила, что у меня будут итальянские дети, а ты говорил, что у тебя будут русские!

– Да? Я так говорил? Не помню…

– Да! Ты именно так говорил!

– Тот разговор не носил никакого конкретного характера, – суховато отвечал Марио, как на деловых переговорах.

Во всех других вопросах он ей уступал. Они сроднились. Марио был хорошим мужем. Нет людей без недостатков. И у нее куча недостатков. Но – притерлись, есть взаимопонимание.

Кроме одного пункта, едва ли не самого важного.

Светка и тут надеялась. Вдруг все-таки Марио изменит свое мнение? Вдруг Инка решится? Что-то такое произойдет, и сбудутся ее мечты. Ведь ей когда-то нагадали, что родит она пятерых детей. И она в это верила и всерьез планировала. Правда, тогда же и Инке нагадали сына. Одного. И Инка сердилась, что только одного, и кричала, что верить глупым гаданиям нельзя, у нее будет не меньше трех…

Так можно гаданиям верить или нельзя?

Посмотрим, посмотрим. Какие наши годы!

Андрейка обожает поэтические состязания. Особенно буриме. Это такая игра в сочинение стихов по заданным рифмам. Один из играющих придумывает и объявляет рифмы остальным. Потом каждый сочиняет свое стихотворение, не отклоняясь от задания. И еще надо, чтоб стихи получились осмысленными, а не тарабарской глупостью. У мальчика с сочинением стихов выходит пока не очень, зато рифмы он составляет такие, что другим участникам мало не покажется. В прошлый раз объявил: «Кулак-борода, так-никогда. Тюрьму-ножом, поделом-ему. Слёз-отказ, не раз-вопрос. Зачем-мне, проблем-окне».